На автовокзале Северодонецка, откуда не ходят автобусы, где можно иногда поймать попутку Виктор Григорьевич и Лидия Тихоновна, оба уже в возрасте, ждут машину до Троицкого — уехать к родственникам. Они до последнего ждали в городе, когда с ？Азота？ отпустят их дочь Марину. Ее, как и других работников, просто оставили на предприятии и не дают уйти. ？Мы ничего не знаем о ней. С 11 мая с ней нет связи？, — говорит Лидия Тихоновна.
Дом стариков разрушен, в подвале они уже больше жить не могут, поэтому уезжают. И будут ждать свою дочь и пытаться как-то узнать о судьбе Марины.
？ Филипп Прокудин
<…>
— Да, [с завода ？Азот？ никого] не выпустили. И бои все равно идут, — замкомандира по технической части одного из батальонов легендарной 2-й бригады Луганской Народной Республики, присев на корточки, наблюдает за тем, как ？Урал？ под Северодонецком тянет из песков застрявший автомобиль. Его, как и всех, занимает то, выведут ли мирных с ？Азова？, но чтобы убедить остатки украинского гарнизона отпустить заложников, замкомбата надо дальше делать свою работу — готовить машины к маршу и бою. И песок его сейчас интересует больше, как и состояние вверенных ему БМП и грузовиков. ？На песке все буксуют, не только колесные, даже гусеница слетает, если не натянута плотно. Под огнем на бэхе (боевой машине пехоты. — Ред.), просто вжик! — и слезла. Под огнем и меняли？, — вспоминает офицер, смотря, как ？Урал？ рывком выдергивает застрявший автомобиль.
И, наконец, после того, как дело сделано, он отвлекается: ？Они (украинские военные. — Ред.) упрямые, конечно, как на "Азовстали". Но только они посидели там, посидели, и передумали воевать. Кончилось упрямство. А я не передумаю？.
？ Филипп Прокудин
<…>
— Есть! — на ладони Сергея, бойца комендатуры в Северодонецке, лежит, свисая краями, распутанная серебряная цепочка с биркой. Только что ему удалось поддеть ногтем узел из тонких звеньев, и теперь металлическая нить тонкой светящейся под неяркой лампой (электричество переносное, от генератора) змейкой протянулась вдоль линии жизни.
Сергей аккуратно кладет цепочку на глянцевую обложку с надписью: ？Добробати: ？стор？я подвигу батальйон？в, що врятували кра？ну？. На книге с эмблемами многочисленных ？азовов？, ？кривбасов？ уже стоят подставки с ювелирными украшениями: тускло отблескивают жемчужины и мелкие камни. История украинских формирований, известных мародерством, пытками и убийствами, стала витриной для колец, сережек и кулонов. В комендатуре освобожденного города описывают изъятое у мародеров имущество, чтобы описать — надо рассортировать, чтобы рассортировать — надо разобрать и распутать ком из ？ювелирки？. Этим вечером и занимается Сергей, отставив автомат. Восстанавливает порядок в городе, делает свою работу.
— Задержали одного… деятеля… килограмма три вез. Хорошо, хоть… не стал объяснять, что это его… личное, — отрывками, так как очередной узел на цепочке требует концентрации внимания, объясняет боец.
А днем он с другими бойцами обеспечивал гуманитарный коридор и вывозил мирных с передовой. Для комендатуры сорванное перемирие 15 июня — очередной день боевых будней, когда в хаосе надо кого-то спасать, успокаивать, кому-то помогать. Словом, как-то возвращать все к какому-то подобию нормальной жизни.
？ Филипп Прокудин
А момент, в который пресса ждала, повторит ли с ？Азотом？ ситуацию с ？Азовсталью？ с долгими переговорами, предлагаемыми путями выхода и ожиданием сдачи, бойцам комендатуры запомнился каким-то смешным дядькой из вывозимых жителей, который лез поверх всех в грузовик с главной своей ценностью — телевизором. ？Рухнул, думаю, ну все — зубов не досчитается. Нет, встал, и за телевизор свой держится？, — посмеивается Сергей.
— А люди приходят: ？У меня телефон пропал？, — Тимур, флегматичный товарищ Сергея, даже не разводит руками, слишком резкий жест для него, а показывает ладони, дескать, понятно, что для современного человека гаджет — это окно в мир, список всех знакомых и адресов, но и, с другой стороны, идут бои, по жилым домам прилетает с ？Азота？, тут быть бы живым, какой телефон? ？Но что поделать, записываешь, — продолжает Тимур. — А человек смотрит, и добавляет: "А вот еще пропало, а вот еще…". И записываешь？.
Про записи, описи, приемы жалоб Тимур говорит не просто так — это первый шаг к тему времени, когда не будет внезапных или регулярных артиллерийских налетов, сгоревших домов и пережидания обстрелов подвалов. К тому времени, когда ？Азот？ будет зачищен от остатков украинского гарнизона, и из-за свиста в воздухе не надо будет прятаться. Пока же для комендатуры утро, когда предложили открыть гуманитарный коридор, как и для бойцов 2-й бригады, всего лишь одно из событий в череде дней, которые составляют военную работу: сколько тех дней уже было, сколько их еще будет.
Комендант Северодонецка Виктор во дворе комендатуры так кратко подводит итог этих очередных суток, суток, ставших обычными, когда ничего особенного так и не произошло: ？Мы пошли к указанным местам с белыми флагами, как было договорено. Они по нам ударили. Перемирие продержалось всего сорок минут？.
？ Филипп Прокудин
<…>
— Вот, смотри! — Олег Евгеньевич, житель улицы Химиков в Северодонецке показывает доску с осколками — всем тем, что летело по жителям города за недели боев. Коллекция принадлежит его соседу, оставившему дом и собрание оболочек, начинок и иных частей снаряда. Коллекцию можно пока пополнять каждый день — с ？Азота？, из промышленной зоны, которая превратилась в крепость, продолжают стрелять, если хочешь, ходи и собирай куски металла с зазубренным краями. ？Дарю! — щедрым размашистым движением Олег Евгеньевич выдергивает из доски два "гвоздика", — вот это на нас сыпалось？.
？Вот это？ — начинка кассетного снаряда, маленький дротик, меньше спички, их еще называют флешеттами, такое наименование было и у стрелок, которые сбрасывали на головы пехоты и кавалерии аэропланы в Первую мировую. ？Неизбирательное оружие. Если это применялось в городе, то по-любому трибунал, что у нас, что в Европе, — говорит военный ЛНР уже в Луганске, взвешивая в ладони ？гвоздики？. — Жутковатая штука？.