В будущей игре на международной арене незападные страны будут выступать не как пассивные объекты, а как активные действующие лица; конфликты между цивилизациями будут более длительными, кровопролитными и серьезными, чем конфликты внутри цивилизаций[1]

       Ухудшение ВПО в мире в силу враждебности между ЛЧЦ неизбежно ведет к разработке новых средств и способов такой борьбы[2]. На одном примере развития сил специальных операций (ССО) США можно проиллюстрировать этот тезис: за 15 лет численность ССО увеличилась с 33 до более 70 тыс. человек, а виды деятельности ССО во втором десятилетии стали представлять собой очень разнообразную картину, включая:

       – прямые действия (физические атаки для уничтожения, пленения и пр. результатов);

       – специальное наблюдение с использованием специальных средств;

       – специальные операции против ОМУ;

       – борьба с терроризмом;

       – неконвенциальная война (поддержка коренных народов);

       – иностранная внутренняя оборона (поддержка мероприятий по защите от подрывной деятельности);

       – помощь силам безопасности;

       – спасение заложников;

       – контрповстанчество;

       – иностранная гуманитарная помощь;

       – военная информационная поддержка и т.д.[3]

       Основой концепции ？военно-силового принуждения？ (противоборства) западной ЛЧЦ стала ориентация на необходимость постоянного инициирования вооруженных действий в различных регионах и на ТВД мира в целях создания ситуации ？управляемого хаоса？. Только такое состояние ？стабильно-враждебной ВПО？ может обеспечить США сохранение контроля в мире, а западной военно-политической коалиции – превосходство в любом регионе планеты.

       Из этого рисунка абстрактной модели стратегии западной ЛЧЦ видно также, например, что более общая часть относительно СО – военно-политическая обстановка (ВПО), охватывает и значительно более широкую область всего политического процесса взаимоотношений субъектов и акторов МО в мире (обозначена на рисунке пунктиром), а еще более общая – международная обстановка (МО) включает дополнительно международные реалии и ведущие тренды (группа факторов ？Б？) и часть системы национальных ценностей и интересов. Наконец, самая общая – отношения локальных ЧЦ, точнее совокупность всех локальных ЧЦ, – представляет собой общую основу, фундамент для понимания характера и будущих сценариев развития не только МО и ВПО, но и СО. Иными словами всю МО можно представить в виде одной из фигур своего рода ？матрешки？, где более крупной является ？матрешка？ межцивилизационных отношений, а более мелкие – военно-политическая и военно-стратегическая. Этот образ можно проиллюстрировать на примере Ливии и войны против нее западной ЛЧЦ и ее сателлитов 2011 года, когда МО–ВПО и СО характеризовались следующими обстоятельствами:

       – стабильная Ливия и МО в Северной Африке, находящихся вне полного контроля западной ЛЧЦ, не устраивали Запад. Ливия выступала в той или иной форме в качестве суверенного субъекта МО, претендуя одновременно на роль одного из лидеров исламской ЛЧЦ, что и явилась главной причиной конфликта, имевшего, прежде всего, межцивилизационную форму;

       – стабильные МО–ВПО и СО не позволяли западной ЛЧЦ изменить ситуацию политико-дипломатическими или финансово-экономическими средствами, поэтому было принято решение силовым образом дестабилизировать СО с мощью исламских радикалов и управляемой оппозиции. Дестабилизация СО в короткие сроки привела к дестабилизации ВПО и МО, которые сохраняются с 2011 года;

       – дестабилизация СО привела к достижению главной цели – смене политического режима и публичному наказанию лидера, что явилось уже своего рода традицией после падения Наджибуллы – в Афганистане; Чаушеску – в Румынии; Хусейна – в Ираке; Милошевича – в Югославии и т.д.

       Таким образом новая модель политической стратегии западной ЛЧЦ предполагает:

       – во-первых, дестабилизацию СО вокруг субъекта МО;

       – во-вторых, создание враждебной ВПО в регионе;

       – в-третьих, ликвидацию правящего режима;

       – в-четвертых, публичное уничтожение лидера.

       Именно этот алгоритм попытались использовать на Украине в 2013–2014 годах, когда спасение В. Януковича оказалось случайностью, не имеющей политических последствий.

       Изменения в стратегиях ЛЧЦ и государств, а также в сценариях развития МО-ВПО являются ？конечным продуктом？, более того, – частным конкретным случаем – развития более общего сценария развития человеческой цивилизаций и взаимоотношений между локальными цивилизациями. Это подтверждает, в частности, война на Украине 2014–2015 годов, которая может быть понята прежде всего как вооруженный конфликт между двумя локальными цивилизациями и их представителями в элите страны проживающими на Украине. Первая из них – ？западноевропейская？ – хотела ассоциировать себя максимально быстро с Западом, в том числе через противопоставление с ？восточноевропейской？ (российской) локальной цивилизацией. Вопрос только в том, насколько этот процесс полностью совпадал с интересами Запада, а также насколько он был им инспирирован и искусственно обострен. Без ответа на этот вопрос невозможно дать точную оценку МО, сложившейся в 2014–2015 годах на Украине[4].

       Думается, есть все основания считать, что, как и в случае с Ираком и Ливией, сценарий развития и обострения СО на Украине был не просто использован, но и заранее точно разработан и выполнялся с помощью Запада в рамках начатой им еще в 90-е годы XX века системной и сетецентрической войны в последние 20–25 лет. Налицо ясный план, чётко сформулированные цели, последовательность в их достижении (несмотря на то, какая администрация находилась в Вашингтоне), выделение необходимых ресурсов и многое другое, что свидетельствует о тщательно разработанной и последовательно реализуемой стратегии. При этом алгоритм принятия решений в отношении такой стратегии остается достаточно простым. Он представляет к началу второго десятилетия следующий набор принципов и действий, объединенных в систему:

       – создание и утверждение в общественном сознании неких ？универсальных？ общих принципов и международных норм, автором и защитником которых выступает западная ЛЧЦ;

       – обеспечение информационной поддержкой таких принципов и норм как ？единой？ системы ценностей и интересов западной ЛЧЦ;

       – формирование военно-политической глобальной коалиции западной ЛЧЦ;

       – создание системы международной безопасности, опирающейся на эту коалицию западной ЛЧЦ;

       – консолидацию правящих элит западной ЛЧЦ на основе общей системы ценностей и при помощи военно-политической коалиции;

       – единые силовые (и вооруженные) действия западной ЛЧЦ по продвижению своей системы ценностей и интересов в мире, провоцирующие резкое обострение СО и дестабилизацию всей ВПО и МО не только в стране, но и в регионе, когда последствия приобретают глобальный характер.

       В этой связи возникает множество вопросов, среди которых наиболее важный можно сформулировать следующим образом: как, зная о планах дестабилизации СО и ВПО, помешать искусственному развитию конфликта? И, связанного с этим другого вопроса, прямо касающегося сегодняшней внешнеполитической стратегии России: если не удалось предотвратить обострения СО и военного конфликта, каким образом его закончить (выйти)?

       По сути дела ответ на эти вопросы касается не только позиции России на переговорах в Минске, которая может быть расценена как единственная реальная возможность предотвратить развитие конфликта и глобализации негативного развития СО на Украине, но и в принципе более широкого подхода по нейтрализации усиления военно-силового сценария развития МО. Проблема – создания эффективного алгоритма противодействия такой стратегии западной ЛЧЦ[5].

       Если рассмотреть эту новую системную сетецентрическую стратегию западной ЛЧЦ и существующий алгоритм принимаемых ею решений в отношении частных внешнеполитических примеров, то оказывается, что ее практическая ？применимость？ подтверждается полностью не только в отношении Ирака, Афганистана, Ливии, Сирии, Йемена и Украины, но и в глобальном масштабе в XXI веке. Другой вопрос заключается в том, насколько перспективны эти сценарии развития ВПО в мире в будущем? Как представляется, с точки зрения интересов западной локальной цивилизации, эти сценарии стратегически, в долгосрочной перспективе, полностью адекватны существующим на Западе стратегиям мирового лидерства, а значит при прогнозе будущих сценариев развития ВПО и СО в мире вообще и на Украине, в частности, следует исходить именно из этой предпосылки. Другими словами модель и алгоритм действий вероятно будет следующим:

       – обострение СО с помощью ？третьих сил？ (ЧВК, ？оппозиции？, радикалов, провокаций и т.п.) до уровня странового и регионально конфликта;

       – превращение этого конфликта в локальную или региональную войну и формирование на этой основе соответствующей ВПО;

       – развития МО в нужном направлении, угрожая эскалацией конфликта, сменой режима и уничтожением лидера.

       Именно такие сценарии, как уже говорилось, разыгрывались повсеместно и реализуются в 2015 году на Украине, в Сирии, Йемене и ряде других стран. Противодействие развитию этого сценария смогли оказать в Египте и частично в Сирии, где удалось консолидировать значительную часть правящих элит.

       Очень важно понимать в этой связи последовательность и приоритетность различных систем ценностей в представлении различных частей правящих элит для того, чтобы правильно оценить будущий характер СО и характер войн и конфликтов в XXI веке. И не только за рубежом, но и в России. В данном случае в системе ценностей одной части российской элиты заложено старое представление о неизбежном глобальном характере войны, которое автоматически означает ее ？недопустимость？, ？немыслимость？, что одновременно означает готовность к смене национальных систем. В частности и сегодня у значительной части российской правящей элиты и общества сохраняется миф о том, что война это такой вооруженный конфликт, который сопровождается неизбежно массированным использованием ядерного оружия. Другими словами, если нет ядерной войны или по крайней мере крупномасштабной войны, то и нет войны вообще. Граница между ？войной？ и ？невойной？ – массированное использование ВС, ВиВТ, а т.ч. ядерное. До тех пор пока этого нет, нет и войны.

       Определенные представления о развитии военной политики западной ЛЧЦ до 2025 года дает программа модернизации танков США ？Абрамс？ – основной ударной силы сухопутных войск, использовавшейся во всех операциях[6]. ВС США в ближайшее время примут первый из шести модернизированных танков ？Абрамс？ M1A2 SEP. Как утверждают разработчики в США, эта машина специально спроектирована, чтобы противостоять угрозам со стороны бронированных машин вероятного противника в течение предстоящих десятилетий. В новой версии основного боевого танка предполагается радикально модернизировать силовую установку, бортовую электронику, вычислители, датчики, оружие и защиту.

       Представители подразделения наземных боевых систем исполнительного департамента армейских программ Сухопутных войск США, утверждают, что программа выполняется в целях успешного обеспечения уверенного ведения масштабных боевых действий против неприятеля, обладающего крупными формированиями боевых бронированных машин. Новый ？Абрамс？, по их мнению, должен обеспечить необходимое превосходство сухопутным войскам США на ближайшие десятилетия.

       Первый ？Абрамс？ в варианте M1A2 SEP v3, созданный подразделением наземных систем корпорации General Dynamics, должен быть получен бронетанковыми войсками США уже в этом месяце, заявили разработчики. ？Бронетанковые войска ВС США намерены обновить весь парк ？Абрамсов？, которых насчитывает в настоящее время более чем 1 500 единиц？, – утверждает представитель подразделения наземных боевых систем исполнительного департамента армейских программ Сухопутных войск США Эшли Дживенс. Первые ？Абрамсы？ в версии v3 будут обладать модернизированными системами связи, повышенной надежностью, существенно обновленными системами жизнеобеспечения, топливной экономичностью и усиленной броней.

       Модернизация силовой установки, среди прочего, предполагает появление вспомогательного блока питания для повышения топливной экономичности – как в современных гибридных автомашинах. Также появятся новые бортовые электрические системы, улучшенные материалы брони, обновленный двигатель и трансмиссия.

       ？Aбрамсы？ поступили на вооружение в начале 1980 годов. Конструкторы этой боевой машины были в свое время достаточно дальновидны, полагают американские аналитики, чтобы создать задел для практически непрерывной модернизации основного боевого танка армии США. За эти годы были произведены существенные модернизации средств разведки, генерирования электроэнергии, повышена мобильность, жизнеспособность, усилена броня и увеличена ситуативная осведомленность экипажа танка？[7], – утверждает вице-президент департамента гусеничных боевых машин ？Наземных систем？ корпорации General Dynamics Дональд Котчмэн.

       Часть систем электронного оборудования танка ？Абрамс？, получившая название Линейных заменяемых модулей (LRM), включает дисплей командира, панель управления механика-водителя, панель управления наводчика орудия, блок управления турелью и общий дисплей высокого разрешения для командира и наводчика, утверждают разработчики ？GD？.

       LRM полностью соответствует концепции ？открытой архитектуры？, при этом новые вычислительные мощности, электроника, аппаратные и программные системы могут быть эффективно интегрированы в машину по мере их появления. Дональд Котчмэн добавил, что

       LRM в модернизированной боевой машине значительно улучшит вычислительные возможности и управление огнем ？Абрамса？.

       ？Принципиальное различие между прежним и нынешним оборудованием – модульный принцип. В настоящее время, чтобы приступить к восстановлению или обновлению бортовой аппаратуры, необходимо извлечь весь модуль из корпуса танка, доставить его на испытательный стенд и только после этого внести необходимые изменения.

       Если применить технологию LRM, то с помощью внутренней диагностики отказ будет определяться всего лишь на уровне одной карты (ячейки). Этот элемент создана таким образом, что его можно удалить и заменить на исправный (или модернизированный), не повреждая ни карту, ни систему в целом, – пояснил Котчмэн. – То есть, если потребуются новые возможности в плане вычислений, то изменения могут быть внесены первичном уровне вместо того, чтобы перепроектировать весь модуль в целом？.

       Проект v. 3 также подразумевает использование аппаратуры ADL (Ammunition Data Link), интегрируемой в систему управления огнем. Система позволяет программировать взрыватель снаряда через систему управления огнем танка[8].

       Кроме того, предполагается установка аппаратуры РЭБ для борьбы с радиоуправляемыми самодельными взрывными устройствами.

       Новый ？Абрамс？, как ожидают, получит усовершенствованную систему слежения за своими и чужими войсками на поле боя с использованием технологии GPS. Это позволит быстро обновлять обстановку на дисплее и показывать экипажу танка, где находятся свои войска и подразделения противника.

       Система, получившая название Объединенной платформы поля боя и управления, использует чрезвычайно быструю сеть передачи данных Tracker 2 Satcom, существенно уменьшающую время обновления информации. Это может стать решающим преимуществом и в масштабных танковых сражениях, и в боевых действиях против партизан.

       В General Dynamics готовятся в обозримом будущем выкатить еще более усовершенствованный ？Абрамс？ в варианте M1A2 SEP v4 – где-то в 2020-х годах. Он, по мнению создателей, будет еще более смертоносным, лучше защищенным, оборудован новыми датчиками и оснащен обновленным, более эффективным оружием.

       ？Производство обновленного до уровня v4 танка начнется в 2023 году, а первые поставки в войска будут осуществлены в 2025 году？, – заявил Эшли Дживенс.

       В перспективной версии разработчики в первую очередь намереваются использовать радикально новые принципы управления как для наводчика, так и для командира танка, а также усилить защиту боевой машины и увеличить живучесть танка на поле боя.

       Первые семь прототипов M1A2 SEP v4 поступят в армию США уже в скором времени. Начальный контракт предусматривает финансирование в объеме $311 млн, утверждается в заявлении корпорации.

       По мнению создателей очередной версии ？Абрамса？, усовершенствованные сетевые технологии, прицелы следующего поколения, новые многочисленные датчики предназначены для того, чтобы М1А2 SEP v4 мог на равных противостоять российскому T-14 ？Армата？ и китайскому танку третьего поколения ？Тип 99？.

       Разработчики утверждают, что ？Абрамс？ в варианте M1A2 SEP v4, испытания которого начнутся в 2021 году, получит новый лазерный дальномер, цветные камеры, усовершенствованные метеорологические датчики, каналы передачи данных боеприпасов и более совершенный многоцелевой 120-миллиметровый снаряд[9].

       Представители командования ВС США при этом объясняют, что многие детали и характеристики систем следующего поколения для будущих танков пока закрыты для демонстрации широкой публике из соображений безопасности. Среди них, например, усовершенствованный инфракрасный курсовой сенсор FLIR. Он использует более высокое разрешение и цифровую обработку изображений, что позволяет обнаруживать объекты противника на существенно больших дальностях и в сложных метеоусловиях (дождь, пыль или туман). А новые метеорологические датчики позволят американским танкам легко адаптироваться к метеоусловиям или приспосабливаться к быстро изменяющейся обстановке на поле боя.

       ？Метеорологические датчики интегрируются в систему управления огня. Таким образом необходимая информация поступает в алгоритмы управления огнем, которые помогают увеличивать точность ведения стрельбы？, – добавил Эшли Дживенс.

       ？Абрамс？–4 получит усовершенствованные многоцелевые 120-миллиметровые боеприпасы. Как ранее писала ？Газета.Ru？, новой пушке будут поставлены модернизированные многоцелевые снаряды (Advanced Multi-Purpose, AMP ammunition), снаряженные одновременно контактным взрывателем, взрывателем с задержкой и с возможностью воздушного подрыва. Не перезаряжая орудие оператор сможет выбрать наиболее подходящий тип детонации для поражения конкретного типа целей – пехоты, бронетехники или сооружений.

       Очень много внимания в перспективном танке уделяется активным системам защиты. В частности, разработана технология, позволяющая боевым машинам идентифицировать и в течение миллисекунд отследить и уничтожить приближающиеся к танку выстрелы РПГ, принесших столько вреда американским боевым машинам в ходе последней кампании в Ираке.

       Системы подобного рода уже много лет состоят на оснащении современных боевых бронированных машин. Но технологический прогресс в области снарядов танковых пушек, гранат РПГ и ракет ПТРК вынуждает бронетанковые войска ВС США и американский ОПК развивать собственные системы защиты еще более быстрыми темпами. К тому же американские разработчики активно внедряют в этой сфере и разработки иностранных компаний, участвующих в программе Modular Active Protection Systems (MAPS).

       ？Компания General Dynamics Land Systems (GDLS) подписала два контракта с Минобороны США, – пояснил ？Газете.Ru？ главный редактор журнала ？Арсенал Отечества？, в прошлом командир танкового батальона Виктор Мураховский. – Первый, на $270 млн. на модернизацию 45 основных танков Abrams M1A2 SEP v2 до третьего варианта. Второй, на $311 млн. – на разработку проекта дальнейшей модернизации танка по варианту v4[10].

       Эксперт обращает внимание, что серийная модернизация по первому контракту начинается в июле 2018 г. и должна завершиться, по плану, в августе 2019 г. То есть на модернизацию 45 машин отводится два года – примерно по два танка в месяц. При этом: ？фактически единственным действительно инновационным элементом программы модернизации мог бы стать 120-мм многоцелевой выстрел XМ1147 (пока не принят на снабжение) и обеспечивающая его применение аппаратура бесконтактного программирования режима работы взрывателя многоцелевого снаряда？.

       По мнению эксперта, остальные компоненты представляют собой обновление на более современные версии уже имеющихся в танке систем (агрегатов, узлов). По параметрам подвижности M1A2 SEP v3 не отличается от предыдущего варианта SEP v2.

       ？Глубокий смысл такой, честно скажем, несущественной модернизации всего лишь 45 танков из парка в 1593 единицы, имеющихся в армии США, видимо, надо искать вне вооруженных сил, – рассуждает Виктор Мураховский. – Это, скорее всего, финансовая и пиар-поддержка основного американского производителя тяжелой бронетехники – компании General Dynamics Land Systems？.

       По мнению эксперта, о программе модернизации до четвертой версии вообще говорить пока рано. Готовые к производству компоненты ее конфигурации General Dynamics Land Systems должна представить только через 4 года.

       ？Конечно, американские военачальники и СМИ будут и далее ？на равных？ противопоставлять модернизированные танки ？Абрамс？ российскому танку Т-14 ？Армата？ – единственному в мире образцу танка нового поколения с принципиально иной компоновкой, яркому представителю нового российского семейства унифицированных бронированных гусеничных машин тяжелой категории？, – уверен Виктор Мураховский.

       Но такое ？равенство？, по мнению экс-командира танкового батальона, возможно только в медийном информационном пространстве. На поле боя, напоминает эксперт, критерии абсолютно другие – жестокие и беспощадные.

       Автор: А.И. Подберёзкин

       >>Полностью ознакомиться с учебным пособием "Современная военно-политическая обстановка" <<

       [1] Цит. по: Попов И.М., Хамзатов М.М. Война будущего: концептуальные основы и практические выводы. Очерки стратегической мысли – М.: Кучково поле, 2016. – 832 с.: ил. (Искусство войны).

       [2] Долгосрочное прогнозирование развития отношений между локальными цивилизациями в Евразии: монография / А.И. Подберёзкин и др. – М.: Издательский дом ？Международные отношения？, 2017. – 357 с.

       [3] Савин Л. Новые способы ведения войны: как Америка строит империю. – СПб.: Питер, 2016. – С. 122–123.

       [4] Подберёзкин А.И. Вероятный сценарий развития международной обстановки после 2021 года. – М.: МГИМО-Университет, 2015. – С. 43–47.

       [5] Подберёзкин А.И., Мунтян М.А., Харкевич М.В. Долгосрочное прогнозирование сценариев развития военно-политической обстановки: аналитич. доклад. – М.: МГИМО-Университет, 2014. – С. 17–44.

       [6] Ходаренок М. Сможет ли новый танк США составить конкуренцию российской ？Армате？ / Эл. ресурс: ？Газета.ру？. 27.09.2017.

       [7] Ходаренок М. Сможет ли новый танк США составить конкуренцию российской ？Армате？ / Эл. ресурс: ？Газета.ру？. 27.09.2017.

       [8] Ходаренок М. Сможет ли новый танк США составить конкуренцию российской ？Армате？ / Эл. ресурс: ？Газета.ру？. 27.09.2017.

       [9] Ходаренок М. Сможет ли новый танк США составить конкуренцию российской ？Армате？ / Эл. ресурс: ？Газета.ру？. 27.09.2017.

       [10] Ходаренок М. Сможет ли новый танк США составить конкуренцию российской ？Армате？ / Эл. ресурс: ？Газета.ру？. 27.09.2017.

       20.06.2019