Этой статьей я продолжу серию о военспецах – кадровых офицерах и генералах царской России, добровольно вступивших в РККА и фактически принесших ей победу, а после послуживших делу строительства советских Вооруженных сил. Впрочем, судьба героя повествования существенно отличается от пути его коллег. Речь о советском генерал-лейтенанте и бывшем генерал-майоре – отнюдь не армии императорской, а белогвардейской колчаковской – Аполлоне Яковлевиче Крузе. То есть победу он желал принести не красным, а их противникам.
Без преувеличения его биография из разряда ？рассказать – не поверят？. Можно только лишний раз пожалеть об игнорировании отечественным кинематографом сюжетов, связанных с боевым путем таких, как Крузе. И традиционно: повествование будет не только о нем, но и хотя бы в двух словах об эпохе, в которой ему довелось жить.
Обманчивые тишь и гладь Итак, Аполлон Крузе родился 15 декабря 1892 года в царствование Александра III, прозванного Миротворцем: за тринадцать лет его правления Россия не знала войн. Исключительный случай в ее истории. Но есть ли основания видеть в этом заслугу государя? Нет. Ибо вести их было не с кем. Разгромленная в 1870-м Пруссией Франция обеими руками цеплялась за Россию как единственного гаранта независимости.
Еще ранее потерпевшая от пруссаков же благодаря гению генерал-фельдмаршала Хельмута Мольтке Старшего Австрия без оглядки на Берлин не могла и шагу ступить, а там хоть и были раздосадованы нежеланием Петербурга позволить добить Третью республику в 1875-м, ссориться с ним не собирались. Правда, отставка Отто фон Бисмарка в 1890 году постепенно разворачивала военно-государственную машину Второго рейха в сторону конфронтации с восточным соседом, но в то время это еще особо не было заметно.
Османской империи вообще было не до войн, ну а владычица морей Британия не обладала достаточно сильной по меркам ведущих стран армией, а одним флотом против крупнейшей сухопутной державы не навоюешь. Япония тогда еще боялась казавшейся ей безмерно могущественной России. Достаточно вспомнить, какой переполох вызвало там покушение на совершавшего кругосветное путешествие цесаревича Николая. Даже микадо поспешил навестить пострадавшего, чего ？прямые потомки？ богини Аматэрасу никогда не делали.
Разумеется, так долго продолжаться не могло: объективные противоречия между ведущими империалистическими державами неуклонно толкали их в пропасть мировой войны. Но повторю: тринадцатилетнее мирное царствование Александра III представляло собой счастливое стечение обстоятельств, а не стало прямым следствием его международной политики.
“ После Победы Аполлон Яковлевич продолжал командовать корпусом, в 1949-м, спустя тридцать лет как он стал колчаковским генерал-майором, был удостоен звания генерал-лейтенанта Советской армии, что свидетельствует о некогда правильном выборе. Да и большевики в нем не ошиблись ” Словом, будущий генерал родился во внешне спокойное время и даже сравнительно благополучное: подтачивающая вчера еще феодально-крепостническую монархию ржавчина если и была заметна, то только умам проницательным, коих и в верхах российского общества, и политического истеблишмента оказалось совсем не много.
В отличие от героев прежних моих повествований, происходивших из провинции, местом появления на свет Аполлона стал Петербург. Семья была дворянской, отец нес службу в департаменте полиции. Мальчик окончил классическую гимназию, то есть получил прежде всего гуманитарное образование (уклон на предметы естественно-математического цикла делался в реальных гимназиях), дававшее право на поступление в университет без экзаменов. Но гражданская карьера, видимо, не привлекала молодого человека, и в 1910-м он надел форму юнкера Владимирского военного училища. Замечу: более престижным в столице считалось Павловское, но в него поступали, как правило, выпускники военных гимназий. Так же, кстати, обстояли дела в московском Александровском училище.
Симптоматичная для Российской империи конца XIX века деталь: своим названием ставшее для Крузе альма-матер учреждение обязано генералу от инфантерии великому князю Владимиру Александровичу. Столь высокий чин он получил не благодаря военным дарованиями и заслугам, а по праву рождения – будучи младшим братом Александра III.
Именно этот человек, являясь командующим войсками Санкт-Петербургского военного округа, отдал преступный приказ применить силу для недопущения шествия рабочих к Зимнему дворцу. Разумеется, пребывая неподсудным, никакого наказания за устроенное его подчиненными Кровавое воскресенье он не понес да и просто о правовой оценке его действий речь не шла. Великий князь продолжал также оставаться главой Академии художеств – ценитель прекрасного, знаете ли, после чего в знак протеста из нее вышли Василий Поленов и Валентин Серов.
Так что выбравшие путь защитников империи воспитанники училища получали военное образование в стенах заведения, носившего имя далеко не самого достойного ее представителя. Скорее наоборот. Что ж, каковы навязываемые властью герои, такова и держава. С моей точки зрения, не стоит недооценивать подобного рода экзистенциальных проявлений в бытии любого государства, определяющих его жизнеспособность.
И последнее об училище: оно оказалось по большому счету единственным центром сопротивления новой власти в октябре 1917 года. Тогда согласно публикации в меньшевистской ？Новой жизни？ были ранены и погибли 200 юнкеров и 71 стал жертвой самосуда. И рефреном: никто из господ великих князей не бросился на защиту обветшавшего здания облагодетельствовавшей их империи, некоторые даже наоборот. Владимир Александрович давно уже к тому времени умер, но осмелюсь предположить: будь он жив, то вряд ли примчался бы в стены носившего его имя училища, дабы либо возглавить юнкеров, либо призвать сложить их оружие.
От подпоручика до комбата Но вернемся к Крузе. Из училища он выпустился подпоручиком и получил назначение в 91-й Двинский полк. На дворе стоял 1912 год. Первую мировую Крузе встретил командиром роты в своем полку, дравшемся в составе 9-й армии Юго-Западного фронта в Варшавско-Ивангородской операции.
Командовал фронтом генерал-адъютант Николай Иванов. Операция проводилась во взаимодействии с войсками Северо-Западного фронта генерала от инфантерии Николя Рузского. О низком уровне компетенции обоих, равно как и несоответствии занимаемой должности еще одного Романова – генерала от кавалерии и главкома действующей армии, великого князя Николая Николаевича, я писал в посвященной генерал-лейтенанту Евгению Шиловскому (？Вадим Рощин？ из Генерального штаба РККА？).
Отсутствие что таланта, что оперативного кругозора этих и прочих карьеристов обернулось для армии большой кровью, а непосредственно для Крузе – тяжелым ранением под Краковом. Случилось это в ноябре 1914-го, а спустя три месяца он снова в строю. Дослужился до комбата, получил еще одно ранение, удостоился боевых наград и как талантливый офицер поступил на ускоренный курс Николаевской императорской военной академии. Я уже писал в упомянутой статье о востребованности на должностях, начиная с командарма и выше, хорошо подготовленных офицеров, способных принимать адекватные обстановке решения на оперативном и стратегическом уровнях и коих в сражавшихся войсках ощущался серьезный дефицит.
Но даже в столь важном деле, как подготовка офицеров Генерального штаба, не обошлось без протекций. Ибо, указывает историк Андрей Ганин, назначение в 1916 году исполняющим должность начальника академии генерал-майора Владимира Петерса состоялось согласно циркулировавшим тогда слухам ？по протекции распутинских кругов？. Хуже того, по словам знавшего его человека, начальник, сменивший фамилию на Камнев, выглядел весьма мало осведомленным ？об академической работе и целях？. Увы, ？Петерс, пишет Ганин, как начальник Академии находился не на своем месте. Раньше он занимал пост начальника Елисаветградского кавалерийского училища. Соответственно методы училища он пытался перенести на академическую почву, что было абсурдно？.
Я ведь не напрасно упомянул мирные годы царствования Александра III, а оные и порождают в армии рутину и протекционизм. Отсюда слишком большие потери в Первой мировой, Великое отступление и прочие беды. Но войны – своего рода и очищение армии от людей в ней случайных, и выдвижение способных, таких как Крузе.
От красных к белым и дорога обратно Аполлон Яковлевич окончил Академию незадолго до крушения империи и даже успел послужить старшим адъютантом штаба 19-й стрелковой дивизии. После Февральской революции при беспомощном Временном правительстве Крузе занимал различные должности в стремительно разваливавшейся армии, настроения которой предельно ясно выразил Бумбараш в одноименном фильме, помните его песню: ？Наплевать, наплевать, надоело воевать？? Самое удивительное, что сегодня большевиков называют предателями те, чьих предков царское, а потом и Временное правительство гнало на убой ради интересов кучки капиталистов. Или они искренне полагают, что их прапрадеды проливали кровь за веру, царя и Отчество?
Новая власть мобилизовала Крузе весной 1918-го – Красная армия нуждалась в кадровых офицерах. Да и они нуждались в военной службе, вне которой многие и не мыслили себя. Большевики позволили Аполлону Яковлевичу продолжить образование и в мае того же года он был зачислен в академию. Хотя Владимир Ленин подумывал о ее закрытии, не делать этого его убедил бывший генерал-майор Михаил Бонч-Бруевич.
Академию эвакуировали в казавшийся тыловым Екатеринбург, куда и прибыл Крузе, вероятно, сразу же вступив в созданную среди слушателей антибольшевистскую организацию. Судя по всему, возглавлявший академию генерал-майор Александр Андогский знал о существовании подполья, однако главной своей задачей видел не свержение советской власти и не спасение находившейся в тот период в городе семьи отрекшегося от престола царя, точнее – даже выступал категорически против этого, а за сохранение академии как аполитичного учреждения.
Для красных антибольшевистские настроения профессуры и части слушателей не составляли тайну, именно поэтому наркомвоенмор Лев Троцкий настаивал в июльские дни 1918-го, когда чехословаки и белогвардейцы подходили к Екатеринбургу, на скорейшей эвакуации академии в Казань. Часть слушателей вместо эвакуации приняла участие в свержении советской власти в Екатеринбурге. В их числе оказался и Крузе. Причем в деле этом он, видимо, сыграл если и не первостепенную, то далеко не последнюю роль, ибо как только силы контрреволюции заняли город, сразу стал его комендантом, что, согласитесь, о многом говорит.
Замечу, что большевики успели оценить военные способности Аполлона Яковлевича. Ибо согласно приведенным Ганиным данным он сначала должен был быть откомандированным в Петроград, но потом получил назначение в штаб Северо-Урало-Сибирского фронта. Конечно, можно только гадать о мотивации молодого офицера, которому красные оказали доверие. Но нужно принимать во внимание неприятие им, равно как и многими его товарищами, опеки академии со стороны гражданской власти, особенно в преддверии падения города, когда нервы у всех были на пределе, хотя Андогскому удалось минимизировать роль комиссаров в учебном процессе. Да и внешние атрибуты советской власти, будь то отмена погон, чинов, старой формы, скорее отталкивали от них часть офицерства, нежели привлекали в их ряды. Нужно также принимать во внимание неверие многих офицеров в то, что большевики – это всерьез и надолго. И для этого в 1918-м были основания.
Комендантом новоиспеченный белогвардеец пробыл недолго и уже в августе получил должность начальника штаба 4-й Сибирской стрелковой дивизии, а спустя несколько месяцев возглавил штаб 3-го Степного Сибирского армейского корпуса. То есть не только красные, но и белые оценили его дарования. К тому времени Крузе носил погоны подполковника.
Дрался с красными на совесть, за что был произведен в полковники и удостоен ордена Святого Владимира III степени с мечами. Принимал участие в планировании и непосредственное участие в успешной для белых Кунгурской операции, в ходе которой потерпела поражение 2-я армия красного Восточного фронта под командованием бывшего полковника Василия Шорина. И если командарм остался в истории Гражданской войны как весьма посредственный полководец, то его начальник штаба, бывший генерал-майор Александр Зунблад обладал несравненно большим опытом и лучшей оперативной подготовкой, полученной в академии в ходе Первой мировой, которую завершил начальником штаба 27-го армейского корпуса. То есть воевать умел, и тем ценнее победа Крузе.
Весной 1919 года красные перешли в контрнаступление: Сарапуло-Воткинская операция, в ходе которой основным противником 3-го Степного Сибирского армейского корпуса стала 3-я армия, возглавленная бывшем капитаном Сергеем Межениновым. Вроде бы чин невысокий, но военачальник, с которым Крузе пришлось помериться силами, оказался серьезным противником. Он также учился в той же Николаевской военной академии – правда, не окончил ее из-за начала Первой мировой. И забегая вперед, замечу, что Меженинов станет одним из разработчиков Екатеринбургской операции, в результате которой красные овладели Уралом. В СССР этот человек дослужится до заместителя начальника Генерального штаба РККА и станет известным военным теоретиком, увы, расстрелянным в 1937-м.
Именно против него и спланировал Крузе, в апреле 1919-го ставший исполняющим должность начальника штаба Южной группы войск генерал-лейтенанта Григория Вержбицкого, контрудар, успешно осуществленный на исходе мая того же года. Но общая стратегическая обстановка, в частности отступление правого фланга Западной армии генерал-лейтенанта Михаила Ханжина, обнажившая ее стык с левым флангом Сибирской армии, в составе которой сражалась Южная группа Вержбицкого, во многом свела на нет успехи колчаковских войск на Пермско-Кунгурском направлении. Впрочем, причины их поражения многогранны и требуют отдельной статьи.
После разгрома Сибирской армии Крузе, уже будучи генерал-майором, попадает в плен к красным. И переходит на их сторону. О мотивах судить трудно, равно как и об обстоятельствах плена толком ничего неизвестно. Возможно, генерал опасался расстрела. А может быть, тяжелое отступление, несомненно, наблюдаемый им развал тыла (бич всех белогвардейских фронтов), осознание царивших ？наверху？ разброда и шатания вкупе с непониманием в Омске всех реалий обстановки (это, к слову, было свойственно и адмиралу Александру Колчаку, и его малокомпетентному в вопросах стратегии начальнику штаба генерал-майору Дмитрию Лебедеву) и случаи жестоких расправ над местным населением привели Аполлона Яковлевича к разочарованию в белом движении. Да и в эмигранта ему, видимо, превращаться не хотелось.
Красные же не только не поставили классового врага к стенке, но и предложили ему службу в РККА, правда, без сохранения генеральского звания, ибо большевики признавали только полученные в императорской армии. Возможно, уже тогда советское руководство взяло тренд на амнистию белогвардейских офицеров, обусловленный пониманием необходимости профессионального подхода к строительству Вооруженных сил.
И едва ли прошел месяц после пленения, как Крузе прибыл на берега Невы – преподавателем 5-х Петроградских курсов. Можно только представить, с каким чувством он ходил по улицам вчера еще вражеской для него и все еще многим видевшейся по привычке столицы, в которую каких-то полгода назад, наверное, мечтал с сослуживцами въехать на белом коне. И вот причудливым образом, но мечта сбылась, а многие его товарищи по оружию, подобно Вержбицкому, прозябали в эмиграции, а кто-то, так же, как и Крузе, взятый в плен, не избежал тюрьмы и последующего расстрела – такова судьба самого молодого и талантливого колчаковского генерал-лейтенанта Анатолия Пепеляева.
Последнее, как известно, миновало Аполлона Яковлевича, наверное, потому, что ему удалось в последующем скрыть факт службы у белых. Так, в двух его учетных карточках, по словам Ганина, отмечено, что в белой армии он не служил, а в одной даже детально расписан его служебный путь в 1918–1920 годах, но не в армии Колчака, а в РККА, в том числе и в штабе 3-й армии, против которой, как мы знаем, на самом деле Аполлон Яковлевич успешно сражался, а после якобы был прикомандирован к инспекции пехоты штаба 5-й армии… Более того, без обиняков сказано, что в 1918–1919 годах Крузе воевал против чехословаков, Колчака на Восточном фронте, а в 1919–1920-м – против Махно, белополяков и Врангеля.
Уж сам ли он, ничтоже сумняшеся, предоставил подобные данные о себе или кто-то ему помог – неизвестно. А может, большевики после Гражданской и на местах дальнейшей службы Аполлона Яковлевича были и в курсе его белогвардейского прошлого, только не считали сей факт криминалом. Он ведь не просто тихо преподавал и старался, так сказать, не отсвечивать. Нет, в том же 1920-м Крузе возглавил Полтавскую пехотную школу, потом руководил кафедрой коммунистического университета, а в 1936-м принял полк. Последнее тем более удивительно, что многие служившие в РККА и не замеченные в симпатиях к врагам революции военспецы после Гражданской войны занимались только преподавательской работой.
Сталинград генерала Крузе В 1937-м Крузе вернулся в академию, только уже имени Фрунзе и преподавателем, готовил будущих победителей Третьего рейха. В 1939-м вступил в ВКП(б). С 1941 года – на фронтах, принимал участие в комплектовании новых частей РККА, что было крайне важной задачей, ибо фашисты стремились разгромить Красную армию до того, как командованию удастся сформировать новые дивизии и во многом за счет них стабилизировать фронт. Важной вехой для Крузе стала зима 1943-го, когда он получил должность начальника штаба Сталинградской группы войск. ？Именно Сталинградский регион, – пишет историк Олеся Гоманенко, – стал первой экспериментальной площадкой, где пошагово разрабатывались и апробировались формы и методы возрождения освобождаемых территорий в условиях продолжавшихся активных боевых действий Красной армии？.
Согласитесь, задача масштабная, свидетельствующая о доверии Крузе со стороны руководства. Справился и через полгода принял дивизию, а потом в 1944-м – 24-й гвардейский корпус, во главе которого освобождал Братиславу. Что ж, далеко не все ветераны Первой мировой и Гражданской проявили себя в Великую Отечественную. Ибо это была совершенно иная война, требующая иного уровня подготовки и оперативного мышления.
После Победы Аполлон Яковлевич продолжал командовать корпусом, в 1949-м, спустя тридцать лет как он стал колчаковским генерал-майором, был удостоен звания генерал-лейтенанта Советской армии, что свидетельствует о некогда правильном выборе. Да и большевики в нем не ошиблись. Умер Аполлон Яковлевич 6 мая 1967 года. И вряд ли он, попав в плен под Красноярском, созерцая разруху и голод вокруг, даже представить мог, что закончит свои дни в Ленинграде и доживет до немыслимой тогда эпохи космических полетов.
Игорь Ходаков,
кандидат исторических наук
Опубликовано в выпуске № 9 (922) за 15 марта 2022 года