Материал из номера

       Март 2008

       Скачать номер

       в PDF формате

       90 лет назад, 15 апреля 1918 года, в 50 верстах от Екатеринодара похоронили командующего Добровольческой армией, генерала от инфантерии Лавра Георгиевича Корнилова

       Двумя днями ранее он был убит взрывом снаряда в обыкновенной хате, где размещался его штаб. А несколькими днями позже вернувшиеся в окрестности Екатеринодара красные нашли могилу генерала, разрыли ее, труп привезли в столицу Кубани, истыкали штыками и, устав от изуверств, облили керосином и сожгли на вокзальной площади. Прах Корнилова развеяли по ветру.

       Что знали красные бойцы, их командиры и комиссары о человеке, над мертвым телом которого они устроили средневековое издевательство? Что еще помнили о нем в угаре революционной вседозволенности и кровавом азарте разгоравшейся Гражданской войны?

       А что знаем и помним мы, живущие в относительно спокойное время, в большинстве своем равнодушные к эпохальным событиям столетней давности, утопающие кто в мещанских страданиях по золотому тельцу, кто в стаканах с дешевой паленой водкой? Хоть чей-нибудь пепел стучит в наше сердце?

       Фото: Фото предоставлено М. Золотаревым

       Люди постарше, ограниченные историческими знаниями в рамках советских учебников и советского патриотического кино, могут знать о генерале Корнилове прежде всего следующее. Реакционер и солдафон, преданный царской системе, учинивший мятеж летом 1917-го, что едва не привело к срыву Октябрьской революции и реставрации прежней власти. Короче, враг!

       Продвинутое сословие — советско-российская интеллигенция — более активно фокусируется на лидерах красного толка. Официальная деятельность и личная жизнь Троцкого и Бухарина, Фрунзе и Тухачевского, Горького и, наконец, самого Сталина традиционно интересна им куда более, чем судьбы Деникина и Врангеля, Юденича и Колчака, Алексеева и Корнилова. Почему? Победители всегда привлекательнее для обслуживающей прослойки. А с проигравших что возьмешь?

       Кроме того, победившие не сидели молча. Один из краеугольных камней в фундаменте успеха красной власти — прекрасно организованная пропаганда еще до прихода к этой самой власти. А уж после, при наличии всех возможностей, пиарщики социализма проигравших не щадили. Тем, кого по разным причинам попросту забыли, повезло значительно больше, чем тем, кого помнили... В 1930 году многих казаков станицы Каркаралинской (в современном Казахстане. — Прим. авт.), где рос Лавр Корнилов, разоблачили как скрытых врагов Советской власти и расстреляли, другим дали по 10 лет лагерей. Имущество было конфисковано, казачьи семьи выселены. Троюродная племянница генерала Корнилова, Елена Корнилова-Бессонова, признавалась в письме историку Юрию Попову, нашедшему ее в Павлодаре: "Я несколько дней не могла заставить себя Вам ответить. Прежний страх силен, и я не могла заставить себя написать. В апреле 1930 года нас с мамой удалили из дома, все конфисковали..."

       ИЗ ПРОСТЫХ КАЗАКОВ...

       Лавр Корнилов родился в 1870 году в городке Усть-Каменогорске на территории Сибирского казачьего войска. К слову, сибирские казаки отличались от своих вольнолюбивых братьев с Дона, Кубани, Терека и Урала особенной верностью в государевой службе. Вероятно, потому, что, в отличие от донцов, кубанцев, терцев и уральцев, возникли не сами по себе, а по царскому указу.

       Он не был дворянином, не чета одногодку Владимиру Ульянову-Ленину. Отец, Егор Корнилов, выслужился до первого офицерского чина из простых казаков, так и ушел в отставку в звании хорунжего (казачий чин, аналогичный чину подпоручика). Перебравшись в Каркаралинскую станицу, Егор Николаевич взял в жены казачку, в венах которой текла польская и калмыцкая кровь. Вероятно, поэтому маленький Лавр рано проявил склонность к языкам. Корнилов свободно владел английским, французским, немецким, китайским, маньчжурским, тюркским, фарси, арабским и хинди.

       Дом Корниловых в Каркаралинске цел до сих пор.

       Фото: Фото предоставлено М. Золотаревым Страница из журнала "Нива" № 12. 1917 год

       В 1883 году Лавра отправили в Омск, в 1-й Сибирский Императора Александра Первого кадетский корпус. Так 13 лет от роду Корнилов впервые надел погоны, чтобы уже всегда носить их на плечах. Спустя шесть лет он окончил корпус первым кадетом и отправился в Санкт-Петербург, в знаменитое Михайловское артиллерийское училище. Корнилов — один из лучших юнкеров, но самолюбивый и подчас непримиримый характер сибирского казака давал себя знать. Однажды начальник училища генерал Чернявский в последний момент спасет Корнилова от отчисления. Как бы то ни было, в 1892 году юнкер Корнилов вышел из училища первым в списке. Получив право на выбор вакансии, он отверг саму возможность продолжить карьеру в престижных гвардейских частях, не привлекла молодого подпоручика и перспектива спокойной карьеры в артиллерийских бригадах, дислоцированных в европейских губерниях империи. Он выбрал... Туркестан.

       Это у поручика Александра Куприна все дальние армейские гарнизоны — прибежище порока и могила русского офицерства. Наверное, кому какой выбор был ближе. Подпоручик Корнилов три года с остервенением готовился к вступительным экзаменам в Императорскую Николаевскую академию Генерального штаба, а еще через три года окончил ее с малой серебряной медалью.

       Казалось, теперь-то самое время задержаться в Петербурге, место в Главном штабе ждало его на совершенно законных основаниях. Но характер и мироощущение толкали Корнилова вон из столицы. Он вернулся в Туркестан, под начало генерала Ионова, хорошо известного в России в качестве ученого-исследователя Центральной Азии.

       В 1898 году Корнилов совершил первый подвиг, сделавший ему имя в русской армии. Зная о тревоге русского командования по поводу секретов афганской крепости Дейдади в предгорьях Гиндукуша, перекрывавшей пути-дороги к Кабулу, Лавр Георгиевич взял трехдневный отпуск и, переодевшись то ли афганцем, то ли туркменом, в сопровождении трех текинцев и с револьвером в халате провел полную рекогносцировку. Если б его поймали, то не просто расстреляли бы, а посадили на кол.

       Боевой орден — Владимира 4-й степени с мечами — за подвиг в мирное время (!) капитан Корнилов не получил, несмотря на представление к нему генералом Ионовым. Получил он 30 суток гауптвахты за самовольную отлучку за границу. И известность в армии.

       Вплоть до Русско-японской войны Корнилов занимался преимущественно военной картографией и сопутствующими этому процессу изысканиями. Его вовсе не случайно сравнивали с путешественником генералом Пржевальским. Корнилов досконально исследовал горный район Кушки, выжженную солнцем Кашгарию, Восточную Персию, в том числе абсолютно не изведанную пустыню Дашти-Наумед, в переводе — Степь Отчаяния.

       В 1901 году капитан умудрился найти время для женитьбы на Таисии Марковиной. Свадьбу сыграли в Ташкенте, а медовый месяц провели... в пустыне, в очередной командировке офицера штаба Туркестанского военного округа. В 1903 году Корнилов добрался до индийских пределов. В Белуджистане его застало известие о начале Русско-японской войны.

       Фото: Фото предоставлено М. Золотаревым Генерал Корнилов в Москве. 21 сентября 1917 года

       Разумеется, неуемный штаб-офицер оказался в Действующей армии. Корнилов принял участие в боях под Сандепу и Телином. За Мукден получил орден Святого Георгия 4-й степени. Подполковник вывел части 1-й стрелковой бригады из окружения, лично возглавив ночную штыковую атаку. Из высочайшего приказа о награждении: "...отряду подполковника Корнилова, вынесшему знамена, пулеметы и всех своих раненых и в порядке отступившему на север..."

       В 1905 году за боевые отличия Корнилов произведен в полковники.

       Вскоре по окончании войны он получает назначение в Китай в должности военного атташе. В Пекине Корнилов также оставил по себе память как об удачливом разведчике, склонном к розыгрышам и маскарадам. Так, переодевшись китайским мандарином, он принял парад сверхсекретной части специального назначения, спрятанной от посторонних глаз в горах Северного Китая.

       В 1907 году Корнилов награжден Золотым оружием (вновь — за боевые заслуги в мирное время) и в 1912-м произведен в генерал-майоры. С этого времени Лавр Георгиевич в основном командовал строевыми частями, отстранившись от штабной работы. В географическом отношении его карьера, теперь уже строевого начальника, по-прежнему впечатляет: командир 8-го Эстляндского пехотного полка в Варшаве, начальник 2-го Заамурского отряда пограничной стражи в составе пяти полков, командир 1-й бригады 9-й Сибирской стрелковой дивизии во Владивостоке.

       По мобилизационному расписанию сразу после начала Великой войны Корнилов прибывает на Юго-Западный фронт и принимает под временное командование 48-ю пехотную дивизию. Приставка "врид" (временно исполняющий должность) исчезла 30 декабря 1914 года.

       Дивизия воевала в Карпатах и на реке Сан с блеском и получила прозвище "Стальная". Ее командир стал генерал-лейтенантом. Правда, не всем нравился стиль руководства Корнилова. Его полки, носившие прославленные имена, — Измаильский, Очаковский, Ларго-Кагульский и Рымникский, совершали чудеса героизма, но несли при этом громадные потери. Людей Корнилов не жалел. Знаменитый генерал Алексей Брусилов неоднократно отмечал излишнюю азартность комдива и, мягко говоря, хладнокровное отношение к потерям.

       Кончилось все для Корнилова в Галиции пленом. В конце апреля 1915 года, когда лишенная боезапаса русская армия под сильнейшим давлением австро-венгров и немцев стала отходить, 48-я пехотная дивизия попала в кольцо. Само собой, Корнилов пошел на прорыв, но тут военное счастье отвернулось от генерала. Из окружения выбрались только Ларго-Кагульский полк да батальон Очаковского полка. Через несколько дней раненого Корнилова с шестью солдатами пленили в горах. Из 7000 солдат и офицеров "Стальной" дивизии осталось только 2000. Полки сохранили знамена, но потеряли 34 орудия.

       Тем не менее командование сочло нужным наградить почти всех участников прорыва. Генерал-лейтенант Корнилов получил Георгия 3-й степени и был отчислен от должности как пребывающий в плену.

       К осени 1916 года в плен попало 60 русских генералов. Бежал только один — Корнилов.

       28 августа 1916 года в румынском городке Турну-Северян заросший, грязный, оборванный беженец остановил проходившего мимо русского офицера фразой: "Я — генерал-лейтенант Корнилов..." Два месяца пробирался Лавр Георгиевич к своим, после того как с помощью чешского фельдшера, маскарада и грима покинул австрийский госпиталь в местечке Кессиге. Эта история облетела всю Россию и публиковалась с массой подробностей во множестве газет.

       Прошло всего две недели, а генерал уже поправился после многонедельной голодовки и прочих мытарств и получил под команду 25-й армейский корпус.

       До февраля 1917 года Корнилов, как и положено, воюет, но далее события стали разворачиваться стремительно. В марте—апреле он — командующий Петроградским военным округом. Лоббистами выступили председатель Думы Родзянко и военный министр Гучков. 23 апреля Корнилов написал рапорт с просьбой откомандировать его на фронт, и следующие полтора месяца он командовал 8-й армией. Потом в течение месяца — Юго-Западным фронтом. Наконец, с 19 июля 1917-го он Верховный главнокомандующий русской армией. Чуть раньше Лавра Георгиевича произвели в полные генералы.

       Фото: Фото предоставлено М. Золотаревым Офицеры "Дикой" дивизии генерала Корнилова. Петроград, 1917 год

       Впрочем, армии уже не существовало. Распропагандированные и деморализованные части бросали фронт, а заменить их было некем. В тылу сидели запасные батальоны, совершенно необученные и насквозь революционные. Не могли же, в самом деле, держать фронт одни ударные батальоны, первый из которых создал с санкции Корнилова в мае 1917 года капитан Неженцов. И хотя они состояли из готовых сражаться офицеров и солдат, это была капля в 11-миллионном море армии.

       Несколько больший эффект дали экстренные меры по наведению порядка в строевых частях: возврат к расстрелам за дезертирство и мародерство, к которым Корнилов стал прибегать начиная с марта, еще в должности командарма 8-й армии. "Смертная казнь спасет многие невинные жизни ценою гибели немногих изменников, предателей и трусов", — писал Корнилов. Но принципиально изменить ситуацию на фронтах было уже невозможно.

       Не знаю, понимал ли это Корнилов в конце лета 1917 года, верил ли в иную возможность развития событий? Но он не сидел сложа руки и предлагал действовать. 3 августа Верховный главнокомандующий передал Керенскому доклад с первоочередными мерами, среди которых — возвращение прав русскому офицеру, отмена Декларации прав солдата, уничтожение института комиссарства, роспуск солдатских комитетов, запрет на митинги в частях...

       15 августа Корнилов выступил в Москве на Государственном совещании, сказав, в частности: "Я ни минуты не сомневаюсь, что все эти меры будут приняты безотлагательно".

       ДОБРОВОЛЬЧЕСКАЯ АРМИЯ

       Ни одна из этих мер принята не была. И Корнилов решился на радикальный вариант — ввести в Петрограде военное положение и взять власть под свой контроль. С этой целью в Питер был отправлен 3-й конный корпус и Туземная кавдивизия. Интересно, что прибывший в Ставку Верховного в Могилеве известный эсер-террорист Савинков передал Корнилову полное одобрение его действий Временным правительством. Это было 23 августа. А 27 августа в Петрограде вышел экстренный выпуск газет, в котором Корнилов обвинялся в предательстве и измене. На приказ сложить полномочия генерал не отреагировал, и тогда его обвинили в организации мятежа.

       Лишенный связи со Ставкой, в отсутствие внятных приказов Главковерха, генерал Крымов остановил свой 3-й конный корпус и выехал в Петроград лично для выяснения всех обстоятельств. Известно, что его принял Керенский. После беседы Крымов застрелился. По крайней мере, такова официальная версия.

       Корнилов стреляться не стал. Хотя и собирался. Вместо этого он спокойно вернул полномочия прибывшему в Ставку генералу Алексееву и согласился на арест. Помимо Корнилова были арестованы и переведены в город Быхов генералы Лукомский, Деникин, Марков, Эрдели, Ванновский, Романовский и другие.

       Всем этим людям спас жизнь генерал Духонин, начальник штаба Верховного главнокомандующего. Самого Главковерха уже не было, после переворота 25 октября Керенский бежал. А Духонин остался в Ставке и 19 ноября распорядился выпустить из заключения Корнилова и иже с ним. В эту же ночь Корнилов в сопровождении верного Текинского полка отправился на Дон, а спустя еще несколько часов отряд Красной гвардии во главе с бывшим прапорщиком Крыленко ворвался в Могилев и "отыгрался" на генерале Духонине. Николая Николаевича в буквальном смысле растерзали.

       На полдороги к Дону, у станции Унеча, практически безоружных текинцев обстреляли большевистские заградотряды, и Корнилов принял решение пробираться далее в одиночку. Ему было не привыкать. Текинцы пробивались конным порядком.

       Лавр Георгиевич появился в Новочеркасске 6 декабря, а 27 декабря стал главнокомандующим Добровольческой армии, только-только получившей это новое, боевое наименование. Доселе она называлась Алексеевской организацией. Вскоре красные начали наступление на Новочеркасск и Ростов. К концу января Корнилов располагал армией... в 5 тыс. человек, среди которых хватало необученных студентов и гимназистов и недоученных юнкеров.

       Фото: Фото предоставлено М. Золотаревым Солдаты Особой армии генерала Корнилова сдают оружие. Петроград, 1917 год

       Красные наседали, взяли Новочеркасск, Батайск, начались бои за Ростов. Корнилов принял решение уходить на Кубань и там за счет местных казаков и офицерства Кавказской армии пополнить ряды, обзавестись артиллерией...

       Под утро 9 февраля части добровольцев покинули Ростов и перешли Дон. Начался удивительный в своем мужестве и доблести 1-й Кубанский (Ледяной) поход Добровольческой армии.

       Все даты даются по старому стилю. 9 февраля тогда — это 23 февраля сегодня. Вот такие чудеса! Хотим мы того или нет, но на протяжении десятков лет, празднуя День Красной армии, мы поминали и воинов армии Белой, Добровольческой. Потому как именно в этот день армия генерала Корнилова начала боевой путь по донским и кубанским степям. За 80 дней Ледяного похода Добровольческая армия приняла более 40 боев и вернулась к Ростову окрепшей и возросшей числом.

       Что же до победных событий под Петроградом, автором которых являлась Красная гвардия, то их попросту не было. А было вот что.

       23 февраля (по новому стилю) в Смольном собрались члены ЦК РСДРП, чтобы обсудить полученный в 10.30 утра германский ультиматум. Немцы предлагали заключить сепаратный мир на условиях отторжения от России Курляндии, Лифляндии, Украины, демобилизации армии, разоружения Балтийского и Черноморского флотов и т.д. ЦК дал добро и перебросил вопрос ВЦИКу. Там спорили до 3 часов утра, и в результате 116 членов ВЦИКа против 85 приняли условия капитуляции. В 7 часов утра решение ВЦИКа было доведено до германского командования.

       Никто из сотен участвовавших в совещаниях и заседаниях властителей страны ни словом не обмолвился о создании Красной армии и уж тем более о ее первых зубодробительных победах под Питером.

       Более того, ни 23 февраля, ни 24-го красные газеты не печатали каких-либо радостных реляций с фронта. А по законам большевицкого жанра должны были бы.

       Может быть, все дело в том, что не было в те дни никакого фронта и никакой атакующей немецкой армии? Немцы не вели боевых действий. Они "захватывали" русские города группами в 50–100 человек, подкатывая на велосипедах и мотоциклах. Это уже потом, в 1938 году, во впервые опубликованном "Кратком курсе истории ВКП(б)" можно прочитать о натиске вооруженного до зубов германского хищника, которому был дан отпор под Нарвой и Псковом.

       Кстати, о боях под Нарвой. Буйные революционные балтийцы-сподвижники еще более революционного матроса Дыбенки действительно ненадолго появились под Нарвой. Но, увидев вооруженных немецких солдат вместо привычных недорезанных буржуев, немедленно дали деру по железной дороге, прихватив по пути несколько цистерн со спиртом. Отловили их, кажется, только под Шлиссельбургом. За этот "подвиг" Дыбенко был арестован и чудом не расстрелян.

       Почему создателю Красной армии товарищу Троцкому так хотелось сделать днем ее рождения именно это число, неизвестно. Зато известно, что декрет о создании Красной армии был принят Совнаркомом 15 (28) января 1918 года, 16 января на эти цели выделили 20 млн рублей.

       ЧИСТИЛИЩЕ

       Итак, Добровольческая армия вышла из Ростова. До гибели генерала Корнилова оставалось сорок девять дней.

       Перед выходом из Ростова генералы долго обсуждали направление движения. Казачьи атаманы предлагали всей армии уйти в Сальские степи, на казачьи зимовья. Там, мол, красные не достанут, зато можно разжиться конским составом и вообще набраться сил. Корнилов отказался. Видимо, чутье политика подсказывало, что партизанщина — это крах Белого движения. За партизанами не пойдут офицеры, от партизан будут шарахаться буржуазия и интеллигенция. Лавр Георгиевич понимал, что добровольцам для создания авторитета в народе, особенно среди казаков, нужен Поступок. И таким поступком могло стать освобождение Екатеринодара от советской власти. Эти 4 тыс. штыков должны были пройти чистилище — чтобы стать Армией. И они его прошли.

       А вот Корнилов из огня не вышел. Единственный свидетель его гибели — адъютант командующего корнет Текинского полка Хаджиев — с восточной проницательностью объяснил случившееся: "31 марта 1918 года. В 6 часов утра Верховный вышел из дома, чтобы попрощаться с телом полковника Неженцова, привезенным ночью... После этого Верховный... с суровым выражением лица направился в штаб. В это время обстрел штаба участился. Линия разрывов стала подходить к дому Верховного. Вот один из снарядов убил трех казаков, чистивших пулемет у самого дома. "Ваше высокопревосходительство, надо поторопиться с переводом штаба", — указал я Верховному на умирающих в конвульсиях казаков. "А..." — произнес он и вошел в дом. Мне показалось, что он хотел отдать приказание о переводе штаба, но мгновенно забыл о нем... Войдя в свою комнату, опершись левым коленом на стул и схватившись руками за голову, он застыл над картой... Верховный не пошел на фронт потому, что ему доложили, что от генерала Эрдели идет донесение, которое должно быть вручено ему каждую минуту. И на основании этого донесения он должен был дать распоряжение генералу Романовскому раньше, чем идти на фронт. Вот почему он находился в это злополучное утро у себя в комнате, а не пошел к войскам под Екатеринодар с самого раннего утра, как он имел привычку делать это с первого дня похода. Его задержали в этой несчастной комнате в этот день три обстоятельства — прощание с телом Неженцова, донесение от Эрдели и самое главное — Его Величество Время. Он должен был умереть именно в это утро, в указанное в его судьбе время. Кисмет!"

       Снаряд разорвался прямо в комнате генерала. Минут через сорок Корнилов скончался.

       РЕАКЦИОНЕР ИЛИ РЕСПУБЛИКАНЕЦ?

       Так был ли генерал Лавр Корнилов реакционером и сторонником Реставрации?

       Как-то летом 1917-го с ним попытались обсудить вопрос возвращения на престол Романовых в лице великого князя Дмитрия Павловича. Корнилов ответил так: "Ни на какие авантюры с Романовыми не пойду". Известен также случай, когда Корнилов заявил, что Романовы возродятся только через его труп. Какая уж тут Реставрация!

       Генерал Корнилов принял к исполнению приказ Временного правительства об аресте императрицы Александры Федоровны, цесаревича и августейших дочерей. Есть попытки оправдать этот поступок тем, что Корнилов хотел таким образом оградить царскую семью от революционных домогательств. Существует и обратное утверждение, будто генерал совершил арест лично и с видимым удовольствием. Причиной тому — недостаточная оценка его заслуг государем в 1916 году, после возвращения из плена. Мол, могли бы армию дать вместо корпуса. Сохранились воспоминания самой Александры Федоровны по этому поводу: "Я понимаю ненависть к нам Гучкова, Керенского и других, но за что нас так ненавидят такие лица, как генерал Корнилов, которого так обласкал Ники? Я умею держать себя в руках, но в тот час, когда генерал Корнилов с красным бантом рядом с пожалованным ему Ники орденом вошел ко мне и сказал мне: "Гражданка..." Сам Корнилов свои мотивы участия в аресте царской семьи не прокомментировал.

       Остался без комментариев и еще один "республиканский" поступок генерала в бытность главкомом Петроградского гарнизона. Одним из импульсов к февральским брожениям в столице послужило убийство в казармах запасного батальона лейб-гвардии Волынского полка штабс-капитана Лашкевича унтер-офицером Кирпичниковым. За этот "подвиг" Временное правительство наградило унтера Георгиевским крестом. Непосредственно награждение произвел генерал от инфантерии Корнилов.

       Дабы не подумалось, будто все это случилось под влиянием момента, стоит привести слова самого Корнилова, сказанные в январе 1918 года перед строем 1-го Офицерского батальона Добровольческой армии: "Я — убежденный республиканец. Если же Учредительное собрание высказалось бы за монархию, я этому решению подчинюсь". А далее генерал сказал, что, если выбор будет остановлен на ком-либо из романовской династии, он немедленно сложит полномочия и уедет из России.

       Не любил генерал за что-то Романовых, факт. Но и монархию как таковую не любил.

       Тогда резонно спросить, куда же звал Россию этот простой по происхождению человек, широко образованный и наблюдательный ученый, безудержно смелый офицер и георгиевский кавалер, яркий и безжалостный полководец и убежденный республиканец?

       В диктатуру! — тут же крикнут поклонники исторических шаблонов. А может быть, на сей раз, они правы? Ну в самом деле: Корнилов — стоик, чуждый плотских интересов и материальной зависимости, чрезвычайно волевой и цельный человек, умеющий ждать и терпеть. Никто не мог назвать себя его другом и единомышленником в полном смысле слова. Все, что он делал в жизни с видимым удовольствием, это либо путешествовал в одиночестве, либо руководил массами людей. Любой психолог согласится с наличием задатков властелина.

       Может быть, эта очевидная в маленьком с раскосыми монгольскими глазами генерале сила и напугала господина Керенского летом 1917-го, заставила премьера передернуть политические карты в последний миг? Иначе застучали бы по питерским мостовым кованые копыта боевой кавалерии и въехал бы в Зимний на белом коне Лавр Георгиевич.

       В самом конце 1917 года Корнилов подготовил собственную политическую программу. Среди пунктов: восстановление прав гражданства, свободы слова и печати, права собственности, русской армии. Генерал предлагал все-таки созвать Учредительное собрание, ввести обязательное начальное образование, отделить церковь от государства, уравнять всех граждан в суде, сохранить все социальные завоевания рабочих за исключением насильственной социализации предприятий, решить аграрный вопрос путем всенародного обсуждения. Наконец, он предлагал Польше, Украине и Финляндии превратиться в отдельные национально-государственные единицы при широкой поддержке правительства России.

       Могли бы подписаться под этим документом все 200 тыс. русских офицеров, еще уцелевших после трех лет войны и многих месяцев революционного террора? Ой ли. Тут и ответ, почему только 40–50 тыс. пришло под знамена Белого дела. Один из лучших кавалерийских генералов начала ХХ века, убежденный монархист генерал граф Келлер писал по этому поводу: "Объединение России — великое дело. Но такой лозунг слишком неопределенный, и каждый ваш доброволец чувствует в нем что-то недосказанное. Корнилов — революционный генерал, ему и карты в руки, пускай пытается спасти русскую демократию... теперь, быть может, время для этого".

       И что получается: генерал-демократ? Можно было бы ерничать по поводу столь рискованной формулировки. Если бы не одно "но". Корнилов за убеждения отдал жизнь. А верны ли были его убеждения, сегодня судить уже поздно.

       Не поздно — отдать дань памяти генералу Корнилову. Нашему соотечественнику, в чьей судьбе преломилась судьба России в самый трудный период ее истории. "Мы все запутались тогда, весной семнадцатого года..."

       Деникин отдал приказ позаботиться о теле Лавра Георгиевича полковнику Григорьеву. Тот все сделал как надо. О точном месте захоронения знали только три человека. Над могилой не оставили ни креста, ни холмика — ничего. Не помогло...

       Послать

       ссылку письмом

       Распечатать

       страницу