319
used photo: Before the Siege (Washington DC, 6 January 2021) by Elvert Barnes Photography // www.flickr.com/photos/perspective/
？ Давыдов А.А., 08.01.2021
Картина захвата парламента протестующими силами вряд ли сегодня может удивить стороннего наблюдателя. Всего лишь два месяца назад в Армении были захвачены здания правительства и парламента, за месяц до этого аналогичные события происходили в Киргизии, а ещё раньше в недавнем прошлом разные оппозиционные силы штурмовали парламенты Грузии, Гонконга, Македонии, Парагвая, Украины.
Однако события 6 января вряд ли можно будет охарактеризовать просто как очередные. Захват Конгресса Соединенных Штатов Америки – событие беспрецедентное и в историческом, и в символическом смыслах. Пожалуй, впервые после сожжения столицы Вашингтона англичанами двумя столетиями ранее враждебно настроенная к американскому истеблишменту сила не просто временно остановила работу наивысших государственных институтов США, но и напрямую осквернила ключевые центральные символы американской демократии.
Но штурм Капитолия можно уверенно назвать главным итогом пребывания Дональда Трампа в Белом доме, где сама фигура Трампа – не центральное действующее лицо, а лишь одно из звеньев находящегося в кризисе механизма.
В исторической ретроспективе политическая система Соединенных Штатов под воздействием целой череды волн гражданского недовольства смогла трансформироваться и адаптироваться под нужды общественного развития. Так, длившаяся всю вторую половину XIX и начало ХХ веков борьба движения суфражисток за равные политические права и экономические условия жизни женщин привели к принятию 19-й поправки в конституцию США в 1920 году. Экономический кризис Великой депрессии 1929-1939 гг., приведший к рекордным уровням безработицы, социального недовольства и политического влияния радикальных левых сил (численность только Коммунистической партии США в 1939 г. достигла свыше полусотни тысяч членов[1]), подтолкнул государство взять на себя дополнительные функции воздействия на экономику для поддержки рабочих слоев населения. Движение афроамериканцев против расовой дискриминации добилось принятия Закона о гражданских правах 1964 г., закреплявшего отмену системы сегрегации, сохранившейся даже после отмены рабства 15-й поправкой к конституции. Наконец, массу других примеров ？обработки？ политической системой общественных запросов можно увидеть и на опыте более локальных или частных случаев по результатам парламентских, президентских, региональных и местных выборов. Государство последовательно поддерживало репутацию, что через его механизмы можно добиться изменений в общественной жизни.
Ход истории и широкомасштабный выход США на мировую арену в ХХ веке добавил к внутренним стимулам системы к трансформации ещё и внешние. Заложенный ещё отцами основателями идейный концепт построения Светлого града на холме в отдельно взятой стране, избавленной от тирании тоталитарных европейских монархий и свободной для рыночной инициативы и предпринимательства, столкнулся с вызовом экспансии сил коммунистического интернационала. Не стесняясь декларации своих первоначальных целей, радикальные левые силы открыто выступали за установление иной, в их видении более прогрессивной модели общественного развития на корню сменявшей существовавшую структуру господства представителей класса крупного капитала в США. Достаточно вспомнить слова классика, чтобы понять природу ожесточенного отстаивания американским истеблишментом в период ？холодной войны？ (или, говоря словами коммунистов, ？соревнование двух социально-экономических систем？) собственных идеалов общественного развития не только в себя в стране, но и за её пределами:
？Американские миллиардеры были едва ли не всех богаче и находились в самом безопасном географическом положении. Они нажились больше всех. Они сделали своими данниками все, даже самые богатые, страны. Они награбили сотни миллиардов долларов. И на каждом долларе видны следы грязи: грязных тайных договоров между Англией и ее ？союзниками？, между Германией и ее вассалами, договоров о дележе награбленной добычи, договоров о ？помощи？ друг другу в угнетении рабочих и преследовании социалистов-интернационалистов. На каждом долларе – ком грязи от ？доходных？ военных поставок, обогащавших в каждой стране богачей и разорявших бедняков？[2].
Крах коммунистических концептуальных проектов и в виде левых рабочих движений в самих США, и в виде мировой системы социализма, и в виде очага мировой революции Советского Союза привели к одностороннему триумфу истеблишмента Соединенных Штатов в духе диалектики игры с нулевой суммой – победитель забирает всё. ？Конец истории？ Ф. Фукуямы – как конец истории соревнования двух моделей общественного развития, ？Однополярный момент？ Ч. Краутхаммера – как временная возможность обуздать образовавшийся вакуум мирового порядка в американоцентричную структуру международных отношений во избежание в них хаоса.
Самовосприятие США как победителя в битве капитализма с социализмом на целое поколение отвлекло американский истеблишмент от реального, а не статусного положения дел. За четверть века некогда доминировавший в международных отношениях дискурс моделей общественного развития капитализма и социализма между США и СССР возобладал уже во внутриполитической жизни в самих Соединенных Штатах, вызвав в них критический уровень политической поляризации между демократами и республиканцами. Либерально-интернационалистская риторика и транснационально-экономические практики демократов стали отталкивать консервативно настроенных республиканцев, всё больше увеличивая пропасть между радикальными левосоциалистическим и правонационалистическим крыльями обеих партий[3].
На очередном своем электоральном витке в 2016 г. система вновь постаралась дать ответ на новые запросы граждан. Избрание Д.Трампа было определено требованиями прежде всего той части общества, которая оказалась в наименьшей степени вовлечена в процессы глобализации, которая осталась в значительной степени в стороне от её плодов. Однако на этот раз уже ранее наблюдавшийся раскол общества дополнился качественно новым содержанием. Начиная с раскручиваемой в течение первой половины срока Д. Трампа темы о русском вмешательстве в выборы, предметом взаимных обвинений между партиями становилось всё больше и больше элементов институциональной конструкции американской демократии: избирательная, судебная системы, средства массовой информации, допустимость тех или иных политических взглядов, дискуссий. В качестве инструмента политической борьбы был использован импичмент. Даже в период общенациональной катастрофы в лице пандемии коронавируса подходы к введению ограничительных мер разнились от штата к штату в зависимости от партийной принадлежности[4]. Система государственных институтов, призванная обеспечивать функционирование демократии, превратилась в инструмент сведения политических счетов.
И вот, итогом этой борьбы стал удар уже иного калибра. Штурм Капитолия – критически значимое событие для американской демократии как внутри страны, так и во вне ее. Это одновременно симптом неспособности системы канализировать накопившееся недовольство среди граждан и удар по силе примера собственной модели общественного развития – либеральной демократии. Захват Конгресса – удар в самое сердце представления США в мире в качестве ？Светоча демократии？, лидера ？Свободного мира？, удар по идеям универсальности американской системы ценностей. Впервые Соединенные Штаты сами стали объектом выражения беспокойства о ситуации с демократией со стороны ближайших союзников: Германии, Франции, Австрии, Испании, Украины, Турции. Если раньше в ситуации военного вторжения в Ирак в марте 2003 г. можно было спорить о подходах к продвижению демократии, соглашаться или нет с допустимостью использования для этого военной силы, то после событий на Капитолийском холме января 2021 г. ключевой спор будет строиться уже о допустимости мотивов её продвижения. На каком моральном основании Соединенные Штаты будут содействовать продвижению демократии, следить как другие страны соблюдают национальные или международные нормы в области соблюдения прав человека, если сама же американская политическая система не способна канализировать и обработать запросы общественного развития собственных граждан?
Деконструкция символической системы в принципе идет в русле ценностной картины мира самого Д. Трампа – преобладание национальных интересов над идеологическим началом стабильно прослеживалось в период всего его президентства. Нельзя, правда сказать, что за последние четыре года эта политика вовсе пропала. Нет, она стала утилитарной, инструментальной в решении не символических, а практических конъюнктурных задач. Но такой отход от риторики и практики продвижения демократии воспринимался вашингтонским истеблишментом как отступление от корневых идеалов американской республики, отказа от их распространения за рубежом в угоду конкурирующим с США авторитарным режимам.
Теперь же, на фоне получения Д. Трампом исторически рекордного уровня голосов республиканских избирателей на выборах с самой высокой явкой за последний век, на фоне роста общественного раскола в доверии средствам массовой информации[5], на фоне кризиса из-за пандемии, на фоне минимального доверия граждан к парламенту[6] и, наконец, на фоне штурма Капитолия долго ожидавшееся истеблишментом возвращение к основам идейно-символического лидерства вряд ли станет ренессансом ？Светоча демократии？. Даже среди ближайших союзников по Североатлантическому договору ценностные императивы о защите ？свободного мира？ вряд ли станут в обозримой перспективе препятствием к реализации экономических или военно-политических интересов сотрудничества с именуемыми Вашингтоном автократиями[7].
Идейная модель продвижения демократии, так и не вышедшая за рамки сформировавшей её ？холодной войны？, сегодня столкнулась с серьезным концептуальным кризисом уже не только вне самих Соединенных Штатов, но и внутри них. Штурм Капитолия – действительный конец истории развития политики продвижения демократии как модели общественного развития после окончания ？холодной войны？. Теперь же выход этой политики из разряда утилитарных практик и технической ретрансляции выхолощенных догм будет возможен только при существенном их переосмыслении и адаптации к условиям современного мира.
Примечания:
[1] Communist Party Membership by Districts 1922-1950 [Электронный ресурс] // The University of Washington. URL: https://depts.washington.edu/moves/CP_map-members.shtml (дата обращения: 07.01.2021).
[2] Ленин В.И. Полное собрание сочинений: В 37 т. – М.: Государственное изд-во политической литературы, 1969. С. 48-64.
[3] Борисова А., Журавлева В. Американское государство: кризис доверия. Мировая экономика и международные отношения, 2018, т. 62, № 5, сс. 88-96. https://doi.org/10.20542/0131-2227-2018-62-5-88-96
[4] Борисова А. Р. Новые “симптомы” системного кризиса в США через призму борьбы с COVID-19. Анализ и прогноз. Журнал ИМЭМО РАН, 2020, № 2, сс. 30-41. https://doi.org/10.20542/afij-2020-2-30-41
[5] Americans' Trust in Mass Media Edges Down to 41% [Электронный ресурс] // The Gallup, 26.09.2019. URL: https://news.gallup.com/poll/267047/americans-trust-mass-media-edges-down.aspx (дата обращения: 08.01.2021)
[6] Congress' Approval Drops to 18%, Trump's Steady at 41% [Электронный ресурс] // The Gallup, 30.07.2020. URL: https://news.gallup.com/poll/316448/congress-approval-drops-trump-steady.aspx (дата обращения: 08.01.2021).
[7] EU, China Agree on Terms of Investment Pact Despite U.S. Wariness [Электронный ресурс] // The Wall Street Journal, 30.12.2020. URL: https://www.wsj.com/articles/eu-china-agree-on-terms-of-investment-pact-despite-u-s-wariness-11609334398?mod=searchresults_pos11&page=1 (дата обращения: 08.01.2020); Biden Plans to Build a Grand Alliance to Counter China. It Won’t Be Easy [Электронный ресурс] // The Wall Street Journal, 30.12.2020. URL: https://www.wsj.com/articles/biden-trump-xi-china-economic-trade-strategy-policy-11609945027?mod=searchresults_pos4&page=1 (дата обращения: 08.01.2020).