Материал из номера

       Май 2016

       Скачать номер

       в PDF формате

       Первая мировая война началась на Кавказском фронте 1 ноября 1914 года, когда Российская империя объявила войну империи Османской. Для командующего штабом Отдельной Кавказской армии генерал-лейтенанта Николая Юденича неожиданностью такое развитие событий не стало.

       (Окончание. Начало читайте апрельском номере журнала за 2016 год).

       К военным действиям на Кавказе Николай Николаевич готовился загодя, как и положено хорошему штабному начальнику. А ведь непосредственно перед войной он занимал должность начштаба Кавказского округа. Мыслящие и опытные русские офицеры прекрасно понимали, что рано или поздно Турция окажется на стороне Тройственного союза. Впрочем, это должны были понимать и те офицеры, что были далеки от мучительного процесса размышлений, анализа и оценок. Равно как и все мирные жители русского Кавказа. Иначе как было объяснить и другим, и самому себе факты, отнюдь не являвшиеся достоянием только военной разведки.

       Фото: Фото предоставлено М. Золотаревым Генерал Н.Н. Юденич. Портрет работы художника М. Мизернюка. 1916 год

       ПЕРВЫЕ ПРОВОКАЦИИ

       10 августа германские крейсера — линейный "Гебен" и легкий "Бреслау" — вошли в Дарданеллы. 35-й султан из правившей династии Османов Мехмед V Решид еще цеплялся за объявленный его державой нейтралитет. А согласно международным правилам в этом случае пропустить немецкие боевые корабли в Черное море не мог. Но правил он, скорее, формально. Хотя Турция и считалась самодержавной монархией, а султан по совместительству числился халифом всех правоверных мусульман, в Константинополе правила партия "Единение и прогресс". Те самые "младотурки" во главе с Энвер-пашой, занимавшим в 1914 году пост первого заместителя главнокомандующего. А по факту — главкома турецкой армии, так как эту должность по традиции занимал бессильный Мехмед.

       Фото: Фото предоставлено М. Золотаревым Встреча русской и турецкой эскадр в Черном море. Бой у мыса Сарыч, в котором крейсеру "Гебен" противостояли корабли русского флота во главе с броненосцем "Евстафий". 18 ноября 1914 года. Хромолитография из "Альбома Великой войны"

       Энвер-паша "продавил" нужное ему и его коллегам решение, и 16 августа "Гебен" и "Бреслау" уже встали на константинопольском рейде. А сие означало, что в Черное море в любой момент могут вторгнуться два современных, прекрасно во-оруженных корабля противника, один из которых, "Гебен", стоил целой эскадры. Уловка, с помощью которой турки решили скрыть факт нарушения ими международного права, насколько наивна, настолько и цинична. Крейсера были переименованы в "Явуз султан Селим" и "Мидилли" и подняли турецкие военно-морские флаги. Притом экипажи имели стопроцентный германский офицерский состав, а командиром отряда был адмирал Вильгельм Сушон, в сентябре получивший должность главкома турецких ВМС. К слову, это был уже не первый случай, когда с началом войны "нейтральная" Порта проявила благосклонное отношение к появлению в Черном море кораблей из стана противников России. В самом начале августа переговоры по этому поводу велись между австрийским и турецким командованием.

       Фото: Фото предоставлено М. Золотаревым Генерал Энвер-паша, османский военный и политический деятель

       Пограничные наряды и казачьи разъезды, снующие вдоль границы, докладывали в Тифлис об активизации частей 3-й турецкой армии, сконцентрированной вдоль 700-километровой линии разделения от персидского озера Урмия до черноморского берега чуть южнее Батуми. В турецких газетах все чаще и резче вспоминали о понесенных военных обидах от русских в течение последних веков. Армянские, аджарские и азербайджанские торговцы сообщали, что появляться подданным русской империи на базарах южного соседа стало небезопасно. А 29 октября случилась откровенная провокация. Германские и турецкие корабли обстреляли главные русские порты на Черном море — Одессу, Севастополь, Феодосию и Новороссийск, а также поставили минное заграждение в Керченском проливе. Вылазка оказалась совсем не бе-зобидной. На подходе к главной базе Черноморского флота был потоплен минный заградитель "Прут", на борту которого находилась половина минного запаса флота. Погибло 23 матроса и офицера, среди них корабельный священник иеромонах Антоний. Он отказался покинуть горящий и тонущий корабль. В Одессе была потоплена канонерская лодка "Донец" и повреждена такая же лодка "Кубанец". Сильно пострадал Новороссийск, где сгорело нефтехранилище и ряд других крупных объектов. Столб дыма над городом был виден на 80 миль от берега и выглядел будто след от проснувшегося вулкана. После этого хорошо спланированного рейда, в котором приняли участие семь крупных боевых кораблей Порты и Германии, стало очевидно — турки "нарываются" и войны не избежать.

       Фото: Фото предоставлено М. Золотаревым Разгром турецкой армии под Саракамышем. Плакат времен Первой мировой войны

       МАСШТАБНЫЙ ПРОЕКТ

       Вот о чем точно не ведали жители Кавказа и подавляющее большинство строевых офицеров и солдат Русской армии, так это о подписанных еще 3 августа 1914-го документах между великим визирем Халим-пашой, Энвер-пашой и германским послом в Турции Хансом фон Вангенхаймом. В одной бумаге турки обещали вступить в войну против России, в случае если та втянется в конфликт с Австро-Венгрией из-за Сербии, а империю Габсбургов поддержит империя Гогенцоллернов. Вторая бумага — конвенция, согласно которой армия Порты переходила под внешнее управление... Кого бы вы думали? Разумеется, германского генералитета. Как раз в эти дни одна европейская страна за другой объявляли о вступлении в войну. 1 августа в отношении России это сделали немцы, 5-го — австро-венгры. Но уж наместник Кавказа граф Илларион Воронцов-Дашков и его помощник, генерал от инфантерии Александр Мышлаевский, скорее всего, о тайных соглашениях знали. В связи с чем неизбежен вопрос: если с начала войны видели, что турки агрессивны, почему не возразили Ставке главкома в Барановичах, когда там, уповая на спокойствие в Кавказском регионе, чуть ли не вдвое ослабили стоящую здесь армию? Особенно — почему смолчал пользовавшийся значительным авторитетом при дворе граф Илларион Иванович? Возраст помешал вникнуть в ситуацию? Все ж таки 77 лет исполнилось в мае 1914-го...

       Фото: Фото предоставлено М. Золотаревым Общий вид старинной части Карса. Начало ХХ века

       Не стоит спорить с тем, что однозначно оценивал надвигающиеся события и начальник штаба армии. Тем более что подчиненных он подбирать умел, и в разведывательном отделе штаба служили такие офицеры, как подполковник Даниил Драценко, капитаны Павел Шатилов и Борис Штейфон. В скором будущем все они отличатся военными талантами в Белом движении. Другое дело, что вмешаться в процесс принятия решений императором, Ставкой, возглавляемой самолюбивым великим князем Николаем Николаевичем—младшим, и главой Кавказа генерал Юденич не мог ни по должности, ни по неформальному статусу. Да, георгиевский кавалер, да, отменный строевой и штабной командир, не "паркетный", надежный. Но ведь сражения и войны пока не выигрывал. А то, что здорово командовал полком, даже бригадой в Маньчжурии — так молодец. Только таких молодцов великий князь не слишком жаловал. У него с русско-японской войной были свои счеты. Та его позвала в гости. А князь — отказался. Да и в целом при дворе к героям Мукдена и Сандепу относились сдержанно. Не лучшие воспоминания остались у многих в Петербурге от этих "сандепу". Нет, не обижали, не преследовали, не зажимали в наградах. Перед войной Юденич получил Святую Анну 1-й степени и Святого Владимира 2-й степени. Но — пока не слишком прислушивались.

       Осенью 1914 года вся Кавказская армия насчитывала примерно 170 тысяч человек. Два армейских корпуса убыли на германский фронт. На них, обу-ченных горной войне, сильно рассчитывали в Галиции и Карпатах. Взамен подошел 2-й стрелковый Туркестанский корпус, хорошо знакомый и любимый Юденичем по прежней службе в Ташкенте. Подбросили три кавалерийские дивизии, две бригады кубанских пластунов — казачьего спецназа. Были под рукой еще пограничники, артиллеристы с 350 пушками. Вот, собственно, и все. Напротив — 11 турецких дивизий 3-й турецкой армии. У ее командующего Иззет-паши, которому активно помогали германские офицеры-консультанты, был рациональный план: одним кулаком ударить русских под Саракамышем, другим — под Батуми. Взять памятный по прежним войнам Карс и дальше беспрепятственно двинуться на Баку. Заметьте, не на Тифлис, а на Баку. В главном азербайджанском городе, во всей стране — единоверцы. А главный турецкий генерал Энвер ставил не только на военную победу, не только на возвращение под "опахала" Константинополя прежних земель, но и на создание нового государства Туран, в котором собирались объединить мусульман.

       Фото: Фото предоставлено М. Золотаревым Генерал Н.Н. Юденич с офицерами и солдатами на наблюдательном пункте командира батареи. Первая мировая война

       Века не было, чтоб не появлялся на свете очередной поклонник масштабных проектов, так сказать, массовых мероприятий. Когда один, а когда и все три режиссера нарождались...

       Нельзя сказать, что план выглядел неосуществимым. Очень даже. При численном перевесе турки были прилично вооружены, хорошо обучены, их вели в бой в том числе и офицеры из стран-союзников. Местность была знакомая. Климат — тоже не чужой. Призы — позавидуешь! Это в принципе довольно распространенное заблуждение, что в русско-турецких войнах мы побеждали потому, что противник никуда не годился. Еще как годился. С военачальниками ему не везло, в отличие от России, — вот это верно.

       Фото: Фото предоставлено М. Золотаревым На Кавказском фронте. Командующий Кавказской армией генерал от инфантерии Н.Н. Юденич со своим штабом ("Нива", № 44, 1915)

       ХУЖЕ ГОР МОГУТ БЫТЬ ТОЛЬКО ГОРЫ

       На современных турецких картах городок называется Сарыкамыш. На турецких — потому что в Турции. И без карты разобраться нелегко. А в 1914 году и крепость Карс, и Саракамыш находились в руках России. Славный Баязет был пограничной крепостью. Сейчас до него от армянской границы — километров шестьдесят. Так же как от Карса. Это — по воздуху. А Сарыкамыш — уже в тылу, до армянского пограничного Гюмри — 110 километров. Про Эрзерум, который и в 1914 году был турецким, говорить нечего: более двухсот. Расстояния, карты, если ты сам в местах, о которых идет речь, не был — штука томительная. Однако необходимая.

       Но можно и повеселее. Так называемая Армянская Турция или Восточная Анатолия — это нагорье, пересекаемое множеством речек и ручьев. Городки, крепости, мечети, христианские храмы — частенько все это строилось на высоте 2 тысяч метров и более. Как тот же Саракамыш. Дорог и сегодня немного — строить затруднительно. Да и для кого? Местное население, не важно, этнических турок, армян, курдов, персов, аджарцев, в великолепном Константинополе за людей не считали. Тут и сейчас жизнь тяжелая. Пасут овец и баранов, из которых потом делают на спрятанных в горах фабриках те самые турецкие дубленки и кожаные куртки, которые до недавнего времени с легкостью "скидывали" россиянам-туристам и россиянам-мешочникам в приморских Анталии и Кемере, на рынках Анкары и Стамбула. Выращивают кое-что из фруктов. Земля твердая, летом — высушенная солнцем, зимой — смерзшаяся от холода. Во время зимнего наступления на Эрзерум в 1915–1916 годах Юденич приказал каждому солдату взять по два солидных полена. Чтобы было чем обогреться под высоким южным небом, чтобы кашу могли сварить. В тамошних горах — ни дерева.

       Но те самые редкие дороги, пробитые вдоль русел рек, ведут из Китая и Индии, через Афганистан и Персию в порты Средиземного и Черного морей, в Европу и через веселый Кавказ — в Россию.

       Фото: Фото предоставлено М. Золотаревым Дворцовая улица в Тифлисе. Слева — здание Главного штаба Кавказского военного округа. Начало ХХ века

       Сражение за Саракамыш началось 22 декабря 1914 года. Поначалу настроение было у кого упадническое, у кого — никакое. Первые натиски турок на выбранных ими направлениях для проведения масштабной наступательной операции этого самого настроения никак не прибавляли. После некоторого успеха — удалось взять крепость Баязет, Тавриз, Урмию — сильный удар получил 1-й Кавказский армейский корпус в долине Аракса. До 10 тысяч убитыми и ранеными. Как защищать этот проклятый Саракамыш — в штабах мало кто понимал. А турки вышли к нему напрямую. В городке — четыре ополченческих батальона да рота-другая туркестанских стрелков. Вместе со считаными артиллеристами и пулеметчиками — 5 тысяч не набрать. А вот брать город пожелал сам Энвер-паша, прибывший на главное направление наступавшей 3-й армии. Точнее, 9-го и 10-го корпусов в составе шести пехотных дивизий.

       В Тифлисе Юденич, вопреки субординации, требовал от Мышлаевского приказа выдвинуть штаб армии на фронт и там разбираться в сложившейся обстановке. В Саракамыше ситуацию взял под контроль один из воспитанников генерала, кубанский полковник Николай Букретов, служивший одно время адъютантом в штабе Юденича. Турки сопротивления не ждали и на время притихли. Тем временем прибыл Николай Николаевич. Не без проблем, но остановил-таки намечавшееся отступление по единственной горной дороге, где можно было бесславно погубить всех. Сакраментальное суворовское стало юденичевским: "Если первый вариант грозит неминуемой смертью, а второй — тоже ей грозит, но имеет при этом хотя бы минимальный шанс на успех, надо выбирать второй. И немедленно действовать". Под Саракамышем сие означало одно: драться до конца. А лично для Юденича — организовать подход подкреплений. И хотя военная наука говорит, что нельзя бросать войска в бой "пакетами", надо в кулак собирать, тут ситуация была иная: требовалось удержать город. И прибывавшие каждый день из тыла части, пусть батальон, пусть полк, сразу вливались в ряды защитников.

       Фото: Фото предоставлено М. Золотаревым Н.Н. Юденич в своем штабе в крепости Карс

       Потерявший самообладание Мышлаевский отъехал в Тифлис через считаные дни, где начал распространять паникерские слухи о гибели Кавказской армии. Пока генерал занимался такого рода пропагандой, русские, подкопив сил и изрядно утомив турок, перешли в контр-наступление. Оно продолжалось с 30 декабря по 17 января. Турка гнали по забитым снегом горным тропам. Известен подвиг туркестанских стрелков из -18-го полка, которые при 20 градусах мороза пять суток продирались вперед по двухметровым сугробам, пробив за это время в снегу туннель в 10 километров. -Быстрее никак не получалось.

       Турки начали сдаваться. В 3-й армии перестали существовать два корпуса. Общие потери — 78 тысяч, половина от ушедших в наступление 150 тысяч. Многие погибли не от пуль, осколков и шашек, а замерзли в горах. Если сравнить с нашими возможностями и нашими потерями, то это — суворовская победа. Из 63 тысяч русских солдат потеряно 26 тысяч.

       Фото: Фото предоставлено М. Золотаревым На Кавказском фронте. Генерал Н.Н. Юденич на наблюдательном артиллерийском пункте

       ПО ПУШКИНСКИМ МЕСТАМ

       Саракамышская победа привела не только к военным результатам. Но и к кадровым изменениям. Юденич был назначен командующим Отдельной Кавказской армией. Георгий 4-й степени и чин генерала от инфантерии — тоже хорошо, но руки Николаю Николаевичу развязывала должность, а не чины и ордена.

       На Кавказском фронте 1915 год прошел относительно спокойно. Первую половину года Порта зализывала раны. Кроме того, у турок были серьезные проблемы с британцами и французами в европейской части — в Дарданеллах и на Галлиполийском полуострове. Все еще колебалась с решением Болгария, и Турция была, по сути, отрезана от своих союзников, в частности от германской "военно-промышленной машины". Тем не менее восстановление 3-й "Анатолийской" армии шло шустро. Не отставал и Юденич, собирая под знамена все, что имелось на Кавказе. А собрав, бился за каждую роту со Ставкой, которая время от времени требовала пополнений в Пруссию и Галицию.

       Фото: Фото предоставлено М. Золотаревым Война с Турцией. Наступление на Эрзерум. Плакат

       Там дела шли крайне плохо. Русские войска отступали из Польши, той же Галиции, Литвы и даже отдали западные губернии Белоруссии. Отбиваться было нечем: начался печально знаменитый снарядный голод, а вместе с ним голод винтовочный и патронный. Странным образом эти интендантские проблемы не коснулись Кавказской армии. Хотя ее снабжение велось по остаточному принципу. По крайней мере, в мемуарах воевавших в ее составе офицеров тема почти не обозначена. Видятся два объяснения. Первое: с января по июль 1915-го все ограничивалось перестрелками на передовой. Второе и главное: Юденич был истинным стратегом. А стратег занимается не только сугубо военными вопросами, но и политикой и экономикой — всем. Снабжению вверенных ему войск генерал уделял огромное значение. И если тыл помогал плохо, он по максимуму использовал результаты военных успехов. Это на Восточном фронте в первые месяцы войны похоронные команды выискивали убитых по воткнутым в землю трехлинейкам. Тела собирали, а винтовки бросали на поле боя. Юденич трофеи собирал скрупулезно, до последнего патрона.

       Летом он спланировал и провел короткую, но блистательную операцию, названную Евфратской или Алашкертской. Турки решили обойти левый русский фланг и выйти к Карсу, где обосновался штаб Юденича. Пока османы медленно продвигались вперед, тесня наших пехотинцев, Николай Николаевич скрытно сформировал небольшой, но мобильный отряд под командованием генерал-лейтенанта Баратова. Время контрудара было рассчитано не то что по часам — по минутам. В этом, кстати, одно из полководческих достоинств Юденича. Он не страдал "рискобоязнью", как некоторые наши генералы в Первую мировую. Николай Баратов провел операцию с хирургической точностью. А когда противник растерялся от флангового и тылового ударов, в лоб ему влепил 1-й Кавказский корпус. Попытка турок прорваться в сторону Кавказа через "южные ворота" была пресечена. Юденич получил Святого Георгия 3-й степени.

       Фото: Фото предоставлено М. Золотаревым Генерал Н.Н. Юденич с чинами штаба Кавказской армии. 1916 год

       О житейской скромности и неприхотливости этого человека свидетельствуют подробности награждения. Генерал Борис Штейфон писал: "По Кавказским традициям командир 1-го Кавказского корпуса генерал Калитин, как старший Георгиевский Кавалер, прибыл с депутацией в штаб армии, чтобы поздравить Командующего Армией и поднести ему крест. Юденич был явно тронут. Кратко поблагодарил. Сел. Помолчал. Затем подошел ко мне и сказал вполголоса: "Передайте, пожалуйста, заведующему столом, что у нас будут завтракать генерал Калитин с депутацией. Пусть заведующий подаст к столу что-нибудь лишнее. Ну, там сельтерской воды, что ли..." Юденич, вопреки офицерским традициям, не пил и не курил.

       Осенью ситуация в регионе сильно изменилась. В войну против Антанты вступила Болгария. Открылся прямой транспортный коридор между Германией и Турцией. И в Порту составами повезли оружие и снаряжение. Полной неудачей завершились союзнические попытки выйти к Константинополю через Галлиполийский полуостров. Вопрос там стоял иначе: как бы поскорее ноги унести. Стало быть, у турок освобождались значительные, имевшие отличный боевой опыт и победный дух силы. А тут еще субъективная история. На Кавказ прибыл новый наместник и, соответственно, новый главком — великий князь Николай Николаевич, аккуратно изъятый государем с должности Главковерха Русской армии. Уставший, изнервничавшийся, в чем-то разуверившийся. Предложение Юденича ударить на анатолийском направлении первыми великий князь встретил без энтузиазма.

       Фото: Фото предоставлено М. Золотаревым Н.С. Cамокиш. На Кавказском фронте ("Нива", № 16, 1915)

       Прозвище "Кирпич" появилось не случайно. Дело ведь не только в суровой внешности, более — в характере. Генерал умел быть настойчивым и, порой, крайне упрямым. Не сдвинешь. Наступление на Эрзерум ему пришлось "продавливать" дважды. Изначально. И в тот момент, когда наши войска, уже покорившие оборонительные точки турок в считавшемся неприступным эрзерумском укреп-районе, должны были штурмовать сам город, где и добить врага. В обоих случаях не менее упрямый великий князь уступил. Правда, под личную ответственность командующего Кавказской армией.

       Стратег Юденич был уверен, что, если взять Эрзерум и в очередной раз разбить 3-ю армию турок, Порта на Кавказском фронте выйдет из игры. И к разработке операции приступил к присущей ему тщательностью. Откуда взялись десятки тысяч пар валенок, коротких тулупов, шапок-ушанок, ватных штанов, знали только Николай Николаевич и его малочисленный штаб. Но штурмовые батальоны и сотни были экипированы и во-оружены для зимнего похода и боя в горных условиях превосходно. Отменно сработал план по дезинформации противника. Все маневры производились по ночам, но незадолго перед наступлением была произведена масштабная фальшпереброска целой дивизии на границу с Персией. Результативно показала себя разведывательная авиация. Было собрано внушительное количество снарядов в парках, и турки получили артподготовку, которой не ждали.

       Однако сам штурм полосы укреплений и самого Эрзерума на легкую прогулку совсем не походил. Вновь напрашивается аналогия с суворовскими чудо-богатырями, покорявшими альпийские вершины. В Швейцарии горы были повыше, но в сентябре. В Анатолии — пониже, но в январе—феврале... Один из участников штурма писал: "Полк поднимался по узкой тропе. Затем тропа исчезла. Приходилось карабкаться уже по скалистым горам. <...> К 2 часам ночи полк вышел на плато. Вьюга усилилась, и стало нетерпимо..."

       Фото: Фото предоставлено М. Золотаревым Главнокомандующий Кавказским фронтом великий князь Николай Николаевич и командующий Кавказской армией генерал Н.Н. Юденич с чинами штаба Кавказской армии после Эрзерумской операции. 1916 год

       16 февраля 1916 года после 5-дневного штурма Эрзерум пал. Но русские войска не остановились и продвинулись вглубь Турции еще на добрую сотню километров. Несопоставимы потери. У турок — почти 80 тысяч, у русских — 8339! За Эрзерум Юденич был награжден орденом Святого Георгия 2-й степени, став последним его кавалером в истории императорской России.

       Юденич не был бы Юденичем, если бы, глядя на карту Восточной Анатолии, не обратил внимания на самый восточный порт Турции в Черном море — Трапезунд (ныне — Трабзон). Через его причалы 3-я турецкая армия снабжалась припасом. После взятия Эрзерума, по справедливому разумению Николая Николаевича, через этот порт стоило бы снабжать уже армию русскую. Большинство военных историков традиционно считают, что "Эрзерум" и "Трапезунд" — это разные операции. По времени они действительно не совпадают. Но стратегически связаны друг с другом напрямую. И можно быть уверенным, что, готовя первую, Юденич готовил и вторую. Трапезунд был взят 18 апреля 1916 года. На этот раз сухопутные вой-ска действовали в тесном контакте с Черноморским флотом. Юденич словно демонстрировал Ставке в Могилеве, как именно нужно организовывать предполагаемый поход на Константинополь. А поход в армии ждали. Тем более что после побед Кавказской армии союзники наконец официально закрепили планы послевоенного дележа добычи. Согласно этим планам Россия получала долгожданные Босфор и Византию.

       ИЗ ПОСЛЕДНИХ СИЛ

       1916 год на Кавказе завершился относительно тихо, а начало 1917-го перевернуло всю Россию. Когда Ставка 15 марта телеграфно запросила командующих фронтами высказаться по поводу отречения государя, великий князь Николай Николаевич спросил Юденича и получил до предела внятный ответ: "Кавказская армия, безусловно, предана Государю и долгу службы!" Князь не внял и отправил ответ, противоположный по смыслу. Во Временном правительстве, разумеется, об истории знали. И когда в мае военным министром стал истеричный знакомец Юденича по Ташкенту Керенский, генерала тут же отправили в отставку. Министр не посчитал нужным скрывать истинную причину своего решения. "Вы слишком популярны в армии" — так завершил он короткую встречу.

       Фото: Фото предоставлено М. Золотаревым Генерал Н.Н. Юденич в штабе Кавказской армии

       Некоторое время Юденич с женой провели в Петрограде. Николай Николаевич, не таясь, поддержал летнее выступление генерала Лавра Корнилова на предмет наведения жесткого порядка в управлении страной и в армии. Так называемый Корниловский мятеж не состоялся, а вот Юденич был вынужден уйти в подполье. Громко сказано, конечно, но показываться на люди ему не рекомендовалось. Существует вопрос, почему после Октябрьского переворота, воспринятого Юденичем крайне отрицательно, прославленный генерал сразу не отправился, скажем, на Дон в Добровольческую армию. В чувстве разумной осторожности ничего предосудительного нет. Столь известный человек, фотографии которого знала вся Россия, будучи нелегалом, вряд ли добрался бы до Ростова осенью—зимой 1917-го. К тому же у Юденича в Петрограде было дело. Хотелось завершить -создание тайной офицерской контрреволюционной организации.

       Когда обстоятельства позволили — в январе 1919 года — Юденич, супруга и два офицера-адъютанта по чужим документам выбрались из Петрограда в Гельсингфорс (Хельсинки). Генерал развил активную деятельность, связался с Верховным правителем России (белая версия) адмиралом Александром Колчаком, с финским лидером, а в недавнем прошлом — русским генералом Карлом Густавом Маннергеймом, командующим Северо-Западной армией белых, базирующейся в Эстонии, Латвии и Псковской губернии, генералом Александром Родзянко. В результате 5 июня Юденич был назначен Колчаком главнокомандующим всеми российскими сухопутными и морскими вооруженными силами, действующими против большевиков на Северо-Западном фронте.

       Тема Гражданской войны — это цикл публикаций, к которому "Русский мир.ru" вернется в соответствующее время. "Юденичевский период" оказался коротким. Будучи за "единую и неделимую Россию", генерал полагал, что ради победы можно согласиться на некоторые компромиссы. В частности, с финнами. Но крайне жесткую позицию в этом вопросе занял Александр Колчак. И пока шли переговоры, финский вопрос решился сам собой. В Суоми выбрали президента, который никоим образом конфликтовать с большевиками не собирался. Маннергейм эмигрировал. А Юденич остался без потенциального союзника.

       К таланту генерала довольно ревностно отнеслись в Антанте, понимая, что такой может взять красный Питер. Между прочим, сам Юденич говорил то же самое: "Раскидаю большевиков, если мне не будут мешать". Убедившись, что "под Юденича" в СЗА пошли офицеры и нижние чины, а сама армия на глазах выросла втрое, наши "верные друзья" британцы заблокировали доставку 60 тысяч комплектов воинской формы, купленных Юденичем на средства, выделенные Колчаком. Вставляли палки в колеса лидеры формируемых Латвийской и Эстонской республик. Не все было ладно и с подчиненными генералами. Кое-кто уже заразился партизанщиной Гражданской войны. Короче говоря, мешать стали сразу, едва Юденич приступил к командованию.

       Фото: Фото предоставлено М. Золотаревым Генералы Н.Н. Юденич и А.П. Родзянко с офицерами штаба 1-го стрелкового корпуса. Станция Веймарн. Июль 1919 года

       Сформированная им боеспособная, но крайне малочисленная для столь масштабной задачи, как взятие Петрограда, армия — всего около 20 тысяч штыков — добилась феноменального результата. Эта сводная дивизия — а непосредственно на -Пет-роград выдвинулось около 15 тысяч — с боями взяла пригороды Северной столицы — Гатчину, Красное Село, Павловск, Царское Село — и вышла к Пулковским высотам. Первоначально Юденичу противостояли троекратно превосходящие силы красных, а когда один из его подчиненных отказался взорвать мосты Николаевской дороги, присланные из Центральной России подкрепления увеличили это число вдвое. 22 октября 1919 года Красная армия прорвала линию белых, и остатки СЗА вскоре откатились за эстонскую границу, где были интернированы. В январе -1920-го Юденич объ-явил о роспуске армии, а сам, преодолев препоны эстонских властей, -выехал в Европу.

       * * *

       В эмиграции Юденич принципиально не участвовал в каких-либо активных политических процессах. Хотя это не значит, что он полностью отошел от русских военных организаций и уж тем более от служивших под его началом ветеранов. До конца дней Юденич, умерший в 1933 году, оказывал посильную помощь из личных средств обращавшимся к нему офицерам. Последние годы Николай Николаевич провел под Ниццей. На ферме Сен-Лоран-дю-Вар вместе с женой Александрой Николаевной выращивал кур...

       Послать

       ссылку письмом

       Распечатать

       страницу