28 октября 2020 Ирина Прокопенкова Технологии искусственного интеллекта вполне можно признать ？новым электричеством？, меняющим мир. В условиях форсированной цифровизации зарубежные правительства сконцентрировались на выработке основ государственной политики в области искусственного интеллекта.

       Продолжая эту тему, поднятую на одном из недавних заседаний Ученого совета РИСИ, старший эксперт, кандидат экономических наук Ирина Олеговна Прокопенкова уделила внимание противоречивым аспектам документов стратегического планирования.

       В последние годы произошла настоящая революция - в развитии искусственного интеллекта (ИИ). Эксперты обращают внимание на резкий рост инвестиций в НИОКР (как государственных, так и корпоративных) и количественных показателей патентной активности. Что более важно, в последнее время начался переход от исследований и разработок к широкому практическому внедрению технологий ИИ в различные сферы функционирования государства.

       Среди политического руководства зарубежных стран складывается консенсус, что ИИ способен обеспечить экономический прорыв в самых разных отраслях, а также коренным образом изменить сферу обеспечения безопасности и военное дело.

       Одновременно технологические достижения на базе ИИ и их распространение воспринимаются как геоэкономический и геополитический вызов. Внедрение интеллектуальных технологий и автоматизация ？подрывают？ традиционные отрасли, перекраивая сложившиеся производственные цепочки и обостряя социально-экономические противоречия.

       Компании, опирающиеся на достижения новой технологической революции, бросают вызов сложившейся на мировых рынках иерархии. Так, если традиционным лидерам списка ？Форчун-500？ (Fortune 500) на достижение капитализации в 1 млрд. долл. потребовалось два десятилетия, цифровые гиганты прошли этот путь намного быстрее. Корпорация ？Гугл？ (Google) сделала это за восемь лет, а ？Убер？ (Uber), ？Снэпчат？ (Snapchat) и ？Сяоми？ (Xiaomi) – менее чем за три года.

       Технологические прорывы в сфере ИИ создали предпосылки для дестабилизации системы международной безопасности за счет возможности получения решающего или асимметричного преимущества в области военного потенциала. Появились новые риски, связанные с распространением недорогих, доступных на коммерческом рынке и при этом эффективных ИИ-технологий. Данные технологии могут использоваться, например, в целях осуществления кибератак на объекты критической инфраструктуры или создания глубоких фейков.

       Овладение технологиями ИИ будет иметь решающее значение для тех, кто сумеет получить первенство в ключевых нишах. Отставание будет означать утрату не только конкурентоспособности, но и технологической независимости государств.

       Поэтому-то и растет интерес зарубежных стран к формулированию и реализации национальных стратегий развития ИИ. За последние несколько лет свыше 30 стран приняли соответствующие программные документы, планируя до конца текущего десятилетия вложить в государственную поддержку этой сферы десятки миллиардов долларов. Эти стратегические приоритеты, а также практические шаги и механизмы во многом определяют ？расклад сил？ будущего в сфере ИИ.

       Целесообразно отметить схожесть подходов ряда стран при выборе приоритетов и применяемых механизмов. Прежде всего, это активное участие корпоративного сектора при разработке национальных стратегий и для методической и финансовой поддержки при переходе к их реализации. Это закономерно, так как на современном этапе именно бизнес является локомотивом развития ИИ как на этапе внедрения таких технологий, так и в ресурсном обеспечении соответствующих исследований и разработок.

       Другие общие черты – фокус на развитие исследовательского потенциала через создание сетей и региональных центров, подготовку специалистов и привлечение талантов. Важная роль в этой сфере отводится развитию международной кооперации. Большое внимание уделяется также обеспечению доступа к данным и поддержке национального рынка и экосистемы инноваций за счет совершенствования институциональной среды (например, через запуск ？регулятивных песочниц？, то есть особых правовых режимов без нарушения действующего законодательства), фондов поддержки разработок и внедрения ИИ в сферу государственных услуг.

       Большинство национальных стратегий учитывают имеющиеся ресурсные ограничения для развития собственного технологического задела и сфокусированы на выход в уникальные ниши или использование потенциала ИИ для укрепления своих сильных сторон.

       В принятых стратегиях выделяются две основные модели:

       1) преимущественный фокус на развитие научно-исследовательского потенциала и пула талантов в сфере ИИ;

       2) приоритет коммерциализации и практического внедрения ИИ-технологий;

       Первая модель – это, в первую очередь, стратегии Канады и Великобритании, которые позиционируют себя в качестве будущих мировых центров научных исследований и подготовки талантов. Схожий подход используют Германия[1], провозгласившая цель стать локомотивом инноваций Европы в сфере ИИ и мировым центром притяжения лучших мировых умов, а также Южная Корея и Япония. Национальные стратегии трех последних стран комплексные, они предполагают использование потенциала ИИ в сфере высокотехнологичного промышленного производства. Согласно оценкам, приведенным в докладе Федерального министерства экономики и энергетики ФРГ, технологии ИИ могут обеспечить прирост промышленного производства страны на 32 млрд евро[2].

       К модели второго типа можно отнести стратегии и программы развития ИИ таких стран, как Сингапур, Швеция, Дания, ОАЭ. С учетом имеющихся ресурсных ограничений, небольшого внутреннего рынка и скромных позиций в области ИИ-технологий, указанные государства ориентируются на максимально быстрое освоение прикладных решений.

       В национальной стратегии в сфере ИИ Финляндии признается, что страна не имеет шансов на ведущие позиции в мировом технологическом и инновационном развитии, однако она может стать одним из лидеров ？практического внедрения ИИ-технологий？[3].

       Фокус государственной политики этой страны направлен на продвижение новых технологий в традиционных отраслях, массовое дополнительное образование в сфере ИИ, поддержку малых, но активно растущих национальных компаний и углубление связей между бизнесом, наукой и административным сектором.

       Отдельно выделяются стратегии развития ИИ Соединенных Штатов Америки и Китая. По многим направлениям Пекин и Вашингтон уже имеют подавляющее ресурсное и технологическое преимущество. В его основе – пул активно растущих национальных цифровых ？чемпионов？, контролирующих значительную часть мирового рынка, а также опирающихся на емкий и технологичный внутренний рынок и существенную государственную поддержку. В ближайшие десять-пятнадцать лет эти страны намерены закрепить глобальное лидерство по всем ключевым аспектам ИИ-технологий.

       Непростая задача - оценка перспектив и эффекта от реализации заявленных стратегий и их перспектив. Значительная часть опубликованных материалов по национальным инициативам носит декларативный рамочный характер, они находятся на ранней стадии реализации, при этом отсутствуют четкие качественные и количественные целевые индикаторы.

       Методологической проблемой является неполнота информации. Хотя за последние три года опубликовано много исследований, индексов и рейтингов национального развития в сфере ИИ, эти данные и оценки разрозненны и зачастую противоречивы.

       К примеру, в индексе готовности правительств разных стран в использовании инновационных возможностей ИИ, подготовленном ？Оксфорд Инсайтс？ (Oxford Insights) в 2019 г., на первом месте стоит Сингапур. Он опережает и США, и западноевропейские страны, в то время как Китай занимает лишь 20 место. Россия, согласно этому рейтингу, находится в конце третьего десятка, пропустив вперед не только лидеров, но также Польшу и Эстонию[4].

       Во многом, однако, эти результаты обусловлены тем, что приоритетное значение западные аналитики отдают фактору наличия доступа к массивам данных. Соответственно, в качестве одного из базовых индикаторов они приняли международный Индекс открытости данных (OKFN Open Data Index), в котором Китай не представлен.

       Более корректные оценки дают рейтинги, опирающиеся на объективные показатели, непосредственно влияющие на динамику развития отрасли ИИ. Это научный и кадровый потенциал, наличие ключевой вычислительной и сетевой инфраструктуры и полупроводниковой промышленности, доступ к данным, уровень государственной поддержки разработок, коммерциализация и внедрение технологий ИИ, а также качество регулятивной и финансовой среды. Среди таких исследований можно выделить индекс ？Кэмбриан？ (Cambrian AI Index) и Глобальный индекс ИИ ？Тортойз медиа？ (Tortoise Media)[5], опубликованные в конце 2019 г.

       Анализ этих индексов свидетельствует, что в области развития ИИ в мире просматриваются три основных ？узла？: Северная Америка, Восточная Азия и Западная Европа, которые аккумулировали львиную долю инвестиций, талантов, разработок и технологических компаний.

       США и вплотную следующий за ними Китай далеко опережают и Европу, и остальные страны. За Америкой сохраняется лидерство по всем ключевым аспектам. В сфере полупроводников она доминирует, что дает ей мощный инструмент для сдерживания технологического развития КНР.

       По экспертным оценкам, чтобы удержаться на позиции лидера в сфере ИИ, американскому руководству нужно приложить немалые усилия. Китай уже вырывается вперед с точки зрения практического использования ИИ, направляет огромные ресурсы на государственную поддержку национальных компаний и разработчиков и при сохранении наблюдаемой динамики развития, способен опередить США уже через 5-10 лет.

       Европа, по прогнозам, способна составить конкуренцию Китаю и США. В регионе имеется ряд сильных национальных игроков (Германия, Великобритания, Франция). Есть преимущество в области научных исследований и с точки зрения талантов. Европа – потенциально третий по величине цифровой рынок после Китая и Индии.

       Новый фактор – активное позиционирование Еврокомиссии в продвижении единой общеевропейской политики в сфере цифровизации и ИИ. Однако перспективы такого рывка неустойчивы.

       Развитие сдерживают фрагментарность рынка, отставание в инвестициях в исследования и конструкторские работы, отсутствие европейских цифровых компаний глобального уровня и сравнительно более слабый потенциал полупроводниковой и электронной промышленности.

       Выход из Евросоюза в январе 2020 г. Великобритании – одного из мировых лидеров по уровню научных исследований в сфере ИИ, объемам венчурных инвестиций и числу стартапов, имеющей к тому же хорошие позиции в области ИИ-чипов - дополнительно ослабляет позиции Евросоюза.

       Помимо двух действующих мировых лидеров (США и Китай) и ？традиционных чемпионов？[6] современные исследования выделяют потенциальных будущих сильных игроков в сфере ИИ[7]. Это ？восходящие звезды？ (Израиль и Сингапур), которые уже заняли значимые ниши благодаря успешной государственной политике по стимулированию отдельных приоритетных направлений и поддержке национальной экосистемы инновационных компаний.

       Зарубежные эксперты также отнесли в эту группу Японию и Южную Корею. По фундаментальным исследованиям указанные азиатские страны уступают лишь США и Западной Европе.

       Для успеха в этой области сегодня, по мнению многих экспертов, успехи в фундаментальной науке и развитый корпоративный сектор сами по себе уже не являются решающими факторами. Кроме того, западные исследователи все чаще высказывают мнение, что ожидания от внедрения в практику госуправления и различные сектора экономики ИИ во многом завышены.

       Специалисты также предостерегают от переоценки значимости фактора больших данных. Ключевую роль играет не количество, а качество информации. Разработка более эффективных алгоритмов для тренировки и обучения ИИ на меньших массивах данных может быть более перспективной. Таким образом, нельзя исключать, что неверный выбор приоритетов или переоценка возможностей ИИ-технологии обернется неудачей при внедрении в действующие системы.

       Видимо, в итоге успех в развитии ИИ будут определять таланты, наличие базового потенциала в области электроники и вычислений, а также эффективность системы целевой поддержки прорывных разработок и их внедрения. Но подобные оценки также позволяют сделать вывод, что другие страны, несмотря на имеющиеся ресурсные ограничения, за счет грамотной государственной стратегии, умелого использования и усиления преимуществ и благоприятных внешних и внутренних условий способны стать крупными игроками и даже добиться локального лидерства по отдельным направлениям.

       Россия в рейтинг ？Кэмбриан？ не вошла, а в исследовании ？Тортойз медиа？ была отнесена к группе ？пробуждающихся？ игроков и заняла 33 место. Эти оценки могут быть частично обусловлены неполнотой данных (например, отсутствие российских университетов в рейтингах, учитываемых в данном исследовании). По оценкам отечественных экспертов, если применить методику ？Кэмбриан？ для России, наша страна вошла бы в топ-15 основных мировых игроков в этой сфере[8].

       В индексе ？Кэмбриан？ упор был сделан в большей степени на коммерческие аспекты практической реализации ИИ-технологий. Однако военные разработки по-прежнему вносят огромный вклад в технологическое развитие этой отрасли. С учетом имеющегося у нашей страны задела в сфере технологий ИИ военного назначения (в других зарубежных исследованиях по тематике ИИ Россия занимает третье место в мире после США и Китая)[9], ее позиция может стать выше.

       Рис. 1. Cambrian AI Index с учетом дополнительно рассчитанных показателей для РФ

       Источник: Карелов С. // РСМД. 2019.

       Табл. 1

       Индекс Tortoise Global AI Index

       Источник: Tortoise Media (2019).

       По многим показателям Россия объективно отстает от лидеров ИИ: с точки зрения пула специалистов, патентной и публикационной активности, объемов корпоративных инвестиций в разработки, потенциала в области электроники и вычислительной инфраструктуры. Более медленными темпами в сравнении с рядом зарубежных стран (в том числе и развивающихся) идет формирование в России венчурного рынка в сфере ИИ.

       Между тем опыт иностранных государств (не только США, но также Китая и Израиля) свидетельствует, что активная экосистема стартапов, развитые инструменты привлечения инвестиций в технологические компании и гибкое законодательство создают возможности для ускорения развития и быстрого внедрения инновационных решений на основе ИИ.

       Таким образом, первоочередные меры по укреплению позиций нашей страны в сфере развития технологий ИИ - это усиление внимания к вопросам подготовки специалистов, создания условий для удержания и для привлечения перспективных ИТ-разработчиков в российскую экономику.

       1 AI Made in Germany – немецкая стратегия по искусственному интеллекту // www.machinelearningmastery.ru 2019.01.06.

       2 The Federal Government’s Artificial Intelligence Strategy. ‘AI made in Germany’ // German Federal Ministry for Economic Affairs and Energy. 2018. November.

       3 - Comparison of National Strategies to Promote Artificial Intelligence. Part 1 // Konrad Adenauer Stiftung. 2019. Novеmber.

       4 Government Artificial Intelligence Readiness Index 2019 // Oxford Insights. 2019. May.

       5 The Global AI Index // Tortoise Media. 2019. December.

       6 Cambrian Group AI Index – Япония и Великобритания. Tortoise Media – Великобритания, Канада, Германия и Франция.

       7 Cambrian Group AI Index – Южная Корея, Германия, Канада, Индия, Израиль, Франция, Сингапур и ОАЭ. Tortoise Media – Израиль, Сингапур, Финляндия и др.

       8 Карелов С. Каким будет место России в мире реализованных ИИ-стратегий? // РСМД. 2019.07.11.

       9 Fricke B. Artificial Intelligence, 5G and the Future Balance of Power // Konrad Adenauer Stiftung Facts & Figures. No 379. 2020. January.

       искусственный интеллект Ирина Прокопенкова