Материал из номера
Апрель 2016
Скачать номер
в PDF формате
В русской офицерской среде слово "последний" недолюбливают. Это старая флотская, позже — армейская традиция: всегда заменять его на прилагательное "крайний". Если исходить из формальных правил грамматики, оно, конечно, неправильно. Но по сути — верно.
Во время Первой мировой войны орденом Святого Георгия 2-й степени наградили только шесть человек. Любопытно, что первым и крайним стали иностранцы, французские генералы Жозеф Жоффр и Фердинанд Фош. В сентябре 1914-го и декабре 1916-го. Четверо остальных — генералы русские. Николай Иванов, Николай Рузский, великий князь Николай Николаевич—младший, Николай Юденич. Именно Юденич стал крайним русским, награжденным 2-й степенью высшего российского военного ордена.
В мирные годы службы в штабе Кавказского военного округа, когда познававший офицерскую азбуку в московском 3-м Александровском военном училище "тонкий худенький юноша со светлыми вьющимися волосами, жизнерадостный и веселый" под спудом лет, пережитых боев, тяжелой раны превратился в молчаливого, неулыбчивого, кряжистого мужчину с длинными запорожскими усами, Николай Николаевич Юденич приобрел кличку "Кирпич". На первый взгляд может показаться, что офицеры штаба так прозвали генерала не от большой любви. На самом деле смысл прозвища был исключительно позитивный. Николая Николаевича офицеры глубоко и искренне уважали, а служившие под его началом солдаты, что называется, ели глазами от безмерной любви и преданности. Так что кирпич в нашей истории — это символ крепости, надежности, решительности. И не только в аллегориях дело. Кирпичи в России не любить нельзя. Это они, плотно смыкаясь, превратились когда-то в стены и башни наших кремлей. Это они скромно таятся под белой штукатуркой наших храмов.
Фото: Фото предоставлено М. Золотаревым
Кстати, о белом. Николай Юденич, как и другие белые генералы, возглавившие после Октябрьского переворота 1917 года борьбу с большевиками и Красной армией, подвергся после победы последних "гражданской казни". Советская пропаганда "казнила" разными способами. Деникина, Колчака, Врангеля, Каппеля, Семенова, Унгерна регулярно "выводили к позорному столбу и публично пороли", поминая всуе в псевдонаучных исследованиях и беллетристике, кинофильмах и театральных постановках. Корнилова, Алексеева, Каледина, Дроздовского, Миллера, Маркова, Кутепова держали в дальних казематах, будто и не было их никогда. Так же поступали и с Юденичем. Только в школьных учебниках мелькали редкие строчки с названными фамилиями. Из этих обрывков было невозможно понять, откуда взялись перечисленные господа и куда спустя несколько месяцев делись. Название "Эрзерум" вызывало стойкие ассоциации только с Пушкиным и его путешествием в чудный южный город. Но никак не с белым генералом Юденичем, пытавшимся в 1919-м взять красный Петроград, но не сумевшим. Да уж куда ему!
НЕНАВИСТНАЯ ФАМИЛИЯ
До самого Николая Николаевича строителям социализма дотянуться не удалось. После 1919 года последние четырнадцать лет жизни он провел в эмиграции. Зато с другими носителями старой и вполне заслуженной фамилии, попавшимися под руку, разобрались с пролетарской прямотой. Раз уж поколения советских да и постсоветских граждан мало что знают об одном из лучших полководцев Первой мировой войны, то что тогда говорить о других Юденичах!
Фото: Фото предоставлено М. Золотаревым Москва, улица Знаменка. Александровское военное училище
Самое место исправить положение. Военный инженер, полковник Николай Петрович Юденич всю офицерскую жизнь посвятил усовершенствованию Кронштадтской и Севастопольской крепостей. Не только в мирное время, но и в годы Первой мировой. Генеральский чин получил уже во время Гражданской войны. У белых, разумеется. Расстрелян весной 1920-го. После того как под гарантию сохранения жизни сдался в плен на Каспии в Форт-Александровске.
Генерал-майор Михаил Семенович Юденич. Пограничник. Участник Первой мировой. Дрался на Кавказе, в Персии и Месопотамии. Георгиевский кавалер. Генеральский чин получил за боевое отличие. В конце Гражданской войны попал в плен на Северном фронте и был расстрелян в 1921 году в деревне Косково на Северной Двине. Примерно в это же время здесь в местном женском монастыре возник печально известный Холмогорский лагерь смерти.
Епископ Владимир, в миру — Василий Дмитриевич Юденич. Духовное училище, семинария, академия. Кандидат богословия, педагог, воспитатель. В 1922-м принял постриг. И почти тут же был арестован ГПУ в сибирском Бийске. С 1927 по 1937 год служил епископом Барнаульским, Сергачским, Чебоксарским и Чувашским. Далее — повторный арест, приговор — десять лет лагерей, смерть в 1939-м в Вологодской пересыльной тюрьме.
Был еще один Юденич, оставивший след в истории Отечества. Евстафий Петрович. Ему повезло, раньше родился, еще в конце XVIII века. И пусть судьба ему выпала непростая, прожил 73 года и умер своей -смертью. Не погубили штаб-лекаря Митав-ского драгунского полка Наполеоновские войны, хотя с 1806-го по 1815-й находился выпускник Петербургской медико-хирургической академии в боевом строю. После выхода в отставку тридцать лет проработал в Смоленской губернии уездным и старшим губернским врачом. Пережил три эпидемии холеры и помог их пережить многим другим. Награжден тремя орденами и двумя бриллиантовыми перстнями.
Фото: Фото предоставлено М. Золотаревым Уяздовская аллея, улица в Средместье Варшавы, Польша. Была проложена в 1724–1731 годах как Кавалерийская дорога по приказу короля Августа II
КАКОГО РОДУ-ПЛЕМЕНИ?
Интересный факт: утверждать, что все перечисленные Юденичи — "листья одного древа", нельзя. Нет тому доказательств. Но и обратное — что все они лишь однофамильцы — недоказуемо. Тиражируемый штамп о происхождении самого Николая Николаевича гласит: выходец из старинного мелкопоместного шляхетского рода. Один из современных историков-фантастов так и пишет в биографической книге о Юдениче: "Далекие предки будущего кавказского полководца свои корни вели из числа небогатых мелкопоместных польских шляхтичей, служивших то местным всесильным и своевольным магнатам Вишневецким и Радзивиллам, то королю Речи Посполитой, то герцогу Курляндии. Больших постов не занимали и в высоких чинах не хаживали. Хотя в войнах участвовали часто и, как правило, доблестно".
Пассаж, противопоставляющий магнатов Вишневецких польскому королю, сам по себе многое говорит о глубине исследования. Потому как среди польских королей был и магнат Вишневецкий, а среди королев — представительница рода Радзивиллов. Но куда важнее, откуда взялись остальные данные. Равно как и последующее утверждение о том, что "минское губернское дворянство, и в их числе Юденичи, на протяжении почти двух веков верой и правдой служило пресветлейшему дому династии Романовых". Эти бездоказательные заявления, к сожалению, перепечатывают (как правило, без ссылки) многие, кто касается биографии Юденича. В результате у обыкновенного читателя возникает ощущение: так оно все и было. Ведь разные авторы утверждают одно и то же.
На самом деле что-либо утверждать по части истоков рода Юденичей весьма затруднительно. Например, как доказать факт принадлежности к минскому губернскому дворянству, если в российском гербовнике нет и намека на родовой герб Юденичей, а в дворянских родословных книгах этой самой губернии фамилия также отсутствует? Куда больше доверия вызывают исследования белорусского военного историка Вячеслава Бондаренко. Согласно им, одна из ветвей рода Юденичей дала рост в Москве в начале XIX века. Дед будущего полководца, Иван Николаевич, жил на Новинском валу, служил по военному ведомству, но гражданским чиновником, завершил карьеру в должности дистанционного смотрителя провиантских магазинов Московской губернии по причине смерти в 1856-м. Чин имел титулярного советника. То бишь по Табели о рангах — армейского капитана. С 1845 года этот чин давал личное дворянство. Правда, не факт, что он в нем нуждался, если уже числился в дворянском сословии.
Фото: Фото предоставлено М. Золотаревым Знамя лейб-гвардии Литовского полка
Отец генерала, Николай Иванович, тоже был генералом. Правда, штатским, то есть — действительным статским советником. В этот генерал-майорский чин он был произведен в 1889 году, когда его сын, капитан Генерального штаба, отбывал цензовое командование ротой в родном ему лейб-гвардии Литовском полку в Варшаве. И вот тут начинается интересное.
Вступив на престол, император Александр II решил ужесточить правила получения потомственного дворянства. И с 1856 года право на оное автоматически распространялось на офицеров в чине полковника, а на гражданской службе — на чиновников в чине действительного статского советника. Карьера Юденича-старшего развивалась следующим образом: после окончания Константиновского межевого института в Москве в 1856-м получил чин прапорщика (межевое ведомство было структурой военизированной, подобно нынешним РЖД. — Прим. авт.). 1861-й — подпоручик, 1863-й — поручик. Далее — коллежский асессор в 1868-м, надворный советник в 1870-м, коллежский советник в 1874-м, статский советник в 1886-м, действительный статский советник в 1889-м. Иными словами, личное дворянство Николай Иванович мог гипотетически заслужить примерно в те годы, когда его единственный сын едва -родился. А вот потомственное дворянство мог получить только в 1889-м. Все эти подробности вот к чему. Они доказывают, что эта ветвь Юденичей была дворянской. Иначе как бы здорово ни учился в Александровке "тонкий юноша со светлыми волосами", в гвардию бы он не вышел ни при каких обстоятельствах. Полковые офицерские собрания в гвардейских частях, без одобрения которых ни один офицер в полк попасть не мог, пропускали сквозь сито отбора только представителей дворянского сословия.
Фото: Фото предоставлено М. Золотаревым Офицеры на занятиях в Николаевской академии Генерального штаба
САМ ПО СЕБЕ
Николай Николаевич Юденич родился в Москве 30 июля 1862 года. В сугубо гражданской семье. Уже ясно, что, по крайней мере, два поколения по мужской линии прямого отношения к воинской службе не имели. Матушка Николеньки, которой приписывают родство с составителем словаря русского языка Владимиром Далем, также не могла похвастаться наличием в роду представителей военного сословия. Агния Никитична Дали (Даль) не только к военным, но и к Далю никакого отношения не имела. Ее дед переселился в Россию в последней трети XVIII века из Франции, видать, вовремя почувствовал, чем кончится дело для дворян в королевстве Бурбонов, после того как пламенные революционеры одному из этих Бурбонов отрубят голову. Род Дали был внесен в дворянские книги Мос-ковской губернии в 1839 году.
Еще одна распространенная провокация заключается в том, что юный Николай Юденич, проживая рядом с Александровским училищем, не мог не влюбиться в стать краснопогонных юнкеров, а посему и предпочел отказаться от отцовской профессии специалиста по межеванию. В 1870 году, когда Николаю было 8 лет, семья жила на Старой Басманной, позже на Новинском валу. В первом случае до Александровки, расположенной на Знаменской улице (ныне — перестроенное здание Генштаба ВС РФ) — топать и топать, во втором — тоже не ближний свет: от нынешнего Садового кольца до Бульварного. Так что объяснить тягу юного Юденича к воинской службе чистой географией не получается. Но — тяга была!
Отучившись малое время в Межевом институте, Николай, вопреки воле отца, перевелся в то самое Александровское училище. Ни протекции, ни корней, ни связей в военной среде у Юденича не имелось. Стало быть, уповать надо было только на самого себя. И Николай старался. После первого года обучения он — портупей-юнкер. То есть командир взвода на своем курсе. В -1881-м вышел из училища среди лучших, почему и получил право определиться в гвардию.
Фото: Фото предоставлено М. Золотаревым Закаспийская область. Военный лагерь. 1880-е годы
В то время — непростой выбор для молодого офицера из среднего класса. С одной стороны — престижно. Но с другой — дорого и сомнительно по части карьерного роста. В гвардии в чинах росли медленно, а особенности службы съедали не только скромное обер-офицерское жалованье, но и много сверх того. Отчего подпоручик Юденич выбрал именно лейб-гвардии Литовский полк, мы уже никогда не узнаем. Но допустимы предположения. Уже в 21 год в молодом офицере проснулся стратег. При трезвой самооценке собственных неординарных способностей он понимал, что и блестящий Петербург, и дальние армейские гарнизоны могут помешать реализации здоровых амбиций. А служба в "варшавской гвардии", как иронично отзывались преображенцы и кавалергарды о полках 3-й гвардейской дивизии, дислоцированной в Польше, позволит и опыта набраться, и не отправиться по дорожке, так яростно описанной Александром -Куприным в одиозной повести "Поединок". Сама повесть увидела свет после того, как поручик Юденич окончил Николаевскую академию Генерального штаба, куда Куприн, кстати, так и не попал. Но замечательный писатель описал тот рутинный армейский быт конца XIX века, в котором вполне мог сгинуть и совершенно реальный обер-офицер Юденич.
Сказанное вовсе не означает, что в Юдениче с первой звездочки на погонах жил эдакий карьерист. Вся его дальнейшая офицерская судьба подтверждает, что службы он не боялся. Более того, добровольно выбирал такую стезю, ступив на которую о гвардейских балах и прочих столичных чудесах строевые офицеры на просторах державы судили лишь по газетам и слухам. Однако с той самой первой звездочки хотелось Юденичу быть звездочкой, профессионалом, мастером, знатоком.
Через три года службы сдал вступительные экзамены в Николаевскую академию Генерального штаба. Учился как проклятый. Распространен миф о военных "академиках", будто в этом качестве офицер преодолевал некую черту, отчуждаясь от гарнизонной рутины и превращаясь в существо эфирное и ничем никому не обязанное. Тому способствуют и различные мемуары офицеров, окончивших (или не окончивших. — Прим. авт.) академию. На самом деле учили жестко, если не сказать — жестоко. Нет, "дедовщины" не было. Какая "дедовщина" в офицерстве? Но насыщенность программы, объем занятий, экза-менационные сессии — все требовало от слушателя академии максимума сил и воли. Не случайно после каждой сессии отсеивались десятки офицеров, возвращавшихся в свои части несолоно хлебавши. Юденич учился так, что через год за "отличные успехи в науках" получил следующий чин — поручика. Академию Николай Николаевич окончил по первому разряду с присвоением чина капитана по Генеральному штабу. Было ему — 25 лет.
Фото: Фото предоставлено М. Золотаревым Михаил Ефремович Ионов (1846—?), генерал от инфантерии, командующий Памирскими экспедициями русских войск в 1891–1894 годах
ПО СЛЕДАМ СКОБЕЛЕВА
Итак, о карьеризме. После академии Юденич возвращается в Варшавский военный округ. Штабная работа. Уже — положение в обществе. Впереди — радужные перспективы "паркетного" генерала. Но в 1892 году он без всякого неудовольствия принимает перевод в Туркестанский военный округ. Интересно? Нужно? Полезно? Спустя десять лет, если б Юденич вел дневники и подводил бы в них итог, уверен, записал бы: "Интересно. Нужно. Полезно". А еще — "к счастью". В 1895 году подполковник Юденич женился на дочери уже покойного к тому времени полковника Николая Жемчужникова — Александре. В Туркестане Жемчужников слыл за личность легендарную. Впервые о нем заговорили в 1865 году, когда неподалеку от Чимкента случился Исанский бой. Комендант города Туркестан Жемчужников рискнул отправить уральских казаков под командой есаула Серова — 105 человек при одной-единственной пушке — против... 10 тысяч кокандских всадников. Сотня держала удар, а когда Жемчужников прислал подкрепление, и вовсе разогнала вражеские конские рати. В том же году полковник стал одним из героев взятия Ташкента. После чего Николай Павлович вышел в отставку и превратился в преуспевающего коммерсанта. Юденич женился на его дочери по любви, о чем свидетельствуют 47 лет счастливой совместной жизни. Но приданое и наследство Александры Николаевны были столь велики, что избавили генерала от финансовых проблем в годы вынужденной эмиграции. И все попытки его недоброжелателей связать спокойную и безбедную жизнь генерала во Франции с недостачами в кассе белой -Северо-Западной армии разбиваются о сейфы иностранных банков, где хранились деньги его супруги.
Перед свадьбой Юденича ждало необычное испытание. Неприятности с афганскими племенами Россия впервые изведала задолго до 1979 года. В конце XIX века интересы империи упирались в вершины Памира, за которыми нервничали хозяева индийской земли — британцы. Крупных инцидентов там не случалось, но в пограничном горном Бадахшане афганцы вели себя неприлично, собирая дань с местных таджиков и киргизов на русской территории.
В 1894 году в сторону таджикского селения Хорог в юго-западной части Бадахшана на реке Гунт отправилась небольшая русская экспедиция под командованием генерал-майора Михаила Ионова. Чуть более полутысячи человек. Начальником штаба Памирского отряда был назначен подполковник Юденич. Для Николая Николаевича это был первый боевой опыт. Но какой! Его группа двигалась в сердце Памира долиной Гунта. Высоты — 3–4 тысячи метров. Об этом уникальном походе вспоминал в книге "Русские над Индией" военный писатель и востоковед Борис Тагеев, известный также под псевдонимом Рустам-Бек: "Тяжелым показался отряду 28-верстный переход; пять раз горная тропа, усеянная острыми осколками скал, за которые ежеминутно задевали вьюки и сваливались, спускалась в реку, и столько же раз приходилось переходить ее вброд. Кто знает, что такое горная речонка, даже самая маленькая, тот поймет, что должны были вынести люди, переправляя 40 лошадей и 4 верблюда через кипящую реку... Лошади фыркали, храпели и не шли в реку. Вьюки подмокли, развьючились и сносились сильным течением ее. Солдаты и казаки положительно выбивались из сил, и, если бы не таджики, привыкшие к своим рекам, ни одного бы вьюка не удалось отряду переправить на ту сторону... Не менее ужасным препятствием для движения отряда служили узкие, еле проходимые карнизы, по которым завьюченная лошадь ни в коем случае проходить не могла, так что каждый раз при переходе через подобный карниз приходилось развьючивать ее и, придерживая на арканах, положительно протаскивать по скользкому, с сильным уклоном к реке граниту..." Все эти приключения происходили под обстрелом. Однако русская экспедиция выглядела убедительно, и афганцы аппетиты поумерили.
Фото: Фото предоставлено М. Золотаревым Ташкент. Военное собрание
После Памирского похода Юденич прослужил в Туркестане еще восемь лет. Если не считать четырех месяцев, проведенных в Москве, где полковник отбывал ценз. Все офицеры, окончившие академию Генштаба, для получения должности в ГШ должны были откомандовать строевой ротой в течение года. Старшие офицеры, готовившиеся принять под команду полк, были обязаны отбыть цензовое командование батальоном. Юденичу выпало командовать 4-м батальоном 12-го гренадерского Астраханского Императора Александра III полка, одного из самых заслуженных полков Русской армии, получившего боевое крещение в Нарвской битве 1700 года. Несколько месяцев этим полком командовал Суворов.
Это везение было инспирировано новым военным министром, генералом Куропаткиным. Начальником штаба самого Михаила Скобелева во время его знаменитых походов в Среднюю Азию. Когда-то Алексей Николаевич, еще полковник, командовал 1-й Туркестанской стрелковой бригадой. И, навсегда прикипев душой к древней и горячей азиатской земле, внимательно приглядывался к офицерам, оказавшимся в этой части. Даже сидя в кресле министра на Дворцовой площади в Петербурге. Присматривался он и к Юденичу, принявшему после памирских приключений должность начальника штаба бригады. Видимо, с симпатией. Присматривался ли к Юденичу еще один персонаж, в будущем также военный министр страны? В мемуарах ученика Ташкентской гимназии в 90-х годах XIX века Александра Керенского об этом ни слова. Но одно из первых его распоряжений в должности военного министра России был приказ 20 мая 1917 года о снятии Юденича с должности командующего Кавказским фронтом как "сопротивляющегося указаниям Временного правительства".
Фото: Фото предоставлено М. Золотаревым Ташкент. Ворота крепости. 1880-е годы
РАНА НА ШЕЮ
18-й стрелковый полк дислоцировался в Кальварии, уездном центре Сувалкской губернии, нынче это городок в Литве близ польской границы. В канун своего 40-летия полковник Юденич был назначен командиром этой воинской части. Сбылась его мечта послужить в строю, а случись война — получить фронтовой опыт. И когда война случилась, он ради поставленной цели отказался от теплого — и в прямом, и в переносном смысле — местечка: должности дежурного генерала Туркестанского военного округа в Ташкенте. Генеральская должность — генеральский чин...
В распоряжении Юденича оказалось два года, чтобы превратить обыкновенную заштатную часть в образцовый полк. Во время одного из торжественных обедов еще в Ташкенте сослуживец и друг Юденича штабс-капитан Дмитрий Филатьев, произнося тост, сказал: "Уже нельзя было не замечать и не оценивать основные черты характера Николая Николаевича: прямота и даже резкость суждений, определенность решений, умение и твердость в отстаивании своего мнения..." Для командира качества незаменимые. Что полковник и продемонстрировал на русско-японской войне. 18-й стрелковый полк участвовал в нескольких серьезных сражениях и всякий раз доказывал свои отменные боевые качества. Впрочем, в Маньчжурии Юденичу довелось командовать не только своими стрелками. Семь раз в течение войны обстоятельства складывались так, что полковник водил в бой всю 5-ю стрелковую бригаду.
Фото: Фото предоставлено М. Золотаревым Карта Памирских экспедиций 1891–1894 годов
"Водил в бой" — это не штамп. Как минимум четырежды Юденич лично водил солдат в бой. Первый раз — в сражении под Сандепу в январе 1905-го. -Командир бригады генерал Чурин выбыл из строя из-за травмы. 20-му стрелковому полку предстояла ночная атака, но солдаты мялись в неуверенности. И тогда Юденич, выхватив револьвер, первым двинулся в сторону японцев. Личного примера хватило, чтобы поднять полк. Второй раз — когда стрелки брали деревню в излучине реки -Хунь-Хэ. Юденич под артиллерийским и пулеметным огнем шел в первой шеренге. В феврале, когда завязались бои под Мукденом, Юденич в третий раз испытывал судьбу. В штыковом бою полковник махал не револьвером, а обыкновенной солдатской трехлинейкой с примкнутым штыком. Тут-то и нашла его левую руку японская пуля-дура. Сквозное ранение залатали быстро, и Юденич вернулся в полк. В четвертый раз лихость полкового командира едва не закончилась для него трагически. В сражении под тем же Мукденом стрелки Юденича обороняли редут № 8, прикрывавший подходы к железнодорожной станции. В историю войны этот бой вошел под названием "сражение при деревне Янсытунь". Две японские дивизии наступали на этом участке, уверенные, что сомнут два русских батальона. Но стрелки не только не дрогнули, но даже устремились по случаю в контратаку...
Фото: Фото предоставлено М. Золотаревым Рота стрелкового полка с взятыми ею горными японскими орудиями. 1904 год
Пуля попала Юденичу в шею, прошла рядом с сонной артерией. Но — Бог миловал. Хотя рану пришлось лечить два года. К прежним орденам "без мечей", то есть полученным за успехи в службе и выслугу лет, произведенный в генерал-майоры Юденич присовокупил Золотое оружие "За храбрость!" (с 1913 года — Георгиевское оружие), боевые ордена Святого Владимира 3-й степени и Святого Станислава 1-й степени. Офицеры его полка удостоились уникальной коллективной награды — нагрудных знаков с надписью "За Янсытунь 19–23 февраля 1905 г.".
Русская Польша, Петербург, Туркестан, Москва, Дальний Восток, Татария... Где только не служил 50-летний генерал! Кстати, юбилей в 1912 году отмечал в Казани, где недолго возглавлял штаб Казанского военного округа. В целом же последние десять лет императорской службы Юденич провел на Кавказе и в Турции. В русской военной столице Закавказья Тифлисе самым гостеприимным домом вплоть до октября 1914 года был дом Юденичей. "Кирпич" был умен, внимателен, но что более всего удивительно — обаятелен. Тем обаянием, которым отличаются сильные, уверенные в себе, ответственные за каждое слово мужчины. Супруга дополняла хладнокровие и монументальность Николая Николаевича жизнерадостностью южанки. На жаргоне императорской армии начальническое высокомерие определяли термином, близким к аптекарскому, — "генералин". В отношении Юденича все дружно признавали: в Николае Николаевиче "генералина" ни капли.
(Окончание читайте в майском номере журнала за 2016 год)
Послать
ссылку письмом
Распечатать
страницу