Появление в конце января 2013 года двух принципиально важных документов – плана обороны России и решения ВПК о том, что ГПВ-2025 будет базироваться на прогнозе угроз национальной безопасности – запоздалый, но, безусловно, крайне необходимый шаг, который был абсолютно невозможен еще недавно. И не только потому, что были крайне ограничены ресурсы, но прежде всего потому, что господство либеральной идеологии ？экономизировало？ всю общественно-политическую жизнь страны, отрицая не только госрегулирование, но и, как следствие, необходимость стратегических прогнозов и стратегического планирования.
Конечно, финансово-монетарные власти, продолжая во многом контролировать экономическую политику страны, будут и дальше влиять на формирование военной политики (и не только в части приватизации и ？менеджеризма？ ВС), но следует признать, что на рубеже 2012–2013 годов в этой области произошел серьезный идеологический перелом: В. Путин и часть поддерживающей его элиты сумели внести новые элементы в политическую и экономическую жизнь государства, направленные на укрепление его суверенитета. Без такого поворота необходимость в стратегическом прогнозе и планировании были бы невозможны.
Если говорить очень коротко, то перечень наиболее приоритетных военно-политических угроз для России, формирующихся сегодня и, вероятно, сохраняющих свою актуальность до 2030 года, выглядит следующим образом:
1. Растущее отставание России в темпах развития и качестве национального человеческого капитала (НЧК) от ведущих стран мира, которое неизбежно ведет к отставанию в:
– темпах роста, структуре и качестве ВНП, обрабатывающих отраслей в целом и ОПК, в частности;
– развитию наукоемких отраслях промышленности, современных технологиях, включая военные, а в целом политики модернизации экономики страны;
– развитии государственных и общественных институтов, реализующих НЧП, включая неэффективности органов государственного и общественного управления;
– формировании ？креативного класса？, создающего основную часть национального богатства и ВВП страны;
– качестве НЧК в ОПК и ВС России.
– качестве и возможностях использовать ？мягкую силу？ в интересах обеспечения национальной безопасности.
2. Депопуляция и деиндустриализация восточных регионов России (от Урала до Дальнего Востока), в которых находятся основные природные и минеральные ресурсы страны и которые находятся максимально близко к новым, быстро растущим центрам силы в Евразии и АТР. Следствием дальнейшего развития этой тенденции с военно-политической точки зрения может быть:
– ослабление влияния России в АТР и Евразии, ее вытеснение - экономическое, политическое, военное – из этих регионов более сильными державами, прежде всего, США, Китаем и Японией;
– потеря контроля над частью территории и ресурсами восточных регионов, которые могут стать предметом договоренностей между США, Японией и Китаем;
– утрата политических и экономических позиций в Центральной Азии и Закавказье, переход этих государств под контроль других государств и появление военной угрозы с южного направления, дестабилизация ситуации на юге России и в Поволжье;
– раскол в конечном счете страны на европейскую и азиатскую части при полной потере суверенитета над восточными и южными регионами России.
3. Формирование военно-политической коалиции под контролем США в Центральной Азии и на Среднем Востоке, враждебной России, что создает новый спектр угроз южного направления:
– создание военной инфраструктуры США, стран Евросоюза и их союзников в Центральной Азии и Закавказье, способной не только контролировать этот регион Евразии, но и непосредственно угрожать Югу России, Западной Сибири, Уралу и Поволжью;
– приближение к центральным районам России сил и средств, способных к нанесению ？обезглавлющего？ и ？обезоруживающих？ ударов с помощью ВТО и неядерных стратегических вооружений;
– перенос политики ？дестабилизации？ политических режимов на территорию России, используя в этих целях национальные меньшинства, общественные, религиозные и иные общественные объединения.
4. Создание Соединенными Штатами и их союзниками ВТО и стратегических неядерных вооружений (КР, боевых ударных беспилотников, ракет и бомб класса ？воздух-земля？, ГЗЛА), способными:
– интеграция наступательных, оборонительных и информационных ВВТ в ядерный комплекс, способный обеспечить быстрый и эффективный переход от невоенного насилия (информационного и кибервоздействия) к прямому применению вооружений и достижению военной победы;
– обеспечить угрозу применения военной силы в открытой (эксплицитной) или закрытой (имплицитной) форме для обеспечения интересов США и продвижения их системы ценностей в России;
– прямое использование ВТО против России и ее союзников с целью ？разоружающего？ удара.
5. Внедрение новых концепций применения военной силы, способных вернуть ей качество ？используемого？ политического инструмента против России:
– формирование системы управления ВС и ВВТ, ставящей перед собой достижение геополитических целей с использованием коалиционной стратегии;
– создание концепций информационного и кибернетического воздействия в качестве первой силовой фазы военных действий;
– пространственное объединение, прежде всего, в воздухе и космосе (от высот в несколько метров до сотен километров), а также в информационном пространстве средств нападения и защиты;
– создание системы ？сетецентрического？ управления вооруженными силами, ВВТ.
6. Потенциальная возможность раздела ？сфер влияния？ между США и их союзниками, с одной стороны, и КНР, с другой, в Евразии и АТР:
– быстрое развитие нового центра силы в мире – Китая – неизбежно поставит вопрос о партнерстве (противодействии с США и их союзниками, что может привести к разделу сфер влияния в Евразии: ？отдавая？ Северо-Восточную и Юго-Восточную Азию Китаю, США могут претендовать на Центральную Азию (включая Казахстан);
– по мере развития США и Китая их военные возможности, которые уже превышают возможности любой коалиции, могут превратиться в доминирующую в мире военную силу;
– в случае достижения договоренностей предметом такого компромисса могут стать восточные районы России, включая не только их ресурсы и материальные активы, транспортные коридоры, но и территории.
7. Складывается устойчивое впечатление, что неравномерность в развитии отдельных государств и возникновение новых центров силы происходит параллельно с подготовительным этапом к более активным военным действиям, которые могут наступить после 2020 года:
– неравномерность экономического, технологического и военно-технического развития создает предпосылки к изменению соотношения военных сил в мире, прежде всего в Евразии, что, в свою очередь, является прямым стимулом к применению военной силы;
– ？подготовительный этап？ отчетливо просматривается в тенденциях развития ВВТ в пользу ВТО неядерного авиационно-космического компонента;
– завершению ？подготовительного этапа？ можно прогнозировать также исходя из концепции отказа от ядерного сдерживания, создания концепций первого, ？обезоруживающего？ удара и сетецентрических войн.
Индия, например, ведет разработку региональной эшелонированной системы противоракетной обороны, где роль ближних (к обороняющейся стороне) оборонительных эшелонов будут играть израильские системы ？Хец？ и ？Железный купол？ (или их аналоги разрабатываемые совместно с Израилем с начала 2000-годов). Кроме того, Индия приняла на вооружение баллистические ракеты семейства ？Агни？, способные поражать цели в глубине территории Китая1.
В свою очередь, Китай, наблюдая за этими приготовлениями, и опасаясь ВМС США (которые в случае войны блокируют пути поставок энергоносителей по морю), создает свою систему экономической и региональной безопасности. В частности планирует строительство, или строит газо- и нефтепроводы, железные дороги, шоссейные трассы, логистическую инфраструктуру по маршрутам:
1. Китай – Киргизия – Узбекистан – Туркменистан - Иран;
2. Китай – Пакистан - Иран.
Главная задача этих путей сообщения – доставка энергоносителей в Китай, а так же проецирование силы в регион бывшей советской Средней Азии (Центральной Азии – ЦА), и в регион Персидского залива. Причем работа уже кипит вовсю: строятся пути сообщения в Киргизии и Узбекистане, скупается все, что может иметь хоть какую-то ценность для Китая в ЦА, планируется строительство газопровода Иран-Пакистан？2.
1 Ракеты ？Агни-5？, впервые испытанные в 2012-м году, относятся к классу МБР и способны поражать цели на территории всего АТР, включая большую часть России. В 2013 г. успешно испытана модификация ？Агни-3 SL？, являющаяся БРПЛ, что теоретически позволяет рассматривать ее как оружие глобальной досягаемости.
2 Воробьев А. Евразийский передел: Китай // Военное обозрение . 2013. 11 января /
А.И. Подберезкин