2062
12 декабря 2017 года состоялось очередное заседание Президиума Российской академии наук.
На заседании рассматривался вопрос ？О роли Российской академии наук в развитии научной дипломатии и международного научно-технического сотрудничества？. С докладом выступил президент ИМЭМО им. Е.М. Примакова РАН академик РАН А.А. Дынкин.
？Актуализация научной дипломатии сегодня связана, во-первых, с накоплением глобальных вызовов в развитии и, во-вторых, это кризис политических отношений России и Запада. Запрос на научную дипломатию растет как и во времена Холодной войны. Во Франции существуют стратегические документы по научной дипломатии, в США, Великобритании, Японии, Новой Зеландии созданы должности советников по науке при министерствах иностранных дел, которые занимают крупные ученые. Научная дипломатия используется Китаем в развивающихся странах для усиления своего влияния и для работы на долгосрочную перспективу.
Почему обращаются к ученым в критических точках мировой истории? Люди научного мировоззрения обладают большей устойчивостью к идеологиям, лучше других понимают масштабы вызовов и угроз, суть природы и общества, обладают иммунитетом к пиар-технологиям и к пропаганде, которая конструирует альтернативную реальность. И в России среди профессиональных групп, которым доверяют, ученые занимают одно из самых высоких мест. Научная репутация складывается годами поверх государственных границ — когда дипломаты, военные, деловые люди, бюрократы теряют доверие друг к другу, именно отношения между учеными часто остаются возможно последним связующим звеном межгосударственных отношений.
Можно выделять три направления. Наука в дипломатии — участие ученых в переговорах по глобальным проблемам: стратегическая стабильность, космос, изменения климата, продовольственная, энергетическая безопасность, приполярная зона, Мировой океан и т.д. Наука для дипломатии — работа специалистов по международным исследованиям для поиска компромиссов и развязок выхода из кризисных ситуаций. Дипломатия в науке — дипломатическая поддержка международного сотрудничества, организация совместных исследовательских проектов, в том числе по созданию Мега-установок.
Говоря о науке в дипломатии и дипломатии в науке напомню два имени. Это непревзойденный мастер, каким был мой учитель академик Евгений Максимович Примаков, чей профессиональный авторитет на Ближнем Востоке до сих пор остается непререкаемым. И другой ученик Е.М. Примакова арабист академик Виталий Вячеславович Наумкин, научный руководитель Института востоковедения РАН, который уже практически два года живет в треугольнике Москва-Дамаск-Женева. По его инициативе в этом году состоялась примирительная встреча палестинских организаций и фронтов, что, кроме России, некому организовать не удавалось.
Классической формой научной дипломатии уже 60 лет является Пагоушское движение — с момента, когда Манифест Рассела и Эйнштейна собрал в канадской деревушке Пагоуш встречу ученых Запада и Востока по предотвращению войны. В 1965 году движению была присвоена Нобелевская премия мира. В работе Пагоушского движения принимали участие выдающиеся ученые Академии наук — А.В. Топчиев, А.Н. Туполев, М.Д. Миллионщиков, В.И. Гольданский, лауреаты Нобелевской премии П.Л. Капица, А.М. Прохоров, А.Д. Сахаров, Н.Н. Семенов, И.Е.Тамм и другие. В этом году в Астане состоялась очередная 62-я конференция Пагоушского движения, следующая состоится в Ереване в 2019 году.
Приведу примеры научной дипломатии другого рода. Моему институту ИМЭМО имени Е.М. Примакова РАН еще летом 2014 года удалось переключить внимание с эскалации взаимных обвинений по поводу конфликта в Донбассе к поиску стратегии выхода из кризиса. Так появился Мирный план Путина, а далее были подписаны первые минские соглашения. Еще пример: два года назад мы выпустили доклад, который вошел в список лучших мировых работ 2015 года: развал договоров по стратегическим наступательным вооружениям приведет к тому, что в среднесрочной перспективе мы вместо нынешних 9 ядерных государств можем увидеть уже 15! А это большие риски, в том числе и угроза попадания ядерных устройств к террористам. После подписания последнего из договоров по СНВ, которое состоялась в Праге в 2010 году, уже 7 лет не проводятся не только переговоры, а даже консультации, хотя до завершения срока действия договора остается всего 4 года. Буквально на днях эту тему удалось вернуть в поле обсуждений с американцами.
Сложившаяся форма научной дипломатии — конференции по текущему и перспективным проблемам мирового порядка, в этом ряду ？Примаковские чтения？: этот форум вошел в десятку наиболее престижных международных конференций, посвященных мировых проблемам, в 2016 году в чтениях участвовал В.В. Путин. Вся вышеназванная работа не попадает в показатели эффективности, которые предлагает ФАНО.
Сегодня в литературе вместо термина научная дипломатия начинает укрепляться метафора ？квантовая дипломатии XXI века？, что отражает то, что понятие становится многомерным. Сегодня территория России находится в проекции, кроме США, еще пяти ядерных держав — Пакистан, Индия, Израиль, Китай, Северная Корея: ракеты средней дальности достигают нашей территории. Поэтому сегодня стратегическую стабильность стоит рассматривать в рамках нескольких корзин. Первая — классический межконтинентальный баллистический носитель с дальностью 5 тыс. километров. Вторая — субстратегические ракеты, видимо, появится и гиперзвуковые ракеты. Третья — системы ПРО. Четвертая — гипероружие, включая гиперпсихологическое. Пятая — ударные космические системы. Даже классификационные подходы в этой сфере еще не сложились.
Противодействие терроризму — сегодня есть уже 9 оперативных театров военных действий, возникает новый — исламский Эмират в Нигерии. Террористы сегодня уходит в малые ячейки в серый и черный интернет и здесь для противодействия необходимы когнитивные методы психологии и социологии. В рамках сотрудничества РАН с Национальной академией США проводим совместно с Институтом этнологии и антропологии конференции по этой проблематике. Еще один раздел — противодействие росту хрупкости государств, к сожалению, уже примерно треть государств находится по этому показателю в тревожной зоне или на критическом уровне. Такое происходит под давлением нелегальных сетей, гибридных структур, конвергенции терроризма, наркотрафика, криминальных группировок, теневых финансовых схем. Возникают сетевые киберхалифаты без очевидных главарей. Наконец, серьезные проблемы возникли и в связи с кодификацией цифровой экономики — т.е. криптовалют и блокчейна.
Предлагаю инициировать в РАН Научный проект по научной дипломатии России — в сфере укрепления связей на постсоветском пространстве, где сохранились советские научные школы, а русский язык продолжает играть важную роль для передачи и приращения знаний. Целесообразно начать подготовку специалистов по научной дипломатии в нескольких вузах — скажем, в Бауманском университете, в МГИМО, в ФИЗТЕХе: читать специальные лекции по основам естествознания, с основами социальных наук, стандартными курсами по истории дипломатии, по современной дипломатии и т.д. — словом, магистерский уровень подготовки.
Научная дипломатия справилась с вызовами XX века, но в ХХI веке четвертая промышленная революция потребует колоссальных усилий, поэтому сегодняшнее заседание считаю актуальным.？
С докладами выступили: Андрей Владимирович Адрианов, Лев Матвеевич Зеленый, Павел Владимирович Логачев, Александр Оганович Чубарьян.
Источник: РАН
Фото Николая Малахина, портал ？Научная Россия？