Материал из номера
Август 2017
Скачать номер
в PDF формате
Речь Посполитая, когда-то могучее государство, являлась федерацией Королевства Польского и Великого княжества Литовского. Нынче общая граница бывшего королевства и бывшего великого княжества — всего-то 67 километров, если мерить по прямой. На северо-западе она упирается в российский эксклав — Калининградскую область. На юго-востоке — в Гродненскую область Белоруссии. В штабах НАТО приграничье Польши и Литвы называют Suwalki Gap, то есть "Сувалкский коридор".
Штабные стратеги на то и стратеги, чтобы на всякий пожарный случай намечать "коридоры прорыва", срезать на картах "балконы", спрямлять "выступы", готовить "котлы". По мне, так эти малообжитые, болотистые, прикрываемые с юга все еще обильным и прекрасным Августовским лесом места сегодня безопасны, как никогда. Точнее, до сегодняшних дней безопасными они никогда не были. С той дальней поры, когда стало осваивать земли в междуречье Немана и Нарева балтское племя ятвягов. То есть аж с IV века.
Фото: Предоставлено автором Именная могила советского офицера — подполковника Сергея Колесникова — на советском воинском кладбище в Сувалках
Кто только не ходил тут походами, кто только не бряцал оружием! Славяне и литовцы, орденские рыцари и поляки, германцы и русские-советские... Последние бои грохотали в Августовском лесу и округе в 1944-м, когда Красная армия начала освобождать Польшу. Свидетельством тому — воинское кладбище в городе Сувалки, на котором захоронены советские солдаты. 82 братские могилы и 12 с именными надгробиями. А еще здесь же похоронены тысячи военнопленных, с самого начала Великой Отечественной войны обреченных на смерть в Сувалкском лагере.
— Мы были поражены, оказавшись на военном кладбище Сувалок, — рассказывает руководитель небольшой российской военно-исторической экспедиции в северо-восточную Польшу, сопредседатель правления Московской областной организации "Центр поддержки социальных и общественных инициатив" Алексей Грицина. — Порядок, чистота, ухоженность, цветы. За три коротких дня, что мы провели в Сувалкском и Августовском повятах, по-нашему — районах, много разговаривали с местными жителями, в том числе с главой повята, директором местного краеведческого музея, представителями военно-исторического клуба, с руководителем службы, уполномоченной контролировать ситуацию с культурно-историческими объектами, который прибыл из столицы Подляского воеводства — Белостока. И намека не прозвучало на то, что кто-то в Сувалках намерен поддержать законопроект о демонтаже советской символики. Почему-то уверен, что скромные красные звезды на братских могилах кладбища в этом польском городе останутся на своих местах, охраняя прах 50 тысяч наших солдат...
Фото: Предоставлено автором Братские могилы советских солдат на аллеях Сувалкского советского воинского кладбища 1941–1945 годов
ПАМЯТИ ПОЛКА
Но в земле Сувалкского, Августовского и Сейненского повятов лежат и другие наши солдаты. Отдать дань памяти тем, кто сражался и погиб в Августовском лесу зимой 1915 года, — в этом была главная цель экспедиции, посетившей северо-восточную Польшу. Казалось бы, что особенного в такой поездке? На самом деле многие места боев и захоронений находятся в приграничной зоне, и договориться о посещении этих мест непросто. Насколько известно, это только второй случай начиная с 1991 года. Но если первое посещение российскими энтузиастами носило, скорее, ознакомительный характер, то на сей раз у экспедиции была полноценная миссия. Впрочем, о миссии позже. А пока — об истории.
Фото: Предоставлено автором На одном из кладбищ Сувалкского повята. Руководитель российской экспедиции Алексей Грицина около установленных памятных табличек в честь 209-го пехотного Богородского полка
Жил-был в подмосковном Ногинске один человек. Звали его Андрей Царев. Увлекался военной историей, с 16 лет занимался военно-исторической реконструкцией. Лет двадцать назад открыл для себя историю 209-го пехотного Богородского полка. Как выяснилось довольно скоро, открыл не только для себя, но и для многих жителей 100-тысячного Ногинска. Собственно говоря, Ногинском он стал называться только с 1930 года. А ранее центр крупнейшего уезда Московской губернии носил имя Богородск. С началом Первой мировой войны из ополченцев Богородского уезда был сформирован пехотный полк второй очереди. А чтобы изначально новобранцам было с кого брать пример в учении и в бою, хребтом полка стали кадровые солдаты 3-го батальона 1-го лейб-гренадерского Екатеринославского полка, дислоцированного в Москве. Оттуда же появились у богородцев офицеры, включая командира полка полковника князя Евгения Массальского.
Предполагалось, что второочередники на передовой использоваться не будут. Хватит, мол, и кадровых частей, для того чтобы к зиме 1914 года наказать немцев и австрияков. Но все вышло иначе. 209-й полк начал войну уже в сентябре в Восточной Пруссии, а в феврале 1915 года совершил подвиг в Августовском лесу. Он почти полностью погиб, прикрывая отход других частей 20-го армейского корпуса. К своим выбралось человек 200, не более.
Фото: Предоставлено автором Православная церковь Всех Святых рядом с Сувалкским городским кладбищем, построенная в 1892 году
Понятно, что исследовательских возможностей у Царева было немного. Но постепенно к процессу подключились другие люди: из Ногинского краеведческого музея, из того же "Центра инициатив".
— Сегодня, — говорит Алексей Грицина, — действует полноценная программа, посвященная памяти наших земляков, воевавших в 209-м Богородском полку. Проехать по местам последних боев полка в Августовском лесу мы планировали еще в 2014 году, хотели приурочить экспедицию к 100-летию начала Первой мировой. План был масштабный. Начать маршрут предполагали в Калининграде, недалеко от которого полк принял первый бой. А закончить — в 20 километрах западнее белорусского Гродно, на реке Волкушанке, где полк стоял насмерть. Но различные события того непростого года не позволили нам решить все связанные с такой сложной поездкой проблемы. Тем более что мы хотели провезти по маршруту ногинских подростков, активно участвовавших в программе "Богородский полк". В Калининградскую область мы добрались, а вот в Августовский лес — не вышло. Но идея не умерла. И в июне 2017-го претворилась в жизнь. Правда, от большой делегации пришлось отказаться. Памятные места посетили несколько сотрудников нашего "Центра инициатив" и священник кафедрального Богоявленского собора отец Артемий. Мы не просто любопытствовали. На пяти кладбищах, на которых есть русские воинские захоронения, с разрешения польских властей установили памятные таблички, а в землю поместили капсулы с богородской землей. В свою очередь, взяли землю с этих погостов, она будет помещена под установленный в Ногинске в 2009 году закладной камень будущего памятника в честь воинов Богородского полка. Договорились, что к осени в местах боев будут воздвигнуты два памятных православных креста...
Фото: Предоставлено автором Часть экспозиции Сувалкского военно-исторического музея
В СУВАЛКАХ
Кстати, о крестах и православии. В Сувалках сохранился некогда православный храм Успения Божьей Матери, построенный в качестве гарнизонной церкви в 1840 году. После всяческих исторических передряг он был передан католической церкви. Но неподалеку, метрах в ста, на территории кладбища стоит часовня, в которой и сегодня служат по православному обряду. Прихожан за сто с лишним лет очень сильно поубавилось, что вполне объяснимо. До 1914 года в губернском городе Российской империи Сувалки стояла 2-я кавалерийская дивизия и два полка 5-й стрелковой дивизии, саперы 2-го Кавказского батальона. Об этом можно узнать в архивах, а можно убедиться и лично. Довольно пройти по дорожкам расположенного в самом центре города Сувалкского кладбища, часть которого — русская. На старинных надгробиях выбиты имя-фамилия, чин-должность русских офицеров, служивших еще в XIX веке на западных границах империи. А над надгробиями — православные кресты. К слову, добрая половина нынешних жителей Сувалок носят русские фамилии. Как есть или адаптированные к польскому языку. Псковские лейб-драгуны и павлоградские лейб-гусары наряду с курляндскими лейб-уланами и уж тем более казаками 2-го Донского Наследника Цесаревича полка были ребята не промах.
Сейчас прихожан в часовне — несколько десятков человек. Поэтому священник на редкие службы приезжает специально. Из городка Элк, что в 45 километрах от Сувалок в сторону Варшавы. Тоже райцентра, но в соседнем воеводстве — Варминьско-Мазурском. Там действует храм Святых апостолов Петра и Павла, открытый, как ни странно, только в 1957 году. В здании бывшего русского военного госпиталя.
Согласно рассказу Алексея Грицины, Сувалки — город самодостаточный. Жителей — под 70 тысяч. Кормит их автотрасса, соединяющая Прибалтику с Варшавой, а также внушительный современный технопарк. Еще — туризм. Летом в Сувалках и соседнем Августове с наскока свободных номеров в гостиницах и кемпингах не найдешь. Равно как и в поселках и деревнях, разбросанных вокруг Августовского леса. И поляков, и гостей из других стран манит и сам древний лес, и Августовский канал. Он был задуман еще при Александре I, который утвердил первоначальный проект в 1824 году. Строительство начал полковник Игнатий Прондзинский, завершил инженер Теодор Урбанский в 1839-м. Канал хоть и не широкий, не чета каналу имени Москвы, но вполне себе судоходный. Маленькие кораблики с туристами пробираются по заповедным местам без труда. Что уж говорить о множестве байдарок и прочих мини-плавсредств. Когда-то канал строили как торговый путь из Вислы в Неман. Протяженность — чуть более 100 километров, по дороге — 18 шлюзов. Сейчас коммерческий смысл испарился, зато процветает туристический бизнес. Что посмотреть — и в самих Сувалках имеется. Прежде всего военно-исторический музей, расположившийся в здании бывшего офицерского собрания русского гарнизона. Сувалки вошли в состав России в 1815 году. До 1867 года входили в состав Августовской губернии, после — превратились в губернский город. Именно тогда русский гарнизон в городе начал стремительно расти. Стало быть, стали строиться и казармы, и прочие необходимые в многотысячном гарнизоне здания. В одной из бывших казарм теперь очень приличная гостиница, в которой и останавливалась экспедиция из Ногинска.
Фото: Предоставлено автором Здание бывшего офицерского собрания русского гарнизона Сувалок, ныне — военно-исторический музей
Однако уж если Москва не сразу строилась, то Сувалки и подавно. Став городом в 1720 году, они до конца XIX века оставались, по сути, традиционным для восточной Польши еврейским местечком. Сохранились воспоминания Марии Араповой, дочери командира 2-го лейб-драгунского Псковского Ее Величества полка флигель-адъютанта Петра Арапова в 1910–1912 годах: "Из кавалергардов папу перевели в Сувалки, командовать псковскими драгунами. Мы все тоже туда перебрались. Помню, что и мама, и мы, дети, просто ревели, потому что Сувалки оказались грязной дырой..." После Петербурга, где стоял Кавалергардский полк, все, что угодно, могло показаться "дырой". Немногие известные люди баловали Сувалки своими посещениями. Так, в 1818 году в городе побывала вдова императора Павла I Мария Федоровна. А в конце XIX века павлоградскими гусарами (в царствование императора Александра III превращенными в драгун. — Прим. авт.) командовал будущий военный министр России Владимир Сухомлинов, встретивший в этой должности Первую мировую войну. В 1905 году город посетила вдова императора Александра III. Мария Федоровна навещала подшефных ей псковских драгун. И старый вокзал Сувалок помнит минуты, когда на его платформу ступила нога вдовствующей императрицы.
ПОДВИГ 20-ГО КОРПУСА
Трагические события зимы 1915 года в масштабах Великой войны — один из эпизодов. Но подвиг размеров не имеет. У него нет ни длины, ни высоты, ни массы. Всякий раз удивляешься, слыша пафосное: "это был великий подвиг". Следовательно, существуют подвиги маленькие, незначительные, а то и никчемные. И какие тому критерии — непонятно.
Русское командование планировало наступление в Восточной Пруссии. Не то чтобы не торопилось, но и не шибко спешило. Дата была определена — 23 февраля. Германцы оказались посноровистее и начали наступление первыми, почти на две недели раньше. Две внушительные армии — 8-я и 10-я — в составе 15 пехотных и 2,5 кавалерийских дивизий ударили севернее Августовского леса по нашей 10-й армии генерала Федора Сиверса. Цель — прорвать русские позиции и выйти в южную Литву и северо-западную Белоруссию. Германские штабисты оригинальностью замыслов никогда не отличались. На уме одно — "Канны" из опыта карфагенского генерала Ганнибала во время 2-й Пунической войны с Римом. Если проще — двойной охват флангов противника, окружение, уничтожение. Нечто подобное было задумано и на этот раз. Военный историк генерал-майор Михаил Каменский писал: "Германское командование... смело разрывало свой фронт в двух сначала расходящихся направлениях. Группа Отто фон Белова должна была тяжелым молотом ударить по голове русскую армию, в то время как корпуса генерала Эйхгорна готовились свалить ее толчком в спину".
Фото: Предоставлено автором Бывший православный храм Успения Божьей Матери, построенный в 1840 году. В 1923 году был перестроен в католический костел
Опуская подробности первых дней боев, остановимся на том, что уже 14 февраля соседние корпуса отступили, а 20-й корпус генерала Павла Булгакова бился с германцами, даже не зная, что брошен на произвол судьбы. И полученный приказ об отступлении был явно запоздалым. Немцы перекрыли все пути отхода, оставив корпусу, состоявшему из четырех сильно потрепанных дивизий, только один — через дебри Августовского леса, засыпанного ранее снегами, теперь тающими и смешивающимися с грязью по причине грянувшей оттепели. Восемь дней без отдыха, без тепла, без еды, медикаментов, под занавес — без патронов и снарядов части корпуса шли по проселочным дорогам и целине, отбиваясь от превосходящих сил противника, досаждавшего артиллерией. Удивительно, но нашлись силы разгромить одну из германских дивизий, взять более 1000 пленных и орудия. Пленных, правда, вскоре отпустили. Кормить их было нечем, вести некуда, сдавшиеся немцы точно так же гибли под огнем орудий и пулеметов, как и русские солдаты. Не надеясь уже спасти собственные жизни, русские командиры спасали жизни врагов.
Последний бой остатки корпуса приняли в нескольких сотнях метров от восточной опушки Августовского леса, в 20 километрах от города-крепости Гродно, где находились свои. Патронов уже не было, и командиры приняли решение — "балет". На армейском жаргоне в Русской армии так называли штыковой бой. 7 тысяч штыков смели германскую пехоту и почти вплотную приблизились к вражеским батареям, бившим прямой наводкой. Не дошли где 100 метров, где 200. На крохотном участке свободной от леса земли в 2 квадратных километра легли все 7 тысяч. В тот же день, 21 февраля, чуть в стороне погибали последние солдаты 209-го Богородского полка, прикрывая тылы корпуса от наваливавшихся немцев. "Обнаружив свое одиночество у Богатырей после ухода соседей слева и справа и услышав у себя в тылу перестрелку, командир полка понял, что он все равно вовремя никуда не поспеет, и поэтому решил у Волкушского моста сдерживать противника, который подходил к переправе с очевидною целью ударить в тыл нашим войскам на левом берегу реки Волкуша. В этом неравном бою доблестный молодой полк, имевший всего около 400 человек в своих рядах, погиб геройским образом", — вспоминал командир бригады 53-й пехотной дивизии, в которую входил Богородский полк, генерал-майор Иван Хольмсен.
Самое время привести слова начальника германского Генштаба Эриха Фалькенхайна: "В страшных боях около Гартена (Гродно) в феврале 1915 года с 20-м корпусом русской 10-й армии мы проиграли. Превосходно задуманная нашим штабом Августовская операция закончилась для двух наших армий лишь маленькой тактической победой. Уже 2 марта 1915 года русские перешли в контрнаступление, и мы начали отход к границам Германии. Преклоняю голову перед силой и мужеством доблестных русских солдат и офицеров 20-го корпуса русской 10-й армии. Добавлю о том, что в реляции нашего 21-го корпуса, заслонявшего выход русских на Гродно, участника той мясорубки, русских пленных отмечено не было".
Фото: Предоставлено автором Новый мост через реку Волкушанку, на берегах которой сражались солдаты 209-го пехотного Богородского полка
На самом деле пленные были. Видя бессмысленность дальнейшего сопротивления и понимая, что корпус задачу выполнил до конца, генерал Булгаков отдал приказ сложить оружие. Среди пленных оказался и полковой священник богородцев иеромонах Филофей. Спасая через плен свою жизнь, он спасал полковую святыню — полотнище Георгиевского знамени, доставшееся полку по наследству от 3-го батальона екатеринославских гренадер. Зашитый в рясу шелк отец Филофей сохранил в германском плену. А навершие и скобу от знамени откопали в условленном месте при контрнаступлении в Августовском лесу. Откопали солдаты 10-й армии, которых оставил в строю, жертвуя собой, 20-й корпус.
Фото: Предоставлено автором Остатки русских окопов в Августовском лесу недалеко от фольварка Млынек, около которого в последнем бою погибли 7 тысяч солдат 20-го корпуса
— Микашевка, Волкуш, Грушки, Махарце, Курьянка, Копчаны, Липск, Жабицке, Рудавка — все эти названия есть и на современных картах, — рассказывает Алексей Грицина. — В малолюдных деревнях и фольварках живут. И кое-где сохранились солдатские захоронения на сельских погостах и просто в лесу. Поразительно, что среди сосен, на полянах и опушках стоят памятные кресты. Деревянные, каменные, срубленные топором и обработанные резцом каменотеса. Кресты православные, лютеранские, католические. Где-то они охраняют могилы, где-то — память места. Но всюду — чистота и порядок. Кто-то приносит в лесную чащу цветы, кто-то обновляет кресты, когда приходит нужный час. Нас познакомили с лесником, который на вопрос, зачем он это делает, только пожал плечами. Мол, что тут надо объяснять? Рассказал только, что житель села Волкуш окольными путями, знакомыми только местным, вывел солдат 113-го Старорусского и 114-го Новоторжского полков из окружения, и они добрались до Гродненской крепости. Его потомки до сих пор живут в этом селе. Не только лесники и жители тамошних селений следят за лесными мемориалами. Даже польские пограничники. Безымянно, не по долгу службы, а по долгу чести. Главный организатор нашей экспедиции с польской стороны Кшиштоф Ивински отвез нас к границе. В десятках метров от пограничной полосы прямо в лесу стоит памятник штабс-капитану 29-й артиллерийской бригады Вячеславу Левашеву. Он погиб на этом месте 19 февраля 1915 года.
Фото: Предоставлено автором Представители русской делегации и польской стороны у памятника штабс-капитану Вячеславу Левашеву, погибшему в Августовском лесу в феврале 1915 года
На обелиске высечено, кто тут похоронен и когда. Но далее сообщается, что по завещанию сына его отец, командир 8-й ополченческой батареи, выкопал тело и отвез его на малую родину штабс-капитана — в Смоленскую губернию, деревню Кареллы, где и похоронил на местном кладбище при церкви. Деревня Кареллы доныне числится в Кардымовском районе Смоленской области, даже на картах обозначена. Только вот стоят там два нежилых дома и постоянно проживающих не числится. И церкви, и кладбища давно уже нет... Не деревня — урочище. А в Августовский лес мы обязательно вернемся. И в следующий раз, надеюсь, повезем туда нашу богородскую молодежь...
Вот только один человек не сможет поехать на берега речки Волкушанки в Августовском повяте Подляского воеводства. Тот самый, что жил-был в Ногинске. Андрей Царев. Командира военно-патриотического клуба "КурганЪ" не стало в июне этого года. В том самом июне, когда экспедиция его родного города опустила капсулы с богородской землей в польскую землю...
Послать
ссылку письмом
Распечатать
страницу