Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ

       Читать inosmi.ru в

       Stephanie Bai (Стефани Бай)

       Софи Гилберт рассказывает о том, как эта индустрия определила представления о женственности, сексе и власти.

       Наш мир формируют порно-предпочтения — и это очевидно буквально всюду. Модели рекламируют в соцсетях подписку на OnlyFans, секс-работницы ведут блоги о повседневной жизни, а эротические романы приносят огромные доходы. Интерес людей к сексу — это спрос, который уже давно удовлетворяется предложением, но порно — продукт далеко не нейтральный. Пока американцы подпитывают рост многомиллиардной индустрии, она, в свою очередь, влияет на их культуру.

       "Когда в конце 1990-х я была подростком, нам с подругами казалось, что женская сила состоит прежде всего в ее сексуальности, — написала в недавней статье моя коллега Софи Гилберт (Sophie Gilbert). — Других сил либо просто не существовало, либо они не стоили внимания". Я поговорила с Софи о ее новой книге, посвященной поп-культуре и женственности, чтобы понять, как порно превратилось в определяющее культурное явление нашего времени.

       Стефани Бай: Вы пишете, что "мы все живем в мире, созданном порно". Как этот мир выглядит для женщин?

       Софи Гилберт: Лично я сейчас наблюдаю нормализацию откровенно грубого, регрессивного отношения в политике и массовой культуре не только к женщинам, но и к иммигрантам, геям, трансгендерам. Возрождается тот тип оскорбительного и дегуманизирующего поведения, которым отличалась поп-культура 2000-х, но на этот раз его источник — не блогеры и светские комментаторы, а политики и медиаперсоны с огромной аудиторией. Причина мне видится в том, что определенные виды порно приучили многих к жестокости.

       Это одна сторона медали. Но когда я писала эту фразу [в книге], то задумалась: как все-таки порно укрепило идею о том, что в каждом аспекты культуры центром внимания должны быть мужчины! Данная концепция глубоко укоренилась в нашем сознании, даже если мы не отдаем себе в этом отчет или не можем выразить словами.

       Вы пишете об эпохе Y2K и "порно-шика", когда гиперсексуализация женщин стала мейнстримом. Сегодня в соцсетях все чаще можно увидеть, как секс-работники рассказывают о профессии и сотрудничают с популярными инфлюенсерами, такими как Логан Пол (Logan Paul) и Дэвид Добрик (David Dobrik). Что думаете о новой эре порнозвезд в соцмедиа?

       Во многом это не ново и вторит тенденциям 2000-х, когда секс-работники и порноактеры стали открыто говорить о своем опыте. Тогда вышло множество мемуаров, развенчивающих гламур индустрии: Саша Грей перешла из порно в кино, снялась у Стивена Содерберга и появилась в сериале "Красавцы". Даже нынешние экстремальные секс-трюки, которые ради славы исполняют порно-актрисы Бонни Блю и Лили Филлипс, — это лишь повторение того, что делали в 1990-х Аннабель Чонг и Жасмин Сен-Клер.

       Секс продается, а сексуальная открытость считается "освобождением". Критику порно воспринимают как регресс, осуждение женской свободы и ханжество. Насколько нарратив об "освобождении" скрывает или оправдывает негативные аспекты порно?

       Это как раз было главной темой и моей статьи, и книги — понять, почему женщины моего поколения так легко согласились с тем, что не могут (или не должны) сопротивляться отношению в СМИ и реальной жизни.

       Я никогда не стану указывать людям, как поступать со своим телом и как себя позиционировать. Моя цель — анализ культурных процессов того времени. Но общий вывод такой: слово "освобождение" всякий раз использовалось для продажи продукта, который не делал женщин сильнее. Чудо-лифчики до сих пор рекламируют как "элемент освобождения". В 2007 году имела место мрачная рекламная кампания для фильма ужасов с Элишей Катберт (Elisha Cuthbert), где ее персонажа пытали и убивали, а продюсер при этом презентовал картину как историю женского "освобождения". Теперь употребление этого термина меня неизбежно настораживает.

       Ваша статья посвящена в основном визуальному порно, но среди женщин набирает популярность текстовый и аудио-контент (который часто создают тоже женщины). Важно ли, как и кем создается порно, когда речь идет об этике и влиянии?

       Конечно! Я уже однажды писала для вашего журнала статью в защиту любовных романов как примера визуализации женского желания, влияния и человечности. В самих непристойностях нет ничего плохого. Я исследую тему порно не из-за его открытой сексуальности, а потому, что оно часто изображает и поощряет шаблонное, регрессивное, жестокое и даже насильственное отношение к женщинам — и это не могло не изменить общество.

       SpikedВеликобритания

       Кир Стармер, что случилось со всеми этими женскими пенисами?Кир Стармер резко сменил риторику относительно трансов после решения Верховного суда, пишет Spiked. Автор статьи задает властям резонный вопрос: а куда же делись все те "женские пенисы", о существовании которых британский премьер еще совсем недавно говорил на голубом глазу?

       27.04.2025

       Год назад я прочла восхитительный анализ социолога Элис Эванс (Alice Evans) о том, что статус женщины в обществе можно предсказать по тому, ценит ли это самое общество романтическую любовь. Поэтому неудивительно, что многим женщинам нравится романтический контент, ведь он удовлетворяет их желания и напоминает, что они заслуживают человеческого отношения.

       Некоторые читатели могут решить, что вы против порно и секс-работы. Вы бы так себя описали?

       Забавно, но меня критиковали и за позицию против порно, и за ее же недостаточность. Я действительно предполагала, что так произойдет; при написании книги мне хотелось как можно тщательнее задокументировать эпоху расцвета порно и позволить читателям самим делать выводы.

       Люди всегда думали и будут думать о сексе, смотреть и представлять его. Есть и те, кто стремится расширить представление о сексуальном контенте для женщин и этично относятся к сотрудникам соответствующей индустрии, например Эрика Ласт (Erika Lust) и Синди Гэллоп (Cindy Gallop). Я говорю о проблеме не с порно как таковым, а с тем, как определенные его виды стали культурной доминантой, не оставив места для альтернатив.

       Как же излечить культуру, пропитанную порно?

       Выйти из интернета, например. Возвращаясь к романтике, я хочу сказать, что истории, напоминающие о человечности, сложности и прекрасной странности людей, — это как минимум хорошее начало.