Массовые народные выступления в странах арабского Востока, уже приведшие к падению многолетних авторитарных режимов Хосни Мубарака в Египте и Зин эль-Абидин бен Али в Тунисе и поставившие ливийского диктатора Муаммара Каддафи на грань катастрофы, безусловно, стали главной темой сегодняшней мировой политики. Эти события обсуждаются в правительствах многих стран, в международных и национальных политических и деловых кругах, экспертных и академических сообществах под различными углами зрения – как выбор между приверженностью светскому пути развития и исламизацией; между сохранением авторитарных порядков, но в иной форме, и демократизацией.
Но есть у этих событий еще одно – глобальное – измерение, заставляющее предположить, что они стали лишь провозвестником куда более масштабных, тектонических изменений современного мирового порядка и всей социальной организации современных обществ. И дело не только в том, что арабский Восток является главным поставщиком топливных ресурсов для мировой экономики, а его радикальная исламизация может сломать нынешнюю систему международных отношений и в полном смысле слова вызвать глобальный конфликт цивилизаций.
События в арабских странах означают начало движения к более ？социальным？, справедливым обществам.
Просто в силу ряда причин (большая доля молодежи в составе населения; значительное количество молодых и образованных людей, не могущих найти себе адекватного применения из-за отсутствия социальных лифтов; моральная и физическая изношенность многолетних авторитарных режимов) именно арабские страны оказались в авангарде начинающихся перемен. Это вызов системе современного глобального капитализма, который на протяжении последних десятилетий постепенно эволюционировал в сторону усиливающейся несправедливости. Вырос и окреп международный класс сверхбогатых, сформировавших свое, не знающее национальных границ, особое, привилегированное социальное пространство, с собственной индустрией потребления, развлечений, закрытыми внутренними коммуникациями. В него вливались не только успешные западные и китайские бизнесмены, владельцы транснациональных промышленных, коммуникационных и финансовых империй, но и вороватые правители из стран третьего мира со своими семьями и родственниками, высокопоставленные коррумпированные чиновники и новоявленные олигархи из государств победившего посткоммунизма. Традиционный средний класс стал сокращаться, а разрывы между ним и группами, находящимися на более высоких ступенях общественной иерархии, увеличиваться. Отмеченные тенденции носили мировой, универсальный характер и были присущи как развитым индустриальным странам, так и государствам третьего и посткоммунистического мира. Просто за пределами Запада, в силу общей бедности, они проявлялись в открытой форме и ощущались более болезненно. ...
Полный текст статьи