Английский историк Джеймс Холланд назвал лучшим танком Второй мировой войны американский ？Шерман М4？, забыв про советский Т-34. Его статья опубликована на сайте испанского издания ABC.
По мнению Холланда, танк США имел небольшие габариты, был быстрым, не очень тяжелым, его можно было без сложностей массово производить. При этом во время Второй мировой войны его чаще всего применяли западные союзники.
При этом в материале приводится мнение немецкого танкиста-аса времен Второй мировой войны Отто Кариуса, который назвал советский Т-34 ？самым опасным противником？.
Споры о сравнительных достоинствах и недостатках отечественной и поставленной по ленд-лизу военной техники начались, надо полагать, сразу после того, как американская и английская техника стала поступать в части Красной Армии. Не прекращаются такие споры и по сей день. Так какой же танк лучше – американский ？Шерман？ или советский Т-34?
Снаряд, сберегающий жизнь экипажу
Участникам таких дискуссий было бы полезно ознакомиться с воспоминаниями Героя Советского Союза Дмитрия Лозы, не понаслышке изучавшего эту тему.
Вот как он объяснил свой интерес к ней: ？Давным-давно расстался я с ？Шерманами？, однако не забывал их никогда, ни на час. Хотел бы, да не тут-то было. На фронте больше всего мне пришлось воевать на танках-？иномарках？ и только около месяца на Т-34. Досталось мне сполна: и подбивали, и подрывался, и горел, вот только не тонул… Медики считают, что большой (？шермановский？) осколок под чашечкой левого колена сместился. ？Улегся？ поудобнее. И теперь что-то в ноге не защемляет. Трогать его нецелесообразно. Слава Всевышнему!.. С годами все чаще в непогоду ноют раны. На всю оставшуюся жизнь я неразлучен с осколками, сидящими в моем теле. Помню, не забываю о них. Знаю их ？родословную？!？.
Одна специфическая особенность ？Шермана？ спасла жизни автора и его товарищей:
？В боях на Правобережной Украине в конце сорок третьего – начале сорок четвертого года мы еще только привыкали к недавно полученным ？Шерманам？. Изучали их положительные и отрицательные качества. Что касается снарядов, то они ？проявили？ себя с самой лучшей стороны, будучи прекрасно упакованными в картонные пеналы и связанные по три штуки. Главное, что в отличие от снарядов Т-34-76 при возгорании танка они не детонировали.
Выяснилась эта особенность снарядов ？Эмча？ вот при каких трагических обстоятельствах. Февраль сорок четвертого года. В конце прошедшего месяца завершилась операция по окружению Корсунь-Шевченковской группировки противника. Вторые сутки шли непрерывные ожесточенные бои на направлении Ризино-Лысянка. Мощным танковым ударом враг стремился сокрушить обороняющиеся войска 6-й танковой армии и 47-го стрелкового корпуса и прорваться к попавшим в ？котел？ своим соединениям.
Как я уже говорил, в этот период я занимал должность начальника артиллерийского снабжения первого батальона 233-й танковой бригады. К обязанностям моей службы относился ремонт вооружения танков и обеспечение их всеми видами боеприпасов. Делать последнее было нелегко, учитывая состояние дорог, превратившихся в болота. Подвоз боеприпасов (2–3 рейса в сутки) выполняла ？полуторка？, которую приходилось многие километры толкать, десятки раз вызволяя из ？объятий？ раскисшего грунта.
Раннее утро 13 февраля. Наконец, притолкали, притащили, можно сказать, принесли на себе автомашину с боеприпасами. ？Шерманисты？ очень обрадовались, поскольку в танках осталось по 7-10 снарядов и по сотне патронов, а грядущий день наверняка будет еще напряженней минувшего. Гитлеровцы, не считаясь с потерями, рвались на север к своим окруженным войскам, при неудаче на одном направлении немедля перенося усилия на другое. В их атакующем эшелоне находились только ？Тигры？ и пехота на бронетранспортерах. Одним словом, высокоманевренные подразделения и части…
От ？Шермана？ к ？Шерману？ колесила полуторка. Экипажи быстро перебрасывали снаряды и ящики с патронами из кузова автомашины на жалюзи моторного отделения. Потом они раскупорят артвыстрелы, откроют ？цинки？ и погрузят в башню на их штатные места. Мы спешим к последнему танку младшего лейтенанта Алексея Васина. Пополним его – и, не задерживаясь, в обратный трудный рейс. В это время совершенно неожиданно из-за длинной возвышенности выползли четыре ？Тигра？. Их никто сначала и не заметил, будучи занятыми разгрузкой боеприпасов. И только сверлящий звук выпущенной противником ？болванки？ заставил всех встрепенуться. В этот момент последовал сильный удар в корму ？Шермана？. Огонь моментально объял мотор.
Танкисты и артснабженцы с М4А2 посыпались на землю. Второй вражеский снаряд превратил ？полуторку？ в костер. Погиб ее шофер младший сержант Юрий Удовченко, пытавшийся увести машину из-под огня. Экипаж танка кинулся тушить пожар. Мы бросились помогать ？шерманистам？, и тут серия разрывов неприятельских мин легла недалеко от танка. Осколком был тяжело ранен механик-водитель… Через мгновение может последовать второй, более точный минометный залп. Ведь все мы, восемь человек, как на ладони. Кругом чистое поле – рядом ни кустика, ни овражка, куда можно было бы спрятаться. Одно укрытие – под горящим танком. Подаю команду: ？Под машину!？
Вовремя забились под его носовую часть. Разрыв за разрывом подняли черные султаны земли в одном-полутора метрах от ？Шермана？. Будь мы с ним рядом, наверняка погибли бы.
Итак, целая группа офицеров и сержантов была загнана в тупик: если мы побежим, то нас убьют минометчики, если останемся – огонь доберется до башни и взрыв боеукладки разметет танк и нас вместе с ним. И в том, и в другом случае исход один – смерть. В этом я был на сто процентов уверен, насмотревшись на ？тридцатьчетверки？, боеукладка в которых сдетонировала от пожара.
В летних боях сорок второго года машина моего друга по танковому училищу командира роты лейтенанта Петра Тунина была подожжена. Два члена экипажа погибли, два были ранены. Тунин, истекая кровью, пытался подальше отползти от пылающей ？тридцатьчетверки？… Их разделяло 15–20 метров, когда произошел взрыв снарядов в башне. Куски брони полетели в разные стороны. Один из них настиг Тунина… Позже уже холодное тело офицера подобрали в борозде на гречневом поле. Выяснилось, что увесистый осколок металла раскроил ему череп… Я уже сказал, что мы еще только осваивали недавно полученные американские танки и поэтому новую для нас технику мерили своим аршином по опыту службы на отечественных машинах.
Мы, плотно прижавшись друг к другу, лежали под все более раскаляющимся днищем танка и ждали взрыва боеукладки в башне и снарядов на моторном отделении. Пройдет немного времени, и на нашей земле появится еще одна братская могила…
Огонь давал о себе знать. У тех, кто был ближе к моторной части, начали дымиться комбинезоны. Мы вертелись под танком, терлись о землю, пытаясь покрыть одежду слоем грязи как дополнительной защитой. Один из танкистов, не выдержав испытание огнем, выскочил ？на волю？. Два разрыва мин – и он распластался на пашне. Шансов убежать нет. Начали срабатывать боеприпасы на автомашине: глухой выстрел и шлепок снаряда о землю. Меня удивило, что за этим не последовало взрыва. Подумалось, что это произошло по той причине, что вышибленный снаряд на своей траектории не встретил препятствия и его взрыватель, следовательно, не сработал. Таких благоприятных условий в танке не будет. Наоборот, в боевом отделении для летящего снаряда кругом преграды.
Кульминационный момент приближался. Шипя, огонь ворвался в боевое отделение танка. Люки башни были открыты, что усилило тягу. Температура под днищем М4А2 сразу поднялась на несколько градусов…
Мы прислушивались, стараясь определить, на каком расстоянии от нас идет бой, но он шел на прежнем рубеже, и, следовательно, наш танк все еще находился под прицелом немецких минометчиков. Нестерпимо жарко и страшно под танком, но покидать укрытие нельзя, если не хочешь погибнуть от минометного огня.
Выстрел в башне. Вылетевший из гильзы снаряд прогрохотал по броне, описав несколько кругов, и упал на пол. Тишина… Пока повезло – сработал бронебойный унитар. То ли будет, когда подойдет очередь ？стрельбы？ осколочным снарядом! Он взорвется сам и непременно вызовет детонацию себе подобных. Вот тут нам всем и каюк!
Прошло еще немного времени. Патронная трескотня в башне усиливалась. Мы на нее уже не обращали внимания… Ждали других звуков. И вот, наконец, громыхнула целая серия артиллерийских выстрелов. Звон, металлический скрежет, но взрывов нет. Тишина! Затем еще и еще залпы. Лязг и снова тишина!
Такое ожидание рокового мига длилось что-то около часа. Огонь продолжал хозяйничать внутри броневого корпуса, артвыстрелы прекратились, детонации так и не последовало. Грохочущая пальбой линия соприкосновения сторон откатывалась все дальше и дальше на юг.
Группа грязных, очумевших от высокой температуры, отравленных угарным газом и потрясенных постоянным ожиданием смерти танкистов выползла из-под дымящего, дышащего жаром закопченного ？Шермана？. Ноги не держали. Присели… Сеял мелкий дождь. Мы с удовольствием подставили чумазые лица под его охлаждающие брызги и глубоко вдыхали влажный чистый воздух.
До конца войны на западе и в сражении с японской Квантунской армией не было ни одного случая, чтобы у горящего ？Шермана？ взорвался боезапас. Работая в Военной академии имени М.В. Фрунзе, я через соответствующих специалистов выяснил, что американские пороха были очень высокой очистки и не взрывались при пожаре, как делали наши снаряды. Это качество позволяло экипажам не бояться брать снаряды сверх нормы, загружая их на пол боевого отделения так, что по ним можно было ходить. Кроме того, их укладывали на броню, обертывая в куски брезента, крепко привязывали бечевками к жалюзи и надгусеничными крыльями？.
Опрокидывающиеся американские танки
Ни в коем случае не следует считать автора воспоминаний этаким ？шерманофилом？ или ？тридцатьчетверкофобом？. Дмитрий Лоза столь же подробно писал и о недостатках американского танка и достоинствах ？тридцатьчетверки？:
？Украинская осень сорок третьего года встретила нас дождем и мокрым снегом. Ночью дороги, покрываясь крепкой ледяной коркой, превращались в каток. Каждый километр пути требовал затраты немалых сил механиков-водителей. Дело в том, что траки гусеницы ？Шермана？ были обрезиненные, что увеличивало срок их эксплуатации, а также снижало шум движителя. Лязг гусениц, столь характерный демаскирующий признак ？тридцатьчетверки？, был практически не слышен. Однако в сложных дорожно-ледовых условиях эти гусеницы ？Шермана？ стали его существенным недостатком, не обеспечивая надежной сцепки траков с полотном дороги. Танки оказались поставленными на ？лыжи？.
В голове колонны двигался первый батальон. И хотя обстановка требовала поторапливаться, скорость движения резко упала. Стоило механику-водителю чуть нажать на газ – и танк становился трудноуправляемым, сползал в кювет, а то и становился поперек дороги. В ходе этого марша мы на практике убедились, что беда в одиночку не ходит. Вскоре выяснилось, что ？Шермана？ не только ？легкоскользящие？, но и ？быстроопрокидывающиеся？. Один из танков, заскользив на обледенелой дороге, ткнулся внешней стороной гусеницы в небольшой бугорок на обочине и мгновенно завалился на бок. Колонна встала. Подойдя к танку, шутник Николай Богданов изрек горькое: ？Сия судьба-злыдня отныне спутник наш!..？
Командиры машин и механики-водители, видя такое дело, начали ？ошпоривать？ гусеницу, накручивая на внешние края траков проволоку, вставляя в отверстия движителя болты. Результат не замедлил сказаться. Маршевая скорость резко увеличилась. Переход закончили без приключений… В трех километрах севернее Фастова бригада оседлала шоссе, идущее на Бышев.
Прошли сутки, за которые обстановка на киевском направлении нормализовалась. Войска, обороняющиеся впереди, остановили наступление противника…
Ремонтные подразделения бригады и батальонов в спешном порядке (в любой момент может последовать приказ на совершение нового марша) начали наварку шпор на гусеницы. Со всеми командирами танков, механиками-водителями и их помощниками была проведена разъяснительная работа о причинах неустойчивости ？Эмча？, которых было три: значительная высота танка (3140 мм), его небольшая ширина (2640 мм), высоко расположенный центр тяжести. Такое невыгодное соотношение тесно взаимосвязанных характеристик и сделало ？Шерман？ довольно валким. Подобного с Т-34 никогда не случалось, поскольку он был ниже американского танка на 440 мм и шире на 360 мм？.
Драгоценная моча для ？Шерманов？
Столкнуться со специфическими недостатками ？Шермана？ советским танкистам пришлось и в жарком августе 1944 года, во время стремительного наступления по территории Румынии:
？28 августа стал днем рождения большой тревоги. Именно в этот день кем-то было сказано: ？Скоро станем ？босоногими？. Причиной серьезного беспокойства стала ходовая часть ？Шерманов？. По сравнению с Т-34 она имела более сложную конструкцию. На каждой стороне ？Эмча？ было смонтировано три подвески с двойными опорными обрезиненными массивными катками. На седьмые сутки марш-броска на резиновых шинах в результате постоянного сильного перегрева появились трещины. Экипажи при первой возможности поливали их водой. Ни одной капли ？малой нужды？ не проливалось на сторону, только на катки. Однако принимаемые меры предохранения не помогли, и на следующий день лоскуты шин стали покрывать проезжую часть дороги. С каждой пройденной милей ？Эмча？ становились все более ？босоногими？, а через сутки опорные катки оголились полностью. Металл гусениц скользил по металлу катков. Получились своего рода ？со страшным скрипом башмаки？. Эта невероятная ？какофония？ была слышна на километры окрест, поставив крест на скрытности действий бригады. Вскоре стало известно, такая же беда пришла и в другие части корпуса. Главная его ударная сила – танки – оказалась основательно ？хромой？.
Еще почти сутки мы пытались вести наступление. Перегревались моторы, на некоторых ？Шерманах？ заклинило катки, и вот 30 августа на подступах к Бухаресту нам была дана команда: ？Стой!？ К вечеру подвезли катки. Их, как говорили, самолетами доставили из Москвы… Три дня экипажи совместно с бригадными, корпусными и армейскими работниками переобували ？Эмча？, а затем пошли маршем на север – в Трансильванию？.
Неоспоримые преимущества американских танков – связь и сервис
Зато в радиосвязи американцы были явно вне конкуренции: ？Надо сказать, что качество радиостанций на танках ？Шерман？ вызывало зависть у танкистов, воевавших на наших танках, да и не только у них, но и воинов других родов войск. Мы даже позволяли себе делать подарки радиостанциями, которые воспринимались как ？царские？, в первую очередь нашим артиллеристам…
Впервые всесторонней проверке радиосвязь подразделений бригады подверглась в январско-мартовских боях сорок четвертого года на Правобережной Украине и под Яссами.
Как известно, на каждом ？Шермане？ стояло две радиостанции: УКВ и КВ. Первая для связи внутри взводов и рот на расстояние 1,5–2 километра. Второй тип радиостанции предназначался для связи со старшим командиром. Хорошая аппаратура. Особенно нам нравилось, что, установив связь, можно было намертво зафиксировать данную волну – никакая тряска танка не могла сбить ее.
И еще один агрегат в американском танке до сих пор вызывает мое восхищение. О нем, по-моему, мы ранее речи не вели. Это бензиновый малогабаритный движок, предназначавшийся для подзарядки аккумуляторных батарей. Замечательная штука! Расположен он был в боевом отделении, а его выхлопная труба выведена наружу по правому борту. Запустить его для подзарядки аккумуляторов можно было в любой момент. На советских Т-34 в годы Великой Отечественной войны для поддержания аккумулятора в рабочем состоянии приходилось гонять пятьсот лошадиных сил двигателя, что было довольно дорогим удовольствием, учитывая расход моторесурса и горючего…
Хорошие эксплуатационные качества, особенно коротковолновой радиостанции, натолкнули начальника связи первого батальона лейтенанта Александра Моршнева, уже после боев за Днепром, на одну, в принципе, неплохую мысль. Он предложил с танков безвозвратных потерь снимать КВ-радиостанции и зарядный движок, если, конечно, они оказывались целыми, и монтировать их на автомашины подразделений обеспечения батальона. В первую очередь на те, что доставляли боеприпасы и горючее. В условиях зимнего и весеннего бездорожья на украинской земле, в быстроменяющейся боевой обстановке, радиофицированный взвод обеспечения вовремя получал команду на подвоз нужных материально-технических средств передовым танковым подразделениям… Одним словом, после Корсунь-Шевченковской операции и наступления на Южный Буг, Днестр и Прут с подбитых ？Шерманов？ было снято около десяти работоспособных танковых радиокомплектов (КВ-приемопередатчик и движок). Богатство несметное!？.
Отметил автор и ？непривычный для советских танкистов сервис М4А2. В оснастку ？Шермана？ входили двухконфорочный бензиновый примус и пять столовых наборов (большая (суповая), десертная и чайная ложки, вилка и нож). В течение двенадцати суток наступления и кратковременного мартовского нахождения в обороне за рекой Прут танковый примус, на котором мы разогревали свиную тушенку и колбасу, поджаривали в котелках зачерствелый хлеб, а иногда кипятили воду для чая, нас очень выручал？.
В области сервиса для своих солдат превзойти американцев вряд ли возможно. В советских реалиях американская забота о комфорте экипажей даже могла и неожиданно усложнить жизнь танкистов:
？Практика боев на Правобережной Украине преподнесла ？шерманистам？ необычную проблему, связанную с сиденьями М4А2, обтянутыми плотным коричневым кожзаменителем. На этот материал пехота давно ？положила глаз？. Осматривая ？иномарку？, славяне нередко говорили, что из этих ？обшивок？ сидений вышли бы хорошие сапоги. О последних пехотинцы всегда мечтами, мотая обмотки. Так вот, стоило экипажу танка на небольшой срок оставить подбитый ？Шерман？ без присмотра, как сиденья оказывались обрезанными. Видел я сшитые из кожзаменителя сапоги – хороший сапожник делал из него чудо-обувь. Что поделаешь, богатством в лихую военную годину советские люди не могли похвалиться？.
К сожалению, Дмитрий Лоза не указал, как именно танкисты боролись с пехотными любителями хороших сапог. Но, в общем – то метод такой борьбы понятен…
Максим Кустов