Материал из номера

       Январь 2016

       Скачать номер

       в PDF формате

       Сорок шесть лет купец Иван Андреевич Милютин был главой Череповца, превратив город из провинциального захолустья в "русский Оксфорд". "Ну и что? Подумаешь, какой-то Череповец", — удивится прохожий, по русской традиции пренебрегающий малыми формами. И не заметит в милютинском опыте главного: умения превращать в ресурсы все, что есть под рукой.

       Череповцу не повезло ни с нефтью, ни с золотом, ни с царскими дворцами. И даже к большим и богатым городам от него не вело ни одной приличной дороги. Что можно противопоставить столь очевидной бесперспективности? Только хватку, упорство и веру русского мужика.

       КУЗНИЦА КАДРОВ

       К военному министру империи, своему современнику, автору военной реформы Дмитрию Милютину городской голова Череповца Иван Андреевич Милютин никакого отношения не имел. Да и с чего бы? Первый — московский барин из рода, получившего дворянство при Петре I за устройство шелковой фабрики, а у второго — дед в лаптях ходил. Батюшка будущего череповецкого городского головы поднялся на перепродаже скота в Петербург, открыл в Череповце лавку, дела пошли на лад, да не выдержало здоровье — отдал Богу душу в 1838 году.

       Фото: Из собрания Череповецкого музейного объединения Иван Андреевич Милютин

       В это время в Петербурге — год, как схоронили Пушкина, его столичные современники -писали о слякотном времени николаевского застоя. Интересно, что бы они заговорили, оказавшись в 3-тысячном Череповце, среди обшитых тесом и вросших в землю домов? На буржуазном Воскресенском проспекте, где стоял милютинский дом, сено раскидывали и сушили прямо на улице. Только в начале века в городе появилось реальное училище: городской голова Василий Демидов подарил ради него Череповцу свой перестроенный дом, а городское общество ежегодно выделяло на содержание училища 150 рублей. Пиво в Череповце варили всего двух сортов, да и то к праздникам. Интересно, как скоро взвыли бы здесь, скажем, Вяземский с Жуковским?

       Череповец стоит на реке Шексне. Во времена Милютина ГЭС, конечно, не было, как не было и рукотворного Рыбинского водохранилища, уничтожившего благословенные земли между Мологой и Весьегонском. С юга России по Волге и Шексне в Петербург днем и ночью везли хлеб, перегружая его на маломерный флот в Рыбинске. По весне здесь собиралось свыше 100 тысяч человек, связанных с хлебной торговлей, -оживали 9 главных пристаней и две сотни магазинов со складами. А профессионализм тех же скупщиков был таков, что зерно чаще всего даже не взвешивали, мерили на глаз. Полагаться на весы считалось моветоном.

       Фото: Из собрания Череповецкого музейного объединения Главная улица Череповца всегда вела к храму

       Большая часть пшеничного зерна на Рыбинской бирже была двух видов: "размольное" и "биржевое". Первое годилось для крупяных заводов, второе — шло на экспорт через Петербург. Опытный купец мог погрузить в мешок ладонь, извлечь пригоршню, ссыпать обратно, вслушиваясь в шуршание зерна, и все про этот товар понять.

       Купленное зерно нужно было доставить заказчикам. Железная дорога тогда еще не была построена, так что использовали водный путь. К весне в Рыбинске собирались по 3 тысячи лоцманов и по 7 тысяч коногонов, чьи лошадки тянули баржи вверх по реке — к Петербургу. Коногоны были пошехонскими или мологскими крестьянами, у которых зачастую своих лошадей не было, и они арендовали их у посредников — "овсянников". Что же касается лоцманов, то конкуренции со стороны своих волжских коллег они не боялись: путь знать надо, чужак сюда не сунется. Только на одной Шексне гиблых мест вон сколько! Судьбицкие гряды, Баран-порог, Повалиха-гряда, Черная гряда, Коленораменский порог, Болтун-порог, Гряды косые... За прохождение каждого из них лоцман получал бонус. А впереди — Белое озеро, где свои "засады"! Да еще приходилось нанимать пароходные буксиры у вытегорского купца Столбкова. А дальше — еще Онежское и Ладожское озера преодолевать.

       Фото: Из собрания Череповецкого музейного объединения Эти серьезные мужчины — земская управа Череповца образца 1903 года

       Сейчас многим кажется, что до революции крестьяне все как один ходили за плугом. Однако, к примеру, Уломская волость, что рядом с Череповцом, специализировалась на производстве гвоздей — строительных, лодочных и сапожных. Еще здесь делали уклад (сталь особой закалки, использовалась для изготовления кинжалов, сабель, лезвий клинков. — Прим. ред.), косы, наковальни, лопаты, кованые котлы, лемеха, сошники, втулки, шпонки, подковы, крюки. Кому надо — знали, что в деревне Совала мастер Харлам Богданов кует ковши до 8 пудов весом! А за сковородами надо ехать в Нелазское, за плугом — в Игнатово. В общем, вокруг юного Милютина гудел ныне потерянный, чрезвычайно сложно устроенный мир, который нужно было разгрызть как орех.

       Когда умер отец, Ивану Милютину было 9 лет, а купеческие дети обычно начинали работать в 12. О том, чтобы соваться в Рыбинск, не могло быть и речи: живьем бы съели вместе с небольшим капиталом. Но и в родительской лавке Иван с младшим братом, Василием, работали недолго. Пошли по отцовским стопам, начали скупать по деревням коров, телят, овец и перегонять их в Петербург. Работа эта сложная: надо с вечера прийти в деревню и, пока скот не вывели поутру на выпас, постучаться в каждый дом, спросить, нет ли животины на продажу, осмотреть каждое копыто. Потому что до Питера 600 верст — идти со стадом около месяца. По дороге ночуешь в поле, кормишь телят коровьим молоком. И это на минуточку Север, где даже летом не слишком тепло.

       В Рыбинск Милютин попал уже опытным дельцом 16 лет от роду, как ни забавно это звучит. Прибыл он туда с баржей длиной в 20 саженей. Много лет спустя секретарь и биограф Милютина Федор Кадобнов рассказал об этом эпизоде скромно: мол, патрон "взял на поставку хлеб, нагрузил его и отправился до Петербурга. Доставя благополучно хлеб и сдав его, возвратился с судном домой в Череповец. От этой операции чистого барыша было получено около 200 рублей". Правда, за этими строками не разглядишь ни старой России, ни Милютина. И никогда не поймешь, почему у него столь многое получилось в жизни.

       Фото: Из собрания Череповецкого музейного объединения Далеко не все улицы города тогда были мощеными

       РУССКИЙ ХАРАКТЕР

       Главная загадка: зачем Милютину потребовалось служить Череповцу почти полвека? Нет, зачем коммерсанты идут во власть, понятно. Но кто из них при этом отказывается, как Иван Андреевич, от жалованья? И сам постоянно докладывает капиталы в городские проекты? Сегодня трудно представить себе мэра или губернатора, отслуживших хотя бы треть милютинского срока. Да еще умудрившегося не вляпаться ни в одну грязную историю.

       Милютина избрали в магистрат, когда ему стукнуло 24 года, еще через пару лет он стал бургомистром, а в 1861 году, когда он приблизился к 33-летнему рубежу, — городским головой. Авторитет? Безусловно. Милютин к тому времени уже был видным купцом. На следующий год после той первой баржи с хлебом он отвез в Петербург еще четыре. К моменту восшествия на престол Александра II под флагом "Торгового дома братьев Милютиных" ходило около 40 судов. И не то чтобы для хлебного бизнеса позарез требовался административный ресурс — все решали деньги и удача. Другое дело, положение в обществе.

       Фото: Из собрания Череповецкого музейного объединения К праздникам у Милютина было вполне серьезное отношение

       Сам Милютин вспоминал, что тогда купца не пускали дальше лакейской в дворянских усадьбах. Гвардейский офицер, женившийся на купчихе, обязан был выйти из полка. По свидетельству петербургского историка Льва Лурье, среди купечества начало развиваться "чинобесие" — стремление во что бы то ни стало поступить на службу и выслужить дворянство. В Петербурге только два рода, Лейкины и Меншуткины, продержались в купеческом сословии более века. А когда в 1913 году отмечалось 100-летие Торгового дома Елисеевых, заплативших казне за пятнадцать лет 12,5 миллиона рублей налогов, в Благородном собрании не увидели ни августейших особ, ни министров.

       Но Милютин стал служить Череповцу явно не из "чинобесия". Его дело росло такими темпами, что дворянство он мог себе просто купить, как многие, через благотворительность или подношения. У него, например, был деловой партнер — знаменитый откупщик Василий Кокорев. В середине 1850-х, когда бюджет Российской империи составлял 200 миллионов рублей, состояние Кокорева оценивали в 30 миллионов. Не пошел бы Милютин на службу обществу — заработал бы под стать партнеру. А так коммерческие дела ему пришлось переложить на брата Василия.

       Фото: Из собрания Череповецкого музейного объединения Леушинское подворье влекло пилигримов со всей страны

       О характере Милютина многое говорят строки из его поздней публицистики: "Я не мог выносить тогда бесконечного и безрезультатного словоговорения в ученых обществах, не понимая неизбежности этого, взял да и построил, будучи нравственно поддержанный К.Н. Посьетом, три брига в 400, 500 и 600 тонн каждый; это я сделал для того, чтобы узнать судостроение и мореплавание на деле". "Торговый дом братьев Милютиных" первым на Шексне завел цепные буксиры — туера. Тяжелая цепь, уложенная на грунт вдоль русла реки, проходила по желобу вдоль судна и вращалась от привода судовой машины на трех барабанах. Туер сам себя толкал вдоль этой цепи и тащил баржи. Мало того что этот способ был более производительным, так еще и отказ на реке от лошадей снижал риск распространения сибирской язвы. Вскоре милютинская фирма своих буксирных пароходов насчитывала 40 штук и свыше 500 других различных посудин.

       Если бы целью Милютина было получение дворянства, он бы получил его не за службу, а за услуги. Вот, например, в 1867 году Милютину озвучили просьбу столичных властей: закупить в Поволжье хлеб для голодающих Архангельской губернии — без малого миллион пудов. Милютин объехал поставщиков и вопрос решил. Но если бы кто узнал, что он блюдет государственный, а не личный коммерческий интерес, взвинтили бы цены втрое. Ивану Андреевичу в награду достался орден Святого Владимира 4-й степени и теплый рескрипт наследника престола цесаревича Александра. И таких услуг Милютин оказал немало, его не раз принимали три российских императора. Если бы он желал должность в столице — возможности были. Тем более что уважением земляков он вроде бы должен был насытиться в первые десять лет служения Череповцу. К тому времени его город в Петербурге называли просто — Милютин.

       Фото: Из собрания Череповецкого музейного объединения Техническое училище строилось обстоятельно, на века

       АФИНЫ НА ШЕКСНЕ

       О своих первых шагах в качестве чиновника Милютин писал: "Свои общественные дела мы начали, так сказать, с корня, и первым для нас представился храм Божий: мы возобновили его без роскоши, как дом для молитвы, дом убежища и духовного утешения в горе и печалях. Мы это сделали не из политики, а из послушания святому чувству, и этим мы приобрели доверие и поддержку от наших стариков и заслужили их благословение нашим начинаниям".

       Но не все складывалось столь благостно: "Приходилось нередко с трепещущим сердцем подписывать страшные приговоры, согласно подведенным секретарем законам". А первое же предложение городского головы Думе — увеличить на 5 копеек с души расходы на содержание приходского училища для девочек — встретило мощный протест: дескать, какой толк учить девок кавалерам записки писать? Милютина только назначили — другой не стал бы из-за ерунды себе врагов наживать. Но он любое дело привык доводить до конца: стал собирать у себя дома единомышленников из гласных, убеждал. Те, в свою очередь, разговаривали со знакомыми по Думе. А через месяц — все собрание поддерживает милютинскую идею...

       Фото: Из собрания Череповецкого музейного объединения Дамы активно участвовали в жизни земств

       В быту Иван Андреевич был скромен. Женился он в 20 лет по настоянию бабушки, в семье родились шестеро детей. Его жена, Татьяна Мартемьяновна, умерла на сорок лет раньше его, но Милютин снова жениться не стал. Сохранившаяся переписка с братом и детьми не оставляет сомнений: в семье царили мир и согласие. Хобби никаких у Милютина не было. Разве что вот любил приемы устраивать — иногда по 150 человек собиралось. Это и для дела было необходимо: Милютин никаких нововведений не заводил, пока не выяснял настроения горожан. В своем кабинете принимал по 20 посетителей ежедневно. А Череповец при нем хоть и прирастал народом, на момент смерти Милютина в 1907 году насчитывал всего 7–8 тысяч жителей. 20 посетителей в день — это очень высокая степень близости власти к народу.

       Свое кредо управленца Милютин выразил так: "Для устранения скудости жизни, по моему мнению, представляется одно: создание вослед реформе нынешнего царствования целой системы, целой воспитательной школы, которая охватила бы жизнь с самых корней ее для водворения среди общества и народа правильных понятий с практическим умением приложить к делу. Без такого направления, конечно, невозможно достигнуть ни общего довольства, ни стройного развития духовных и умственных сил, ибо последним не на чем будет покоиться. Праздный и ленивый насядут на трудящегося, и в результате явится всеобщее изнурение". Главные стимулы роста по Милютину — доступные кредиты и народное просвещение. Окончив всего один класс школы, он почему-то понимал это лучше интеллектуалов-дворян.

       Фото: Из собрания Череповецкого музейного объединения Этот коллектив преподавателей обучал девушек-гимназисток

       До 1860-х годов в Череповце практиковалась выдача ссуд из свободных городских средств. После объявления реформ предпринимательство активизировалось за счет уездных крестьян, денег перестало хватать. В Череповце решение об учреждении общественного кредитного банка созрело уже в октябре 1862 года, но согласовывали его в губернском центре более двух лет. В 1865 году банк открылся с капиталом в 10 тысяч рублей, а в 1915-м выдал кредитов на 27 миллионов. С кредитами — понятно, а что с просвещением? А вот, пожалуйста: петербургский журналист, прокатившись в то время по железной дороге между Череповцом и Тихвином, отмечает: "Разница между этими городами громадная. Она наблюдается во всем, но более резко обозначается в просветительном отношении. Тут Тихвин является вполне отсталым городом. Главная Череповца особенность — это обилие учебных заведений, дающее ему завидное право именоваться "русским Оксфордом", какое название, кроме Череповца, ни одному из небольших уездных городов обширной земли русской присвоено быть не может".

       Фото: Из собрания Череповецкого музейного объединения На архитектуре образовательных учреждений Милютин не желал экономить

       В путевых очерках публициста А. Субботина читаем: "...на пути от Рыбинска лежит знаменитый город Череповец, — или проще говоря, северные Афины. В городе около 800 учащихся, или по одному на пять жителей — пропорция такая, какую встретишь только где-нибудь в Цюрихском кантоне. В Череповце имеется реальное училище, женская гимназия, учительская семинария, сельскохозяйственная школа и др. Кроме того, в городе находится окружной суд, так что интеллигенции хоть отбавляй. Сюда посылают учиться из разных мест Новгородской и смежных с нею губерний. Оканчивающие в здешнем ремесленном училище и в техническом отделении реального училища разбираются нарасхват на места механиков, мастеров, на пароходные верфи, на завод..." Или в журнале "Новое слово" К. Левин подмечает: "Череповец и его уезд все-таки в образовательном отношении стоит несравненно выше большинства русских городов и их уездов. О просвещенности города и уезда также можно судить и по тому, что в городе существуют три книжных магазина. Один из этих магазинов, по своим оборотам, количеству и подбору книг, далеко превосходит книжные магазины даже таких губернских городов, как Ярославль и Вологда".

       Фото: Из собрания Череповецкого музейного объединения Железная дорога — основа процветания Череповца в начале XX века

       Эффективность Милютина как городского головы проявилась еще и в способности не дать растащить свой "Оксфорд". Однажды на губернском собрании возник спор о выделении для содержания череповецкого реального училища 1400 рублей. Дескать, в Череповце учебных заведений слишком много, давайте его куда-нибудь переведем. В другой раз техническое училище передали из ведения Минфина в Министерство народного образования. Милютин пошел на прием к Николаю II и попросил оставить все по-старому. Государь его внимательно выслушал и сказал: "Ничего не имею против желания вашего. Это так сделал Абаза — включил ваше училище в общий доклад. Скажите министру финансов, что я разрешил войти с докладом ко мне об оставлении училища в ведомстве Министерства финансов".

       Когда в империи встал вопрос о строительстве Северной железной дороги, Милютин понял, что это — уникальный шанс для города. В Петербурге при МПС работала комиссия, обсуждавшая вопрос, как вести магистраль — от Вятки на Кострому для соединения с Ярославлем, Рыбинском и Бологим или на Вологду и Петербург через Череповец. Милютин переезжает в столицу: пишет доклады и статьи, обивает пороги, доказывает. До этого он всю Европу объездил — дочь Мария была при нем переводчицей, — вызнавал порядки, "переводил их на русский язык".

       Северная железная дорога в итоге прошла через Череповец.

       Фото: Из собрания Череповецкого музейного объединения В детях Милютина была та же страсть к народному благу. Но революция спутала карты

       ЭФФЕКТ БУМЕРАНГА

       Для монархиста Милютина страшным ударом стал тот факт, что среди убийц Александра II оказался Николай Рысаков — сын тихвинского лавочника, выпускник череповецкого реального училища, в создание которого Иван Андреевич вложил личные средства. Училище долго потом стояло перекрашенное в черный цвет, а его учащиеся передвигались по улицам, стараясь не глядеть прохожим в глаза. Но Милютин и представить себе не мог, что спустя десять лет после его кончины монархия падет, а августейшую семью расстреляют. Что троих его сыновей ждет не слишком счастливая судьба: Иван погибнет в 1917 году, Андрей, три года руководивший Череповцом после отца, умрет в 1924-м, а в 1930-м в полной нищете и одиночестве окончит дни блестящий инженер Василий. Что жители, на заботы о благоденствии коих он не жалел сил, снесут его могилу — действительного статского советника, кавалера множества орденов, которого они всем городом просили остаться и служить им до 78 лет, хотя он давно просился на пенсию...

       Среди множества забытых ныне деятелей империи Милютину еще повезло. С 2000 года одна из улиц Череповца носит его имя, в 2005 году в городе появился памятник Ивану Андреевичу, а также площадь его имени. Позже город воссоздал его дом, учредил в нем музей.

       В городе на Шексне теперь живут 400 тысяч жителей — почти в пятьдесят раз больше, чем при Милютине. И в самом центре Череповца по-купечески крепко стоит бронзовый памятник тому, кого легко признать примером для подражания.

       Послать

       ссылку письмом

       Распечатать

       страницу