Важнейшая роль в повышении эффективности стратегического сдерживания принадлежит конкретным исполнителям высшего звена, которые осуществляют общую координацию и согласование политики безопасности и проведение конкретных акций и мероприятий. Их эффективная работа приводит к синергетическому эффекту. В современной России, где исполняется не более 25% президентских поручений, эффективность государственного управления является самой острой проблемой. Эта эффективность в области обеспечения национальной безопасности может, вероятно, считаться выше, но учитывая стремительное обострение ВПО, — всё еще не достаточной. Так, например, в планах внешнеполитических операций можно предусмотреть совместные действия МИД и МО России по угрозам установления воздушной блокады, которые могут быть реализованы как в соответствии с Уставом ООН, так и с нарушением этих требований. Сама по себе разработка таких мер (и утечка информации о такой работе) может привести к самым разным последствиям — от обострения ВПО до изменения политики оппонента в нужном направлении.

       Рис. 1. Классификация воздушной блокады[1]

       Детали подобных планов (включая угрозы морской блокады) могут быть очень разными, и их реализация может прямо зависеть от политических целей. Так, например, Россия может объявить зоной воздушной и морской блокады Крым и некоторые районы Украины, где ведутся боевые действия, с целью ？демилитаризации конфликта？ или ？принуждения Украины？ к миру.

       В целом предложенная классификация (рис. 1) нуждается в глубоком осмыслении, дальнейшей всесторонней разработке и проверке в ходе мероприятий оперативной подготовки. Однако данный подход позволит более обоснованно подходить к подготовке и ведению операций, связанных с закрытием воздушного пространства и введению воздушной блокады.

       Учитывая, что общее политическое и стратегическое руководство политикой безопасности может и должно принадлежать Президенту РФ и Совету безопасности, оперативное управление и текущая деятельность по реализации этих решений должно быть возложено на Национальный штаб обороны (по определенной аналогии с ОКНШ ВС США), частью которого становится Генеральный штаб ВС, а также штабы МВД, Росгвардии, ФСБ, СВР, МЧС и др. органов государственного управления, включая министерство финансов, здравоохранения и другие, которые должны представлять первые заместители руководителей соответствующих ведомств, либо (аппарат Правительства РФ, Совет Федерации, Государственная Дума ФС и Счетная палата России) руководители соответствующих аппаратов.

       В соответствии с Конституцией и политической практикой, руководителем Национального штаба обороны может быть только Председатель правительства РФ, в руках которого концентрируется контроль над всей системой исполнительной власти в стране, а также общественными институтами и бизнесом в той части и в пределах тех компетенций, которые оговариваются Президентом и Советом безопасности.

       Причем (по аналогии со штабом Партизанского движения в годы ВОВ) должны быть созданы отдельные управления по работе с бизнесом и институтами гражданского общества, которые в новых условиях (особенно университеты, частные СМИ, интернет-ресурсы и пр.) будут играть исключительно важную роль в политике безопасности. В Эстонии уже действует, например, Центр кибербезопасности НАТО, в Латвии — Центр альянса по вопросам стратегических коммуникаций. Накануне маневров ？Запад–2017？ премьер-министр Эстонии Юри Ратас заявил, что его страна вместе с союзниками внимательно следит за ними ？и при необходимости готова реагировать？.

       Сообщается, что летом 2017 года НАТО передало Украине оборудование для создаваемых в этой стране центров реагирования на компьютерные инциденты для ключевых государственных институтов, в том числе для Службы безопасности (СБУ) и Службы внешней разведки (СВР). Любопытно, что назначенный недавно новый глава СВР Украины Егор Божко долгое время исполнял обязанности главы миссии страны при НАТО.

       Напомним, что после событий 2014 года в Украине при поддержке США и НАТО были развернуты подразделения информационно-психологических операций, главная цель которых ？подрыв основ государственного строя России？. С ними взаимодействуют уже упоминавшиеся Центр НАТО по вопросам стратегических коммуникаций (Рига), Киберцентр НАТО (Таллин), Командование специальных операций и 4-я группа операций информационного обеспечения Пентагона, 77-я бригада и 15-я группа психологических операций Великобритании.

       Отнюдь не случайно, поэтому одновременно с началом российско-белорусских учений 15 сентября 2017 года на многие города России как бы стихийно обрушился шквал звонков, дезорганизовавших работу многих учреждений.

       Автор: А.И. Подберёзкин

       >>Полностью ознакомится с монографией "Стратегическое сдерживание: новый тренд и выбор российской политики"<<

       [1] Шлыков А. В. Золотов А. Ю. Взгляды на развитие теории закрытия воздушного пространства / Военная мысль, 2017. — № 12. — С. 58.

       07.07.2021