Александр Яковенко
Страны БРИКС становятся драйвером глобального экономического роста в XXI веке
К ключевым приметам современности стоит отнести тренд к рассредоточению ресурсов развития и источников глобального экономического роста, которые прежде были сконцентрированы в Евро-Атлантике, или, другими словами, в ареале западной цивилизации. Этому в немалой степени способствовала глобализация, мотивированная интересами инвестиционных классов западных стран и сопровождавшая неолиберальную экономическую политику. Последняя вывела США, да и все западные государства, из кризиса 70-х годов. Но цена успеха оказалась неподъемно высокой: это фактическая деиндустриализация Запада и высокий уровень задолженности как частных лиц и корпораций, так и самих государств.
С окончанием холодной войны и распадом СССР капиталистический проект Запада стал по-настоящему глобальным. Но в планетарные границы уперся и остановился процесс разделения труда, а глобальные цепочки поставок оказались крайне уязвимыми в условиях геополитической турбулентности.
Спровоцированные Западом кризисы, включая Украинский, трудно расценить иначе как защитную реакцию, расчет на ？управляемый хаос？ в надежде выиграть время и притормозить процесс разрушения своего глобального доминирования, найти и создать его новые рычаги. Но если прежде эта стратегия срабатывала, то в нынешних качественно новых условиях она дает сбои.
Если 30 лет назад можно было говорить о безальтернативности западного контроля в мировой политике, экономике и финансах, то теперь в рамках формирующейся многополярности такая альтернатива, причем не одна, налицо. На глобальном уровне это БРИКС, в той же Евразии — ШОС и целый ряд субрегиональных организаций, включая ЕАЭС и АСЕАН, без всякого западного участия.
Похоже, поэтому перестал работать принцип ？чем хуже у всех остальных, тем лучше для Запада, но прежде всего для США и доллара？. Как отмечал на недавно прошедшей Российской энергетической неделе президент Владимир Путин, доля западной ？семерки？ в глобальном ВВП упала с 45% в 1992 г. до 30% в прошлом году, в то время как доля стран БРИКС (пока без новых членов) выросла с 22% до 36%. Более того, страны БРИКС становятся драйвером глобального экономического роста в XXI веке.
Происходит то, что эксперты называют ？расстыковкой？ (decoupling) между экономикой западных стран и всего остального мира. Процесс этот сопровождается дедолларизацией, которую подстегнуло санкционное давление Запада на Россию. Так, уже 40% внешней торговли России осуществляется в рублях. Набирают мощь транспортно-логистические коридоры в Евразии — не только прежние (Транссиб, БАМ и Севморпуть), но и новые (коридор ？Север — Юг？, ？Один пояс, один путь？ и другие). На саммите БРИКС в Казани в октябре будет рассматриваться создание собственного платежного контура, аналогичного SWIFT. По большому счету формируется эффективная и независимая от Запада платформа развития.
Происходит то, что можно назвать гонкой развития, правила которой уже не в состоянии определять западные интересы. Явным признанием того, что контролируемые Западом институты буксуют в условиях открытости и попросту не рассчитаны на инклюзивность (иначе Запад давно бы кооптировал в них ведущие незападные страны, такие как Китай, Россия и Индия, на справедливой и равноправной основе), служит блокирование Вашингтоном выборов членов органа ВТО по разрешению торговых споров.
В этих условиях старая геополитика задействуется Западом как последний ресурс. Об этом говорит и кризис в отношениях с Россией, где сформулированы ？конечные？ цели — поражение будет иметь для Запада экзистенциальное значение. Соответственно, приходится формулировать и российские интересы — отсюда модернизация нашей ядерной доктрины, эффективность которой падала вследствие агрессивной эскалационной стратегии Запада.
В этот тренд западной политики вписывается и плохо скрываемое нынешним руководством Израиля стремление ？разобраться？ раз и навсегда со своим арабским окружением и Ираном. Причем за лозунгами о ？демократии и свободе от тирании？ скрываются не менее ？конечные？ цели — откровенно эсхатологические, апеллирующие к ветхозаветным временам и отражающие радикализацию не только израильских элит, но и общества в целом, отказ от европейского наследия гуманизма и культуры политической умеренности.
И на Ближнем Востоке, и на Украине ставка делается на этноцентризм и агрессивный национализм, как это было в межвоенный период, когда Лондон, Париж и Вашингтон использовали, соответственно, переформатированную Германию. Основы ее веймаризации были заложены в Версале — урегулированием по итогам Первой мировой войны. В наше время западные столицы апеллируют к некоему урегулированию по итогам ？выигранной？ ими холодной войны, которого на деле не было. Украина оказалась слабой заменой нацистской Германии: Запад подводит воображение, он повторяется и терпит крах.
Нельзя не видеть, что проигрывая в развитии (а это игра вдолгую), к которой Запад, похоже, оказался не готов, там намерены ？рискнуть миром？. И вновь главным препятствием на пути очередной попытки погружения планеты в хаос и бесчеловечность оказывается Россия, которая противостоит Западу и своей твердой и ответственной политикой совместно с единомышленниками из числа стран Глобального Юга выигрывает время для дела мира и развития во всем мире.