Стихи

       Опубликовано в журнале Знамя, номер 3, 2024

       Об авторе | Александр Семенович Кушнер (14.09.1936, Ленинград) — русский поэт. Автор более тридцати сборников стихотворений и ряда статей о классической и современной русской поэзии, собранных в семи книгах. Государственная премия Российской Федерации (1996), премия ？Северная Пальмира？ (1995), Пушкинская премия фонда А. Тёпфера (1998), Пушкинская премия Российской Федерации (2001), Царскосельская художественная премия (2004), премия ？Поэт？ (2005), а также ряд международных премий. Предыдущие публикации в ？Знамени？ — ？И вино, и вода, и гора с облаками…？ (№ 2, 2020); ？Мне хватает и собственной грусти？ (№ 11, 2020); ？Прибавление света？ (№ 6, 2021); ？Из года в год цветут шиповник и жасмин？ (№ 2, 2022); ？Воздушный замок？ (№ 8, 2023).

       * * *

       Этот мир создан был за одну неделю.

       Как бы ты ни любил его, ни носился

       С ним, листочку зелёному рад в апреле,

       Согласись, что Всевышний поторопился.

       А иначе бы разве землетрясенья,

       Ураганы, чума и вулканы были?

       Или слепорождённые, — их мученья

       Неужели Всевышнего не смутили?

       Ах, когда бы ещё два-три дня потратил

       Всемогущий на труд свой, то куст колючий

       Нас бы не оцарапал, а лишь погладил,

       И насколько мы были бы тоже лучше!

       * * *

       По образу Божьему и подобию, —

       Не понимаю я этой фразы.

       Бог непостижим и не сделать копию

       С него. Не двурукий он, не двуглазый,

       Про всё остальное и думать нечего,

       Назвать невозможно, представить стыдно.

       Да, он человечен, но человечьего

       В нём нет ничего, его жизнь безбытна.

       Давай ватиканскую фреску чудную

       Оставим на совести Микеланджело,

       Такую размашисто-безрассудную,

       Что даже и скептика завораживала.

       Пусть веру молящийся исповедует,

       Какая ему дорога и нравится.

       О Боге ни с кем говорить не следует:

       О душу чужую душа поранится.

       * * *

       В небе стая плывёт облаков,

       Сколько блеска в них, неги и пыла!

       А написанных мною стихов

       И на трёх бы поэтов хватило.

       И ничем облака не смутить:

       Предстоит им большая дорога.

       Аполлона ли благодарить

       Или ветхозаветного бога?

       Как поёт стиховая строка!

       Я стихи не пишу — вспоминаю.

       ？А при чем тут, — спроси, — облака?？

       И отвечу я честно: не знаю.

       И стихи не решают проблем,

       И не надо им умствовать, что ты!

       Чем же кончу я их? А ничем!

       Ощущением полной свободы.

       * * *

       Бывают дни, когда подвоха

       Ждёшь от всего: от новостей,

       Людей, вещей, стоящих плохо

       На полке, собственных затей, —

       Хотел развлечь и позабавить,

       А вышло чёрт-те знает что.

       А зонт, как можно зонт оставить,

       Надев и шапку, и пальто?

       Бывают дни, когда за спешкой

       Как бы теряешь сам себя.

       Бывают дни, когда с усмешкой

       Взирают боги на тебя.

       Тебя-себя, — тебе не стыдно?

       Беднее рифмы не нашёл?

       Бывают дни, когда обидно,

       Что день так жалок и тяжёл.

       * * *

       Я помню, как Риму я был благодарен

       За Марка Аврелия и Пантеон,

       Но Тибр оказался на редкость бездарен

       И сельской рекой показался мне он,

       Да только без рощи, без леса, без луга,

       Прикрытый какой-то поникшей листвой.

       Мы шли очень долго, сердясь друг на друга:

       Маршрут надо было нам выбрать другой.

       А как знаменит он! Кто ж Тибра не знает,

       Кто с детства увидеть его не мечтал?

       Но как в этой жизни нередко бывает,

       Увидев, бедней на иллюзию стал,

       На прихоть, на радость, восторг и желанье.

       Нет, Рим, безусловно, высок и велик,

       Но Мойка, Фонтанка, Невы колыханье,

       И блеск, и гранитный её воротник!..

       * * *

       Если было бы можно заказывать сон,

       Заказал бы я венецианский балкон,

       На канал Канареджо глядящий,

       Я стоял бы на нём, сигарету курил

       И, рукою касаясь железных перил,

       Я о жизни б забыл настоящей.

       Ты сидела бы в комнате, дверь приоткрыв

       На балкон, был бы счастлив я или счастлив:

       Наш язык позволяет удвоить

       Радость, только не надо минут роковых!

       (В той поездке Венецию нам на двоих

       Повезло поделить и присвоить).

       И казалось, что так и должно быть всегда,

       А дела, разговоры, звонки — ерунда,

       Новостей и событий не надо.

       Вечность, то есть забвенье, блаженство, покой,

       Может быть, и должна прихотливой такой

       Быть, — проснулся, какая досада!

       * * *

       Меланхолия? — нет. Мизантропия? — нет.

       Я сижу у окна, мне невесело.

       Что же это такое? Любимый поэт,

       Подскажи. Но молчит его строгий портрет.

       Он не знал ещё слова ？депрессия？.

       Это модное слово явилось при нас,

       А до нас обходились метелями

       Или ездили повоевать на Кавказ:

       Не убьют, — так напишешь роман иль рассказ

       С биллиардной игрой и дуэлями.

       А ещё было русское слово ？хандра？

       И английское ？сплин？ — и поэзия

       Их любила: не ищут добра от добра,

       И тоска, слава богу, как солнце стара.

       Что за дикое слово ？депрессия？!

       Неизвестному другу

       Кто б ты ни был, читающий эти строки,

       Ты мой друг, очень близкий, хотя далёкий,

       Я не знаю тебя, очень жаль, но ты

       Меня знаешь, и век (вcе века жестоки)

       Дарит реки, любовь, облака, мосты.

       Он старается быть на стихи похожим,

       Мы изъяны его отменить не можем,

       Но о книгах любимых заходит речь,

       О фиалках лесных, что всех роз дороже,

       Удовольствии бабочку подстеречь.

       Тайна жизни и смысл её вещий скрыты,

       Но стихи, слово нитью, лучом прошиты,

       Облегчающим горечь, тоску, недуг,

       И стихам благодарен, ища защиты,

       Их читающий, мне неизвестный друг.

       Об авторе | Александр Семенович Кушнер (14.09.1936, Ленинград) — русский поэт. Автор более тридцати сборников стихотворений и ряда статей о классической и современной русской поэзии, собранных в семи книгах. Государственная премия Российской Федерации (1996), премия ？Северная Пальмира？ (1995), Пушкинская премия фонда А. Тёпфера (1998), Пушкинская премия Российской Федерации (2001), Царскосельская художественная премия (2004), премия ？Поэт？ (2005), а также ряд международных премий. Предыдущие публикации в ？Знамени？ — ？И вино, и вода, и гора с облаками…？ (№ 2, 2020); ？Мне хватает и собственной грусти？ (№ 11, 2020); ？Прибавление света？ (№ 6, 2021); ？Из года в год цветут шиповник и жасмин？ (№ 2, 2022); ？Воздушный замок？ (№ 8, 2023).

       * * *

       Этот мир создан был за одну неделю.

       Как бы ты ни любил его, ни носился

       С ним, листочку зелёному рад в апреле,

       Согласись, что Всевышний поторопился.

       А иначе бы разве землетрясенья,

       Ураганы, чума и вулканы были?

       Или слепорождённые, — их мученья

       Неужели Всевышнего не смутили?

       Ах, когда бы ещё два-три дня потратил

       Всемогущий на труд свой, то куст колючий

       Нас бы не оцарапал, а лишь погладил,

       И насколько мы были бы тоже лучше!

       * * *

       По образу Божьему и подобию, —

       Не понимаю я этой фразы.

       Бог непостижим и не сделать копию

       С него. Не двурукий он, не двуглазый,

       Про всё остальное и думать нечего,

       Назвать невозможно, представить стыдно.

       Да, он человечен, но человечьего

       В нём нет ничего, его жизнь безбытна.

       Давай ватиканскую фреску чудную

       Оставим на совести Микеланджело,

       Такую размашисто-безрассудную,

       Что даже и скептика завораживала.

       Пусть веру молящийся исповедует,

       Какая ему дорога и нравится.

       О Боге ни с кем говорить не следует:

       О душу чужую душа поранится.

       * * *

       В небе стая плывёт облаков,

       Сколько блеска в них, неги и пыла!

       А написанных мною стихов

       И на трёх бы поэтов хватило.

       И ничем облака не смутить:

       Предстоит им большая дорога.

       Аполлона ли благодарить

       Или ветхозаветного бога?

       Как поёт стиховая строка!

       Я стихи не пишу — вспоминаю.

       ？А при чем тут, — спроси, — облака?？

       И отвечу я честно: не знаю.

       И стихи не решают проблем,

       И не надо им умствовать, что ты!

       Чем же кончу я их? А ничем!

       Ощущением полной свободы.

       * * *

       Бывают дни, когда подвоха

       Ждёшь от всего: от новостей,

       Людей, вещей, стоящих плохо

       На полке, собственных затей, —

       Хотел развлечь и позабавить,

       А вышло чёрт-те знает что.

       А зонт, как можно зонт оставить,

       Надев и шапку, и пальто?

       Бывают дни, когда за спешкой

       Как бы теряешь сам себя.

       Бывают дни, когда с усмешкой

       Взирают боги на тебя.

       Тебя-себя, — тебе не стыдно?

       Беднее рифмы не нашёл?

       Бывают дни, когда обидно,

       Что день так жалок и тяжёл.

       * * *

       Я помню, как Риму я был благодарен

       За Марка Аврелия и Пантеон,

       Но Тибр оказался на редкость бездарен

       И сельской рекой показался мне он,

       Да только без рощи, без леса, без луга,

       Прикрытый какой-то поникшей листвой.

       Мы шли очень долго, сердясь друг на друга:

       Маршрут надо было нам выбрать другой.

       А как знаменит он! Кто ж Тибра не знает,

       Кто с детства увидеть его не мечтал?

       Но как в этой жизни нередко бывает,

       Увидев, бедней на иллюзию стал,

       На прихоть, на радость, восторг и желанье.

       Нет, Рим, безусловно, высок и велик,

       Но Мойка, Фонтанка, Невы колыханье,

       И блеск, и гранитный её воротник!..

       * * *

       Если было бы можно заказывать сон,

       Заказал бы я венецианский балкон,

       На канал Канареджо глядящий,

       Я стоял бы на нём, сигарету курил

       И, рукою касаясь железных перил,

       Я о жизни б забыл настоящей.

       Ты сидела бы в комнате, дверь приоткрыв

       На балкон, был бы счастлив я или счастлив:

       Наш язык позволяет удвоить

       Радость, только не надо минут роковых!

       (В той поездке Венецию нам на двоих

       Повезло поделить и присвоить).

       И казалось, что так и должно быть всегда,

       А дела, разговоры, звонки — ерунда,

       Новостей и событий не надо.

       Вечность, то есть забвенье, блаженство, покой,

       Может быть, и должна прихотливой такой

       Быть, — проснулся, какая досада!

       * * *

       Меланхолия? — нет. Мизантропия? — нет.

       Я сижу у окна, мне невесело.

       Что же это такое? Любимый поэт,

       Подскажи. Но молчит его строгий портрет.

       Он не знал ещё слова ？депрессия？.

       Это модное слово явилось при нас,

       А до нас обходились метелями

       Или ездили повоевать на Кавказ:

       Не убьют, — так напишешь роман иль рассказ

       С биллиардной игрой и дуэлями.

       А ещё было русское слово ？хандра？

       И английское ？сплин？ — и поэзия

       Их любила: не ищут добра от добра,

       И тоска, слава богу, как солнце стара.

       Что за дикое слово ？депрессия？!

       Неизвестному другу

       Кто б ты ни был, читающий эти строки,

       Ты мой друг, очень близкий, хотя далёкий,

       Я не знаю тебя, очень жаль, но ты

       Меня знаешь, и век (вcе века жестоки)

       Дарит реки, любовь, облака, мосты.

       Он старается быть на стихи похожим,

       Мы изъяны его отменить не можем,

       Но о книгах любимых заходит речь,

       О фиалках лесных, что всех роз дороже,

       Удовольствии бабочку подстеречь.

       Тайна жизни и смысл её вещий скрыты,

       Но стихи, слово нитью, лучом прошиты,

       Облегчающим горечь, тоску, недуг,

       И стихам благодарен, ища защиты,

       Их читающий, мне неизвестный друг.