Всю прошедшую неделю различные российские медиа обсуждали новость, которая была распространена еще 1 октября Госдепартаментом США: в регулярной статистической сводке, опубликованной американским внешнеполитическим ведомством, говорилось, что количество готовых к применению ядерных боеголовок у России на одну больше, чем у Соединенных Штатов – 1643 против 1642.

       Чтобы понять, насколько такая статистика серьезна, ？Голос Америки？ обратился к эксперту Московского Центра Карнеги, директору Центра международной безопасности Института мировой экономики и международных отношений РАН Алексею Арбатову.

       Данила Гальперович: Является ли важным преимущество Москвы над Вашингтоном в одну боеголовку?

       Алексей Арбатов Алексей Арбатов – руководитель Центра международной безопасности Национального исследовательского института мировой экономики и международных отношений имени Е.М. Примакова.

       Алексей Арбатов: Весь шум вокруг этого – буря в стакане воды. По обмену данными, который проводится регулярно между Россией и США в соответствии с новым договором СНВ, подписанным в 2010 году, действительно, впервые за долгое время Россия чуть-чуть обогнала – на 1 боезаряд – США по общему количеству боезарядов. Это, собственно, ничего не значит, потому что мы вынуждены свой потенциал наращивать, а американцы – сокращать. В этом специфика динамики нынешнего стратегического баланса.

       Почему мы наращиваем? Потому что предыдущие 15 лет мы много избавлялись от старых систем оружия. И избавлялись не по каким-то договорам, а потому, что они выработали свой ресурс. Их нельзя было больше держать на боевом ресурсе. Их снимали, переводили в разряд неразвернутых, т. е. это был уже металлолом, который готовился к последующей ликвидации и утилизации. Нового вводили очень мало.

       Почему мало, и чем сейчас заменяют старые вооружения?

       У нас были большие трудности с вводом новых подводных лодок и, как известно, с испытаниями развернутых на них новых баллистических ракет морского базирования ？Булава？. Вот только-только сейчас две уже засчитываются, хотя на самом деле еще одна только в боевом составе. Другая на мореходных испытаниях, но, по условиям договора, она уже идет в зачет. Если говорить о чем-то новом, мы начали развертывать, впервые за долгие годы, баллистическую ракету наземного базирования с разделяющей головной частью, это грунтово-мобильный комплекс ？Ярс？. Это действительно потрясающая система, где мы ？впереди планеты всей？, за которую нам и надо бы держаться, и ее развертывать в достаточных количествах. Она высокоживучая, она преодолевает любую систему ПРО, она имеет несколько зарядов, но не так много, чтобы представлять из себя очень уязвимую цель для разоружающего удара гипотетического противника.

       Если вернуться к вопросу о количествах боеголовок у двух стран, какая еще статистика важна при разговоре о ядерном паритете?

       Поскольку мы развертываем сейчас и на море, и на суше баллистические ракеты с разделяющимися головными частями, у нас получился подъем. До этого мы нырнули глубоко под ？потолки？ договора СНВ, причем намного раньше срока. Этот договор предполагает сокращение к верхним лимитам, обозначенным как 1 550 боезарядов и 700 развернутых носителей, то есть, ракет морского и наземного базирования и тяжелых бомбардировщиков, а вместе с неразвернутыми – потолок 800 единиц. По количеству боеголовок мы даже догнали американцев, но по носителям, по ракетам и бомбардировщикам, мы все равно очень сильно от них отстаем. Это при том, что американцы в соответствии с договором сокращали свои носители и боезаряды.

       Есть ли для этих сокращений какие-то сроки?

       Завершить сокращение по договору нужно к концу 2018 года, а срок договора до 2020 года включительно. В дальнейшем, если Россия будет продолжать соблюдать этот договор, то нам придется за счет вывода старых систем все равно укладываться в эти потолки. Один боезаряд, который идет в зачет, и по которому мы вдруг перегнали американцев, никакой роли не играет. На самом деле, в стратегическом балансе были асимметрии по боезарядам и носителями между сторонами на 20% и даже на 30%. И все равно считалось, что примерный паритет поддерживается.

       А насколько важен тот показатель, о котором вы упомянули — количество носителей?

       Конечно, важен! Потому что количество боезарядов – это то, чем вы можете нанести удар по противнику. А носители – это цели, по которым противник может нанести разоружающий удар. Если у вас есть стратегия ответного удара, то вам очень важно количество носителей, чтобы при любом гипотетическом, самом неблагоприятном сценарии разоружающего удара другой стороны у вас было всего достаточно для нанесения, как у нас в доктрине сказано, ？заданного уровня ущерба？ ответным ударом. В этом смысле носители очень важны, поскольку, если у вас огромное количество боезарядов и очень мало носителей, то ответный удар может и не получиться — носители уничтожат раньше, чем вы сможете ими воспользоваться.

       Звучит это все, конечно, как описание жутковатой компьютерной игры.

       Это и есть во многом компьютерная игра. Просто, знаете, мы от комплекса неполноценности уже готовы из штанов выпрыгнуть. На один боезаряд, значит, обогнали – и уже прямо национальный праздник, впору, так сказать, парад на Красной площади проводить.

       Оригинал интервью