Тишина и покой впервые за 11 лет — таково главное впечатление от Александровки и соседствующей с ней Марьинки. Оба поселка располагаются на западной окраине Донецка, оба долгие годы находились по разные стороны фронта, разделенные блокпостом. И тот и другой населенный пункт завалены неразорвавшимися снарядами — буквально шагу нельзя ступить. Марьинка лежит в руинах, нет ни одного мирного жителя (да и военных после продвижения вперед не осталось). Александровка, в которой из 1,6 тыс. дворов серьезно повреждено более 1,3 тыс., восстает из пепла, сюда возвращаются люди, хотя сделать предстоит еще очень и очень многое.
Поселок-призрак
Александровка многие годы оставалась эдаким поселком-призраком, находящимся на окраине мира, куда было почти невозможно проникнуть, — туда вела трехкилометровая дорога, которая непрерывно обстреливалась (мне довелось попасть на ней под минометный огонь в 2022-м).
Глава Александровки Константин Чалый у здания администрации, прошитого снарядами
Фото: ИЗВЕСТИЯ/Сергей Прудников
Последний раз я был в Александровке полтора года назад. Земля тогда натурально гудела от разрывов, здание администрации было покинуто (руководство переехало в Петровский район Донецка), по разбитым улицам гремели танки, школа вместе с единственным на весь поселок бомбоубежищем была прошита насквозь ракетами HIMARS, а горстка оставшихся мирных жителей пряталась по своим хатам.
И вдруг — тишина. Настолько непривычная, что всё время держишь голову вжатой в плечи и чего-то ожидаешь. Но ничего не происходит. Гудят только пилы, а жужжат — пчелы.
Книги из разрушенной школы
Фото: ИЗВЕСТИЯ/Сергей Прудников
Еду в Александровку я вместе с главой поселения Константином Чалым, с ним мы знакомы лет пять. До 2014-го он руководил производством в Донецке, потом воевал как ополченец — как раз в Александровке, после его поставили ею и руководить. Общаясь с Чалым, чувствую, что он страшно устал за эти годы и от свалившейся когда-то на его голову Александровки, и от военных действий, и от неустроицы, и от обращений людей, которые идут к нему нескончаемым потоком с вопросами: ？Где жить?？, ？Как ремонтироваться?？, ？Кто поможет?？ Теперь к ним добавились и посетители с марьинской пропиской.
？Нашли противопехотную мину, замаскированную под детскую игрушку？
Как российские саперы очищают освобожденные территории после боевых действий
Вопрос с жильем
— Люди возвращаются потихоньку, население Александровки уже более 1,2 тыс. человек, — рассказывает Константин Чалый, пока мы едем по тому самому трехкилометровому участку дороги, ставшему наконец безопасным. — Линия фронта отодвинута на 40 км, и ВСУ уже незачем стрелять сюда или отправлять БПЛА. Тем более и военных у нас больше нет. Последний сильный обстрел был осенью 2024-го, тогда погиб мирный житель.
Фото: ИЗВЕСТИЯ/Сергей Прудников
Электроснабжение, по словам руководителя, восстановлено на 90%. Дорогу отсыпали. Запущен автобус № 99. Водоснабжение пока наладить не удается — для этого нужно разминировать участок вдоль водовода, саперы сюда пока не добрались, да и не хватает их. Мобильная связь ловит едва-едва, но в ближайшие недели планируется установка сотовой вышки.
Многие погорельцы получили компенсацию за утраченное имущество (мебель, печку, котел) — 100 тыс. рублей. А вот с выплатами за поврежденное жилье ситуация пока непонятная. Согласно постановлению правительства ДНР № 61-1, если у человека пострадало более 50% жилого фонда, полагается компенсация 45 тыс. рублей за 1 кв. м. Но, как говорят и Чалый, и сами жители, этих денег не хватит ни на полноценный ремонт, ни тем более на покупку чего-то нового. Особенно учитывая цены на строительные работы и очереди на бригады (на полгода вперед).
Объявления в недавнем прифронтовом поселке
Фото: ИЗВЕСТИЯ/Сергей Прудников
Примечательно, что если в Александровке все-таки производится оценка ущерба жилья специальной комиссией, то в соседней Марьинке (ее приписали к администрации Александровки) — нет. Оказавшиеся в Донецке жители новоприсоединенного поселка, вынужденные жить в съемных квартирах, до сих пор не могут обратиться за компенсацией. Ответ для них в той же администрации один: ？Информации пока нет. Звоните？.
？Отогреваемся и телом, и душой？
Репортаж ？Известий？ — о том, как идет восстановление освобожденной российскими войсками Авдеевки
Минное поле
Одна из задач у Константина Чалого на сегодня — объезд точек, по которым поступили заявки об обнаружении взрывчатых веществ. Первая — прямо на дороге, что ведет в поселок: в двух метрах от колеи на земле лежат две присыпанные землей неразорвавшиеся ракеты ？Град？. Задача — зафиксировать их на фото и отправить информацию в МЧС.
Найденные снаряды в одном из дворов
Фото: ИЗВЕСТИЯ/Сергей Прудников
Следующая точка — покинутый дом на улице Горького, где базировались наши военные. За сараями мы находим ящик, в котором лежит полдюжины зарядов для РПГ. Далее бывший клуб с пробитой крышей — внутри свалены цинки с патронами и те же гранатометные заряды. Одноэтажный домик администрации — в бывшем кабинете юристов торчит из пола неразорвавшаяся ？градина？, в соседней комнатке экономистов — артиллеристский снаряд. Оба не сдетонировали.
На берегу водоема
Фото: ИЗВЕСТИЯ/Сергей Прудников
Наконец, еще одно интересное место — сеть пустующих блиндажей у местного водоема. Укрепления — наши, выполнены добротно, изнутри обшиты досками. Строился этот рубеж на случай прорыва в Александровку врага, но применять по назначению его не пришлось. Мы ныряем под землю, и практически у каждой бойницы находим то россыпь гранат Ф-1, то оставленные цинки с патронами, то взрыватели для снарядов, а в одном месте лежит даже противотанковая мина с зарядом в 7 кг тротила.
Дорога без конца: как спасают людей фронтовые водители
О буднях военных шоферов и важном принципе — ？в нужное время в нужном месте？, — в специальном репортаже ？Известий？
Сохранить школу
По одному из адресов навещаем одинокую 92-летнюю бабушку Надежду Дмитриевну. ？Дитё войны？, называют таких в Александровке: она застала Великую Отечественную. Старушка лежит на топчане в летней кухне, окна занавешены тряпками, на столике — банка с солеными помидорами, в помещении нестерпимый тяжелый запах. Дом у Надежды Дмитриевны побит осколками, окон нет, вот и пришлось перебраться сюда. Ходить она почти не может, выбирается на костылях только до крыльца. С едой помогает соседка (за плату, объясняет бабушка). До недавнего времени подсобляли военные, но уехали.
Одинокая жительница Александровки Надежда Дмитриевна
Фото: ИЗВЕСТИЯ/Сергей Прудников
Родом старушка со Смоленщины. После войны переехала к родственникам в Донбасс — в эту самую Александровку. Трудилась дояркой, была в передовиках, ездила даже на ВДНХ, награждена медалями. Правда, профессия и искалечила ее — кисти рук опухли от постоянной работы и пальцы почти не гнутся.
— Сейчас спокойно. А было так тяжело, — шепчет бабушка, прожившая три года фактически на линии фронта и каким-то чудом оставшаяся целой. — Хотя и сейчас трудно — болею. И совсем одна.
На другой улице живут Юлия Калиниченко и двое ее детей — 17-летняя София и 9-летний Кирилл. Они тоже перетерпели эти годы, прячась через день между стенами в своем худом домике да в подвале.
София и Кирилл Калиниченко — одни из немногих местных школьников
Фото: ИЗВЕСТИЯ/Сергей Прудников
— Три месяца тишина, можно выходить наружу и не прятаться, не убегать, — говорит София. — У меня тут подруга есть — Вика. Мы каждый день гуляем. По улицам. И на речку — там у нас поселились два белых лебедя.
Солдат с удачей: как российскому танкисту после подрыва на мине удалось пленить врага
Младший сержант ВС РФ сумел в рукопашном бою одолеть противника
В сентябре София пойдет в 11-й класс. Несколько лет обучение велось онлайн. Следующий год обещают сделать очным. Только вот проблема — поговаривают, что школу в Александровке могут закрыть. ？Здание разрушено — получается, и сама школа не нужна?？ — задают вопрос и София, и ее мама Юлия; то же самое я слышал сегодня и от других встреченных мной александровцев.
— Сохранится школа — будет жить и поселок! — по-взрослому рассуждает девочка. — Тишина долгожданная наступила для нас. Хочется, чтобы мы теперь возрождались. А ликвидируют школу — наступит конец и Александровке, которая столько пережила.