Опубликовано в журнале Интерпоэзия, номер 1, 2022

       Марина Эскина – поэт, переводчик. Родилась в Ленинграде. Окончила физический факультет Ленинградского государственного университета. Автор четырех книг стихов и книги детских стихов на английском языке. Автор публикаций в российской и зарубежной периодике. Стихи переведены на английский язык. С 1990 года живет в Бостоне.

       * * *

       Лыжи, Павловск, холодные бутерброды с сыром,

       Апельсин, поделенный на три части,

       Именно такой, моя Россия,

       Где аккуратно надрезанный апельсин папа чистит,

       А вечером читает Тютчева с особенным выражением,

       Которое я тогда не до конца понимала,

       Чтение было оберегом, чуждого отторжением,

       Продолжением зимнего ритуала.

       Чистотa зимы, снег ее еще не главное,

       Главное – с книгой в руках – под лампой, чтение,

       Ровное биение сердец, дыхание плавное,

       Свет на всех трех книгах, лампа, тень ее.

       Шепот страниц, непроизвольный вздох, взгляд блуждающий

       По-над книгой, почти случайный,

       Говорящий – сегодня воскресенье, подожди еще

       Прятаться в тайники свои отчаянные.

       ЧИТАЯ ？ИЛИАДУ？

       1.

       The intellect of man is forced to choose

       Perfection of the life, or of the work,

       And if it take the second must refuse

       A heavenly mansion, raging in the dark[1].

       W.B. Yates

       Ахиллеса, Пелеева сына, мать Фетида любила сверх меры,

       В школу девичью определила, не дарила военных игрушек,

       Все равно не спасла быстроногого мать от военной карьеры,

       Только взлелеяла в нем, прекрасноволосая, гордую душу.

       Так разгневался на Агамемнона он за похищенную Брисеиду,

       Так о павшем Патрокле стенал-горевал исступленно и громко,

       Что, подобно врагам, искупали ахеяне горькую эту обиду,

       А Фетида с Гефестом снаряжали на смерть исполина-ребенка.

       На Олимпе ругались и мерялись чином, что в местном райкоме,

       И героев, как в кости, проигрывали, иногда оживляя для сечи

       Новой, продуманной лучше, чем прежде, изобретательней; кроме

       Того, между битв, говорили герои и боги прекрасные речи.

       То, что ответил Ахилл, возмужав, Одиссею в песне девятой,

       Отозвалось у Йейтса сквозь тысячелетия эхом бессмертным –

       Жизнь посвяти дому, жене, длиннорунным стадам и ребятам,

       Или на поприще трудном, забыв о покое, славу преследуй.

       2.

       Когда вдвоем читаем вслух Гомера,

       гекзаметры и кровь из-под руки

       текут сквозь строки наперегонки,

       покуда бой не остановит Гера,

       Кронида соблазняя красотой

       и хитростью, пока меняют боги

       свою лояльность и свои чертоги,

       а время остается за чертой.

       Победу верную вынь да положь,

       бойцы порывисты и мускулисты,

       и пожелтевшие гравюры Бисти

       штрихом волнистым вызывают дрожь.

       А юность вдруг так оказалась близко,

       что кораблей надежная прописка

       легко сменилась и они летят,

       летят туда, куда ушли герои,

       куда и мы уйдем на поиск Трои

       и, верно, не придем уже назад.

       МАМЕ

       Достоевский был с логикой не в ладах

       и досталось ему за то,

       что он белой ночью, строча впопыхах,

       любоваться хотел звездой,

       ты честила его, но читала всего,

       зная точно, что не любить,

       было слово в начале, а до него

       ничего могло и не быть.

       Ты всю жизнь корила себя потом,

       что не слала Зощенке слов

       утешения в черном сорок шестом,

       став безродной в сорок восьмом.

       И когда Яновского поп уморил

       и в тюрьме затих Ювачев,

       тебе Веничка ？Петушки？ подарил,

       отпустил тебя Горбачев.

       Богоравный Гоголь и вечный Хармс

       знали жизнь твою вдоль-поперек,

       ？Нос？ читала тебе я в последний раз,

       но уж, видно, было не впрок.

       Снились Черчилль с Эйнштейном тебе сам-друг,

       а не киевская родня,

       а в стихах ты ценила мысль, но не звук,

       да и то лишь ради меня.

       Вот бы там, куда ангел уносит всех,

       ты увидела их опять,

       это было бы краше райских утех,

       да и чувств там больше, чем пять.

       За тобой пришли и за мной придут,

       незаметный пришлют конвой,

       в этом есть и логика, и абсурд,

       мне оставленные тобой.

       ПОСЛЕДНЕЕ ЧТЕНИЕ

       Г.А.Ш.

       И паутины тонкий волос

       Блестит на праздной борозде.

       Ф. Тютчев

       Почитаем-ка сегодня Тютчева,

       Ничего мне не придумать лучшего,

       Чем стихи об осени читать,

       Сразу вижу проблеск понимания,

       Вместе мы проходим испытание,

       И кому здесь повезло, как знать?

       Я бросаю этот круг спасительный,

       В глубину, где память о родителях

       Тонет, о друзьях, учителях,

       В ней тону и я, когда, не узнана,

       Взгляд ловлю, искусно и искусственно

       О делах справляюсь, o болях.

       Но когда silentium ответит мне –

       А душа сквозь это, точно свет в окне –

       Я читаю, чтобы не погас

       Тонкий волос паутины тютчевской,

       Он сейчас – замена лучшей участи –

       Только и соединяет нас.

       [1] Ум человека должен выбирать

       Меж совершенством жизни и труда,

       И выбравший второе — навсегда

       Забудет про покой и благодать (пер. с англ. Г. Кружкова).

       Наталья Резник родилась в Ленинграде. С 1994 года живет в Колорадо (США). Публикации в журналах ？Арион？, ？Нева？, ？Интерпоэзия？, ？Новая Юность？ и др. * * * Стоит в музее...