Опубликовано в журнале Звезда, номер 3, 2025
Об авторе:
Данила Андреевич Крылов (род. в 2001 г.) — поэт. Стихи публиковались в журналах ？Звезда？, ？Новый мир？, ？Аврора？, ？Нева？ и др. Лауреат премии журнала ？Звезда？ за лучший дебют (2022). Живет в С.-Петербурге.
* * *
Е. С.
1
Из какой-то щедрости, по благости
труднообъяснимой нам с тобой
выше меры, больше всякой радости,
близости, влюбленности любой
лишнее, больное, не сводимое
к сумме обстоятельств, лишь одно
глупое, святое, может, мнимое
счастье неоплатное — дано.
2
Говори, все равно о чем.
Нависающий голубой
небосвод подпирать плечом —
без оглядки болтать с тобой.
Твой живой разговор и смех,
весь твой нежный и хрупкий вид
держат небо надежней всех
молчаливых кариатид.
Словно нет уже никаких
несомненных опор, основ,
кроме этих твоих, моих
самых смертных, банальных слов,
и не рухнет проклятый мир
лишь по нашей с тобой вине.
Или призваны мы на пир
с олимпийцами наравне?..
3
Стань деревом, прибрежным тростником,
стань дудочкой, а глупый страх отбрось,
ведь не тобой влюбленный бог влеком,
а музыкой, пронзающей насквозь.
Не замедляя бега, перестань
бояться Пана грубого и, впредь
не уступая, дудочкою стань —
одна она, пустая, может петь.
4
За славой охотиться ты не будешь,
за золотым тельцом и подавно.
И даже тот, кого ты так любишь, —
не цель, но повод спросить о главном.
？Мне нужно то, чего нет на свете？, —
сказала Гиппиус Зинаида.
И нам, растерянным вечным детям,
смешным, взрослеющим лишь для вида.
…И все же тот недоступный, дивный,
несуществующий приз особый
верней искать у любви наивной,
а не у музы высоколобой.
Рентгенография
Не торопишься умирать,
любишь музыку и стихи,
чтобы сладко так замирать
от возвышенной чепухи.
Ну а он, темноту любя,
как затворник, сидит внутри.
На единственного себя —
на бессмертного посмотри.
Жизнь, которой живешь сейчас,
не плохая, а все ж не та:
только скучный ее каркас
или розовая мечта.
А когда-то не отличал,
все понять и любить готов,
от счастливых ее начал
самых косных ее основ.
* * *
Девичий дворец какой-то, рюшечный.
Бешеная трудится гидравлика.
То ли дело в Пруссии игрушечной,
в королевстве маленьком у Павлика!
Вот бы где блестеть, играть в солдатиков!
Позументы, ментики и фантики…
Но неотличимы от фанатиков
с властью обрученные романтики.
То дворец, то каменное крошево…
Вот зачем, как на доске разделочной,
отделять плохое от хорошего
не решаясь, держимся за мелочи.
* * *
Если бог в огромном кинозале
за земными кознями следит
с самого начала, то едва ли
не скучает, бедный, или спит.
То в камзоле, то в комбинезоне,
то в скафандре, занятый игрой,
в миллион стотысячном сезоне
вечный примелькавшийся герой
не устал казаться настоящим.
Кем придуман, кем руководим —
замышляет зло перед смотрящим,
дремлющим, всеведущим, благим?
Ангельское воинство ни разу,
вспрянув, добрый бог не двинет в бой.
Только бдящим миллионоглазым
небом наблюдает за тобой.
Об авторе:
Данила Андреевич Крылов (род. в 2001 г.) — поэт. Стихи публиковались в журналах ？Звезда？, ？Новый мир？, ？Аврора？, ？Нева？ и др. Лауреат премии журнала ？Звезда？ за лучший дебют (2022). Живет в С.-Петербурге.
* * *
Е. С.
1
Из какой-то щедрости, по благости
труднообъяснимой нам с тобой
выше меры, больше всякой радости,
близости, влюбленности любой
лишнее, больное, не сводимое
к сумме обстоятельств, лишь одно
глупое, святое, может, мнимое
счастье неоплатное — дано.
2
Говори, все равно о чем.
Нависающий голубой
небосвод подпирать плечом —
без оглядки болтать с тобой.
Твой живой разговор и смех,
весь твой нежный и хрупкий вид
держат небо надежней всех
молчаливых кариатид.
Словно нет уже никаких
несомненных опор, основ,
кроме этих твоих, моих
самых смертных, банальных слов,
и не рухнет проклятый мир
лишь по нашей с тобой вине.
Или призваны мы на пир
с олимпийцами наравне?..
3
Стань деревом, прибрежным тростником,
стань дудочкой, а глупый страх отбрось,
ведь не тобой влюбленный бог влеком,
а музыкой, пронзающей насквозь.
Не замедляя бега, перестань
бояться Пана грубого и, впредь
не уступая, дудочкою стань —
одна она, пустая, может петь.
4
За славой охотиться ты не будешь,
за золотым тельцом и подавно.
И даже тот, кого ты так любишь, —
не цель, но повод спросить о главном.
？Мне нужно то, чего нет на свете？, —
сказала Гиппиус Зинаида.
И нам, растерянным вечным детям,
смешным, взрослеющим лишь для вида.
…И все же тот недоступный, дивный,
несуществующий приз особый
верней искать у любви наивной,
а не у музы высоколобой.
Рентгенография
Не торопишься умирать,
любишь музыку и стихи,
чтобы сладко так замирать
от возвышенной чепухи.
Ну а он, темноту любя,
как затворник, сидит внутри.
На единственного себя —
на бессмертного посмотри.
Жизнь, которой живешь сейчас,
не плохая, а все ж не та:
только скучный ее каркас
или розовая мечта.
А когда-то не отличал,
все понять и любить готов,
от счастливых ее начал
самых косных ее основ.
* * *
Девичий дворец какой-то, рюшечный.
Бешеная трудится гидравлика.
То ли дело в Пруссии игрушечной,
в королевстве маленьком у Павлика!
Вот бы где блестеть, играть в солдатиков!
Позументы, ментики и фантики…
Но неотличимы от фанатиков
с властью обрученные романтики.
То дворец, то каменное крошево…
Вот зачем, как на доске разделочной,
отделять плохое от хорошего
не решаясь, держимся за мелочи.
* * *
Если бог в огромном кинозале
за земными кознями следит
с самого начала, то едва ли
не скучает, бедный, или спит.
То в камзоле, то в комбинезоне,
то в скафандре, занятый игрой,
в миллион стотысячном сезоне
вечный примелькавшийся герой
не устал казаться настоящим.
Кем придуман, кем руководим —
замышляет зло перед смотрящим,
дремлющим, всеведущим, благим?
Ангельское воинство ни разу,
вспрянув, добрый бог не двинет в бой.
Только бдящим миллионоглазым
небом наблюдает за тобой.