К их числу, безусловно, относятся Акакий Башмачкин у Гоголя и князь Мышкин у Достоевского. Как может рядом с Мышкиным, точнее, в нем самом сидеть Акакий Акакиевич? Даже и в князе Мышкине есть неполнота сверeпeния... Сердце Акакия Акакиевича не выдержало того распекания, которое устроило ему "значительное лицо". Даже и в Акакии Акакиевиче есть высота предназначения... "Вне этого переписыванья, казалось, для него ничего не существовало". "Там, в этом переписываньи, ему виделся какой-то свой разнообразный и приятный мир". Дерзкой небрежностью пусть не погрешает рука [5] . Мотив подавления человеческого достоинства находит здесь наиболее четкое, зримое воплощение. Худая одежда, наряду с рвением к переписыванью, дополняет житийный облик обоих героев.