Материал из номера

       Июль 2014

       Скачать номер

       в PDF формате

       Трудно придумать более подходящее имя этому человеку. Петр в переводе с греческого — камень.

       Гранитно-надежный. Алмазно-твердый. Бетонно-самоотверженный. Цельный, будто глыба каррарского мрамора. Об этом человеке с неизменным пиететом писали современники: поэт Василий Жуковский, военные мемуаристы Александр Михайловский-Данилевский и Федор Глинка, автор первого историографического труда об Отечественной войне 1812 года Дмитрий Ахшарумов. К нему с уважением относились столь разные и далеко не всегда ладившие друг с другом люди, как император Александр I, Михаил Кутузов и Михаил Барклай-де-Толли. После панихиды гроб из храма вместе с другими выносил наследник престола великий князь Николай Павлович...

       Фото: Фото предоставлено М. Золотаревым

       Сейчас о генерале Петре Коновницыне вспоминают нечасто. На слуху фамилии других героев 1812 года. Почему? Может быть, потому, что близкий к идеалу образ для нас слишком пресен? Нет в биографии Петра Петровича скандалов и интриг, не тянется за ним шлейф бретера и забияки, не проигрывал он в карты состояний и не слыл за избалованного вниманием ловеласа. "Необыкновенный тип русской натуры" — так характеризовали Коновницына знавшие его люди. Образ — образом, натура — натурой, но судьба графу Коновницыну выпала отнюдь не скучная...

       Мальчик, названный по семейной традиции Петром, родился 28 сентября (ст. ст.) 1764 года. То есть в этом году — 250 лет уж как. Род Коновницыных — древний, аристократический. Хотя до 1819 года, когда его самому яркому представителю — Петру Петровичу — император даровал графство, род не титулованный. Однако ж ведущий линию от того самого Андрея Кобылы, от которого пошли разные дворянские роды России, в том числе и род бояр Романовых. Сам Андрей Кобыла родился в Новгороде, а вот его отец, согласно семейным легендам, носил фамилию Камбила, вышел в Русь со всей семьей из прусской земли в 1241 году и служил великому князю Александру Невскому. Позднее Коновницыны были среди воевод и стольников, а отец будущего героя Отечественной войны, тоже Петр Петрович, поднялся до должности гражданского губернатора Петербурга. Также служил военным губернатором в Олонецкой и Архангельской губерниях. Обычно пишут, что Петя Коновницын появился на свет на Слобожанщине, позже превратившейся в Харьковскую губернию. Но есть версия, что случилось сие в имении отца Кярово (Киярово) в 6 верстах от псковского городка Гдова, что стоит близ Чудского озера.

       Фото: Фото предоставлено М. Золотаревым Сражение при Островно. Раскрашенная гравюра неизвестного художника первой четверти XIX века

       Воспитывали и образовывали Петра дома. Хотя и записали в 5 лет в Артиллерийский кадетский корпус, который Коновницын так и не окончил. Десятилетним он оказался в штате лейб-гвардии Семеновского полка. В 21 год получил чин подпрапорщика и из виртуального военного превратился в самого что ни на есть реального. Так дальше и пошел по пехоте.

       Первую часть карьеры блистательной не назовешь. То ли не везло, то ли сказывалась особая забота отца о единственном сыне, но на войны Коновницын либо запаздывал, либо оказывался при штабах. Тем не менее опыта набирался, в чинах рос. Перелом свершился во время очередной польской бузы, когда подполковник Коновницын, будучи командиром Старооскольского пехотного полка, отличился при Баре в 1793 году и при Холме и Слониме — в 1794-м. За первую историю именным указом Екатерины II произведен в полковники, за вторую — награжден орденом Святого Георгия 4-го класса. Итак — полковник и кавалер в 30 лет, примечен Суворовым и Кутузовым. Но дальше на престол восходит Павел I...

       В армии началась чехарда. Некоторые поднимались на высоту быстрее вертолета, другие падали в пропасть стремительнее лавины, третьи успели за считаные месяцы и всплыть, и погрузиться на дно. Коновницын оказался из последних. Осенью 1797 года получает чин генерал-майора и Киевский гренадерский полк под команду. Гренадерский корпус — это почти гвардия, отборные части со славной историей. Коновницыну было чем гордиться. Но прошло полгода, и Петра Петровича отправили в обычный пехотный полк. А еще через полгода — в отставку. Хорошо, не в Сибирь. При дворе считалось, что молодой генерал — представитель суворовской школы, а после конфликта с самим фельдмаршалом Павел таких офицеров не жаловал. Тем более что из полка доносили о неприятии Коновницыным павловских новаций прусского толка.

       Фото: Фото предоставлено М. Золотаревым Фрагмент картины П. фон Гесса "Бородинское сражение". 1843 год. В центре смертельно раненный П.И. Багратион, рядом с ним на белом коне П.П. Коновницын

       Опала оказалась многолетней. Петр Петрович поселился в имении Кярово. Женат он был по любви, на Анне Ивановне Корсаковой. Даром что супруга приходилась ему троюродной сестрой. Первой родилась дочь Елизавета в 1802 году, затем пошли сыновья: Петр (1802) и Иван (1806). Григорий и Алексей появились позже, когда Коновницын из помещика вновь превратился в боевого генерала. А пока в Кярове в течение восьми лет он занимался хозяйством и самообразованием. Привычка ко второму появилась у Коновницына в малолетстве. Его эрудицию и широкий кругозор отмечали все без исключения. Вникать в экономические вопросы требовала сама жизнь. Собственные имения были невелики и приносили скромный доход.

       В 1806 году грянула очередная война с Наполеоном. Ситуация в Русской армии сложилась такая, что срочно потребовались резервы. Александр I решил сформировать земские ополчения. Петербургское дворянское собрание выдвинуло в начальники местного ополчения забытого всеми Коновницына. И тот справился с делом на редкость достойно и споро. В действующую армию из Петербургской губернии поступили четыре батальона ополченцев, превращенных Петром Петровичем в профессиональных солдат. Последовала награда — орден Святой Анны 1-й степени и приглашение на действительную военную службу, да еще генералом свиты Его Величества.

       Фото: Фото предоставлено М. Золотаревым Смоленск, вид с северной стороны. 7 августа 1812 года. Литография П. Лакруа по рисунку А. Адама. 1828 год

       С французами Россия к тому времени замирилась, но пришла новая напасть: война со Швецией. Коновницына назначили дежурным генералом при командующем Русской армией Буксгевдене. Задача перед армией была лихая: выбить шведов из Финляндии, чем навсегда угомонить настырных потомков викингов. Дежурный генерал в империи — это, в переводе на современный военный язык, нечто вроде первого заместителя начальника штаба. Казалось бы, Коновницыну нечего было делать в передовой линии. Но не таков был генерал. Он планировал операции, он же их и реализовывал. Сам ходил в атаку с пехотинцами, руководил огнем артиллерийских батарей, вел в бой морские десанты. А в промежутках успевал решать вопросы снабжения армии всем необходимым во время зимнего похода под лютовавшими на северной Балтике ледяными ветрами. По окончании этой войны уже генерал-лейтенант и кавалер ордена Святого Георгия 3-й степени Коновницын был назначен командиром 3-й пехотной дивизии. С ней и принял славу на Бородинском поле. Но прежде были сражения при Островно, что под Витебском, и оборона Смоленска. В Витебске 1-я армия Барклая дожидалась 2-ю армию Багратиона. Француз шел след в след, и потребовался большой арьергардный бой, чтобы выиграть время.

       Арьергардный бой — штука тяжелая. И потому, что обычно ведется против превосходящих сил врага, и потому, что психологически солдаты в таких боях частенько ощущают себя смертниками. 15 июля 1812 года сильно потрепанный отряд Остермана-Толстого сдал позиции 3-й пехотной дивизии Коновницына. Барклай знал, кого отправить в арьергард, помнил, как на смотре его армии незадолго до начала войны император особо выделил 3-ю пехотную за выучку и боевой дух, наградив при этом ее командующего табакеркой с собственным портретом, а всех нижних чинов — 5 рублями на брата. Весь день четыре пехотных полка и два батальона гренадер отбивали атаки корпусов Мюрата и Богарне. Затем к месту боя прибыл и сам Наполеон, что прибавило еще не битым французам отваги и дерзости. Коновницын писал в письме жене, что ему под Островно противостояло по меньшей мере 60 тысяч. А Петр Петрович был из людей, не склонных преувеличивать. Но полки Коновницына стояли насмерть. Был эпизод, когда французам удалось захватить четыре орудия. По тем временам, когда потеря пушки приравнивалась к потере знамени, момент щекотливый. Солдаты Черниговского пехотного полка рванули в контратаку и в штыковом бою отбили орудия. Вечером Коновницын отвел дивизию к Витебску, полностью выполнив задачу. Противник был задержан на сутки. Сам генерал с юмором докладывал, что Бонапарте, видать, желал ужинать в Витебске, но не случилось.

       Фото: Фото предоставлено М. Золотаревым П. фон Гесс. Сражение при Малоярославце. 1840-е годы

       За Коновницыным закрепилась слава мастера оборонительных боев. Как результат, его дивизия превратилась в арьергардную. Так было в Смоленском сражении, в котором солдаты Коновницына защищали плацдарм у Малаховских (Молоховских) ворот крепости, что выводили на мост через Днепр. Генерал в бою был ранен, но из строя не ушел. Пять дивизий Даву атаковали Коновницына, но выбить его солдат с позиций не смогли. Так было и на пути из Смоленска, когда арьергард Коновницына отбивал наскоки конницы Мюрата. Маршал Даву говорил своему окружению, что русские отступают в удивительном порядке, занимают лучшие позиции и держатся столько, сколько им требуется. Так было и в бою под Гжатском (ныне — Гагарин), когда в течение 13 часов полки Коновницына держали французов, выигрывая время для отхода основных сил Кутузова к Бородину. Так было и на Бородинском поле. Правда, не сразу. Первоначально 3-я пехотная встала на резервные позиции за Семеновскими флешами. Но уже в 10 утра ее солдаты совершили первый подвиг, выбив противника с только занятых ими флешей. После ранения Багратиона именно Коновницын принял командование 2-й армией и, соответственно, обороной левого фланга русских. Присланный Кутузовым на смену Багратиону генерал от инфантерии Дохтуров высоко оценил боевую работу Коновницына. Вскоре столь же высоко можно было оценить и личное мужество генерала. Во время атаки французских кирасир на порядки лейб-гвардии Измайловского полка Коновницын находился в одном из батальонных каре. На Бородинском поле генерала контузило. Пролетавшее ядро чуть зацепило поясницу и разорвало мундир. После сражения Коновницын отправит этот мундир в Кярово, на память. Может быть, еще и потому, что во всех прежних сражениях Коновницын одевался предельно просто, если не сказать — по-домашнему. Так, вместо шляпы или фуражки носил полотняный колпак. На Бородинском поле колпаку он тоже не изменил. Правда, сверху надел-таки генеральскую шляпу. А кроме того — был в парадном мундире и при орденах. И вот на тебе: этот мундир и вышел из строя...

       Из строя вышла почти вся 3-я пехотная дивизия. Коновницын писал, что с поля вернулись от силы тысяча человек.

       Фото: Фото предоставлено М. Золотаревым Бородино. Памятник 3-й пехотной дивизии генерала П.П. Коновницына на территории Спасо-Бородинского монастыря перед мавзолеем Н.А. Тучкова

       Сразу после Бородинской битвы Коновницын заменил смертельно раненного командира 3-го пехотного корпуса Николая Тучкова. На совете в Филях весьма категорично высказался против оставления Москвы. Принципиальность, честность и неприятие интриги как таковой — вот какие качества помимо полководческого дара и боевого опыта подвигли Кутузова на назначение Коновницына дежурным генералом при себе. После сдачи Москвы Михаил Илларионович испытывал сильнейший прессинг с двух сторон: двора в Петербурге и генеральской фронды во главе с начальником штаба Беннигсеном. Коновницын казался ему единственным, кто, во-первых, справится с уже ведомой ему работой, а во-вторых, не позволит себе заниматься в штабе политиканством. Выбор оказался верным. Рассудительный, уравновешенный, опытный в штабных делах, Коновницын сделал невероятно много для того, чтобы деморализованная и уставшая после отступления армия вернула себе силы и веру в победу. Есть версия, что именно Коновницын при обсуждении направления отхода армии на переформирование предложил калужское направление. И уж абсолютно точно известно, что первым в штабе разбудили Петра Петровича, когда прилетела весть об оставлении Наполеоном Москвы. А он, в свою очередь, доложил об этом Кутузову. Порой складывается впечатление, что в награду за полное равнодушие к славе и отсутствие тщеславия Бог направлял Коновницына в нужное время в нужное место. Тогда и туда, когда и где решалось самое важное и свершалось нечто знаковое.

       Коновницын оставался верен себе, когда случились первые бои со сбежавшими из Первопрестольной французами: под Тарутином и Малоярославцем. Он шел в строй. Так же вел себя и далее: бился в передовых рядах под Вязьмой и Красным, освобождал некогда оборонявшийся им Смоленск. С "ключ-городом" Коновницына связала высшая сила. При отступлении его 3-я дивизия вывезла из кафедрального собора икону Смоленской Божьей Матери, по преданию, писанную рукой евангелиста святого Луки. В Смоленск икону передал еще Владимир Мономах. Некоторое время икона пребывала в Москве, но в середине XV века вновь вернулась к смолянам. Во время боевого похода в 1812 году святыня находилась в дивизии, а на Бородинском поле была вынесена в войска на всеобщий молебен. Уходя из Смоленска, Петр Петрович дал слово, что вернет икону в собор. И слово свое сдержал.

       Фото: Фото предоставлено М. Золотаревым Сражение при Малоярославце. Гравюра с картины Ж.-Б. Мартине

       На исходе 1812 года Коновницын, обласканный императором, награжденный орденом Святого Георгия 2-й степени, Золотой шпагой с алмазами "За храбрость", чином генерал-адъютанта, испросил отпуск. Устал. Но, пробыв в Кярове всего пару месяцев, вновь поспешил к армии. Получил назначение командующим Гренадерским корпусом, состоявшим из 12 полков. В первом же крупном сражении с восстановившейся армией Наполеона под Лютценом в апреле 1813 года был тяжело ранен пулей в ногу с раздроблением кости. Но восстановился, вернулся в корпус и успел принять участие в Битве народов у Лейпцига. Правда, теперь уже — только командуя, лично ходить в атаки уже не пришлось по причине только что отъятых костылей.

       На этом карьера строевого офицера завершилась. О том, насколько высок был авторитет Коновницына, говорит тот факт, что в 1814–1815 годах он по поручению императора Александра I был военным наставником великих князей Николая и Михаила Павловичей. С ними и находился в покоренной Франции. Любопытно, что спустя четыре года Коновницын стал непосредственным подчиненным другого великого князя — Константина Павловича. В 1819-м Петр Петрович возглавил несколько кадетских корпусов, включая Пажеский, и ряд других военных учебных заведений. По сути, стал отвечать за подготовку офицерского корпуса России. Но формально этим процессом руководил великий князь. Издали, из Варшавы, где он проживал постоянно. Впрочем, формальности требовали активной переписки с высоким начальством. Бумаги, как и пули, Коновницын не боялся. Привык и к официально-эпистолярному жанру, и к ведению дневников, и к поиску стихотворных рифм. К сожалению, большинство дневников генерала пропало, но те, что велись с 1813 по 1815 год, сохранились. Странно, что до сих пор попытки их издать никем не предприняты. Можно только представить, сколько там интересных фактов, как армейского бытия, так и связанных с обучением военной мудрости великих князей.

       Фото: Фото предоставлено М. Золотаревым Елизавета Петровна Нарышкина, урожденная Коновницына (1802–1867). Акварель Н.А. Бестужева. 1832 год

       Но между "великокняжеским" периодом и службой Главным директором кадетских корпусов Коновницын четыре года возглавлял Военное министерство империи: с 1815-го по 1819-й. И возглавлял бы дальше, если б не ухудшившееся здоровье. После войны с Наполеоном состояние армии было весьма расстроенное. Армейское хозяйство надорвалось, а ряд генералов, чувствовавших себя победителями, откровенно позволяли себе лишнее по части финансов и интендантства. Победителей, как известно, не судят. Коновницын и не судил. Но твердой рукой наводил железный порядок. Судя по финансовым отчетам и возведению в чин полного генерала, ему это удавалось.

       Фото: Фото предоставлено М. Золотаревым Петр Петрович Коновницын (1802–1830), сын П.П. Коновницына, декабрист. Портрет работы К. Гампельна

       Петр Коновницын ушел из жизни в 1822 году. По подсчетам самого генерала, за годы боевой службы он участвовал в 62 боях. Награжден всеми орденами России, кроме орденов Андрея Первозванного и Георгия 1-й степени. Спрашивается, почему же тогда среди прочих героев 1812 года он неизменно остается в тени? Ряд историков считают, что причиной тому — участие двух его сыновей, Петра и Ивана, в декабрьских событиях 1825 года. Кроме того, дочь Петра Петровича, Елизавета, будучи замужем за декабристом Михаилом Нарышкиным, первая отправилась за супругом в Сибирь, испросив разрешения у императрицы Марии Федоровны. Поступок фрейлины не мог не вызвать неудовольствия у государя Николая Павловича, однако ж он предпочел не вмешиваться. Более того, уже в остроге Нарышкиным, как не имеющим детей, разрешили жить вместе на территории каторги, чего не дозволили остальным декабристкам. Да и к сыновьям Коновницына царь отнесся довольно мягко. Через четыре года после приговора Петр-младший уже выслужил чин поручика на Кавказе. Правда, в том же, 1830 году умер от холеры. Иван суда вообще избежал, получил перевод из гвардейской Конной артиллерии на Кавказ, где и служил с десяток лет. После отставки поселился в родном Гдовском уезде, где избирался местным предводителем дворянства.

       Фото: Фото предоставлено М. Золотаревым П.П. Коновницын (1764–1822). Портрет работы Д. Доу. Военная галерея Зимнего дворца

       Похоже, проступки детей никак не повлияли на отношение к самому графу Петру Петровичу в царском окружении. Тем более что Коновницына уже не было в живых. Да и портрет его в Военной галерее 1812 года в Зимнем дворце остался на месте. Причина, вероятно, в другом: слишком скромным и принципиальным был этот человек. Не позволял себе заниматься самопопуляризацией. И его место в шеренге героев 1812 года как-то незаметно "съели" другие, не менее заслуженные, но более самолюбивые генералы.

       Сейчас в Гдове кипит работа над памятником генералу. Уже многое готово, хотя, как обычно, не хватает небогатому городу последних сумм для завершения проекта. А так хочется успеть к 250-летию со дня рождения Петра Петровича. Тем более что это — первая попытка увековечить генерала персонально.

       Коллективно он уже увековечен. Еще век назад. На Бородинском поле. Так уж совпало, что памятник 3-й пехотной дивизии генерала Коновницына стоит на территории Спасо-Бородинского монастыря, там, где полки дивизии и сражались. А монастырь основала игуменья Мария — Маргарита Тучкова, вдова генерала Тучкова 4-го, погибшего здесь командира бригады в составе дивизии Коновницына. В считаных метрах от домика игуменьи взмыла в небо строгая стела с двуглавым орлом на вершине. Из буро-красного, как запекшаяся кровь, камня эта стела. Из гранита.

       Послать

       ссылку письмом

       Распечатать

       страницу