Финансовый пузырь - это резкое отклонение рыночной стоимости актива от его базовой стоимости. То есть это торговля большими объёмами товара или бумагами по цене, совершенно несоответствующей, гораздо завышенной. Такая ситуация создается при огромнейшем спросе на некий товар, в результате цена возрастает, что приводит к еще большему спросу. Общепринятой теории возникновения финансовых пузырей в наше время нет. Одной из возможных причин возникновения пузырей является чрезмерная денежная ликвидность в финансовой системе, вызывающая ненадлежащие стандарты банковского кредитования банков, рынки активов, которые затем становятся уязвимыми для волатильной гиперинфляции, которая вызывается краткосрочными спекулятивными финансовыми рычагами. Когда процентные ставки падают, инвесторы, как правило, не хотят хранить свой капитал на сберегательных счетах. Вместо этого инвесторы стремятся использовать финансовый рычаг за счет заемных средств и инвестировать капитал в финансовые активы, такие как акции и недвижимость. Экономические пузыри часто происходят, когда слишком много денег преследует слишком мало активов, в результате чего и хорошие и плохие активы чрезмерно переоцениваются по сравнению с их фундаментальной стоимостью. Когда ？пузырь？ лопается, центральный банк вынужден пересматривать монетарную политику и понижать ликвидность в финансовой системе, чтобы минимизировать риск обвала своей валюты. Когда центральный банк повышает процентные ставки, инвесторы становятся нерасположенными к риску и тем самым избегается чрезмерное использование заемного капитала. Некоторые объяснения возникновения пузырей связаны с инфляцией и говорят, что причины инфляции также являются причинами пузырей. Другие же придерживаются мнения, что есть "фундаментальные цены" активов, и пузыри представляют собой всё, что больше этих значений, и в конечном итоге цены должны вернуться к этим фундаментальным значениям. Есть теории хаотических пузырей, которые утверждают, что пузыри возникают из частично "критических" состояний рынка, основанных на переплетении экономических факторов. Наконец, другие объясняют пузыри как неизбежные последствия нерациональной оценки активов (оценки, не подтверждённой фундаментальными факторами). Существует Теория большего дурака. Она объясняет развитие пузыря поведением неизменно оптимистичных участников рынка (дураков), которые покупают переоцененные активы, надеясь продать их другим алчным спекулянтам (большим дуракам) по большей цене. В соответствии с этим объяснением, пузыри растут, пока дураки могут находить больших дураков, чтобы перепродать им переоцененные активы и лопаются, когда больший дурак становится величайшим дураком, который заплатил самую высокую цену за актив, и уже не может найти, кому бы его продать. Австрийская школа экономики считает что благоприятной средой для надувания пузырей является сочетание высокого уровня инфляции и низких процентных ставок. Финансовые пузыри всегда чем-то отличаются, но они обладают и некоторыми общими чертами. Рост цен на товары, недвижимость или акции всегда сопровождается эйфорией. Благосостояние семей растет, и их расходы увеличиваются. Появляется ощущение того, что ？никогда раньше мы не жили так хорошо？. Затем цены на активы достигают своей наивысшей точки, и начинается их снижение. Ажиотаж заканчивается падением цен на товары, недвижимость и акции, что нередко сопровождается крахом или финансовым кризисом. Некоторым финансовым кризисам предшествовал рост неплатежеспособности одной или нескольких групп заемщиков, а не быстрое увеличение цен на активы. Финансовый пузырь подразумевает рост цен на недвижимость, акции, валюту или товар в настоящем и ближайшем будущем, несоответствующий ценам на эти активы в долгосрочной перспективе. Ажиотажный характер носил и прогноз о том, что цена на нефть увеличится до $80 за баррель, составленный после того, как в течение 1970-х гг. цена возросла с $2,50 до $36. Экономический подъем делает инвесторов оптимистами, они горят желанием извлекать прибыль из возможностей, реализация которых отложена во времени, в то время как кредиторы берут на себя больше рисков. По мере нарастания экономической эйфории рациональный избыток превращается в иррациональный, а инвестиционные и потребительские расходы растут. Появляется настойчивое ощущение, что ？надо успеть на поезд, пока он не отошел от станции？, и пока не исчезли исключительно выгодные возможности. Продолжают расти цены на активы. Все больше и больше активов приобретается в надежде на получение быстрой прибыли, и основная часть этих покупок финансируется за счет заемных средств. На текущий момент можно условно выделить три вида пузырей исходя из условий их образования и дальнейшей динамики. Первый вид – это спекулятивные или традиционные пузыри. В этом случае актив приобретается потому, что инвестор ожидает дальнейшего роста цен, но его ожидания не основаны на объективных изменениях в фундаментальных показателях. Иными словами, первоначальное повышение стоимости актива приводит к дальнейшему росту цен. Примерами работ по анализу спекулятивных пузырей являются исследования Гамильтона (Hamilton, 1986), где рассматриваются самореализующиеся спекулятивные пузыри, Сигеля (Siegel, 2003), где предлагается функциональное определение пузырей. Появление гипотезы о рациональных ожиданиях, предложенной в известной работе Лукаса (Lucas, 1972), положило основу для развития теории рациональных пузырей, которые относятся ко второму виду пузырей. В рамках этой гипотезы стало возможным определение ？пузыря？ как некой измеримой величины. В большинстве исследований, которые основываются на рациональных ожиданиях, приводится следующее определение: ？пузырь – это разница между рыночной ценой и ценой, которая основывается на фундаментальных составляющих？. Помимо спекулятивных и рациональных ？пузырей？ выделяют ？комиссионные？ пузыри (churning bubble) и внутренние пузыри (intrinsic bubble). Первые из них обусловлены наличием асимметрии информации между клиентами и портфельными менеджерами, вследствие чего у менеджера возникает стимул к проведению большого числа спекулятивных сделок для максимизации комиссионного вознаграждения, зависящего от числа сделок. Поэтому цены могут не отражать фундаментальные показатели компании-эмитента ( Allen, Gorton, 1993). ？Внутренние пузыри？ формально являются подгруппой рациональных пузырей, особенностью которых является зависимость пузыря от размера дивидендных выплат ( Froot, Obstfeld, 1991). Особенностью данной группы пузырей заключает в том, что если фундаментальные показатели компании стабильны и устойчивы во времени, то любая недо- или переоцененность акций также будет стабильна и устойчива во времени. Более того, эта особенность приводит к излишней чувствительности цен к изменению фундаментальных показателей. Классическим примером краха экономики ？мыльного пузыря？ является Япония, чья экономика в начале 90-х гг. испытала серьезные проблемы, связанные с крахом фондового рынка и рынка недвижимости. Как это бывает почти всегда, истоки кризиса лежали в благополучии предыдущего периода. Вторая половина 1980-х гг., ознаменовались для Японии быстрым ростом рыночной стоимости активов. Рост стоимости акций и земли носил во многом спекулятивный характер и был вызван следующими факторами: Во-первых, сказался высокий уровень сбережений населения. В 1980-х гг. средняя японская семья откладывала порядка 30% своего годового дохода. Высокий уровень сбережений создал постоянный избыток капитала при ограниченности потребительского спроса. Во-вторых, сыграл свое слово успех японской экономики на внешних рынках. С начала 80-х Япония постоянно имела активный баланс расчетов по текущим операциям. Приток капитала в страну создал излишнюю ликвидность, со стерилизацией которой правительство не справлялось. Продолжительный экспортный бум и приток сбережений граждан вызвали огромный рост депозитов в японских банках. При этом, как и в России, ликвидные средства банков вкладывались не столько в кредитование производства, сколько в сделки с акциями и недвижимостью. Конъюнктура поддерживалась низким уровнем процентных ставок и неоправданно оптимистические ожидания продолжения роста японской экономики. В результате фондовый индекс Никкэй за пять лет (1984–1989 гг.) вырос более чем в четыре раза – почти до 39 000. Стоимость земли в Японии выросла в 80-е гг. в два раза. Многие японцы стали миллионерами – судя по рыночной стоимости, находящихся в их собственности активов. Именно тогда в психологии неприхотливых и экономных жителей архипелага, униженных поражением во Второй мировой войне, начали происходить коренные изменения – японцы начали ощущать себя богатыми и успешными. Они начали тратить много денег, особенно во время путешествий за рубежом, и рассуждать об ущербности экономических систем других капиталистических стран, растущих не так динамично. Тогда же японцы стали восприниматься за рубежом как богатые толстосумы – имидж, от которого они не избавились и сейчас, несмотря на то, что их скромные траты уже не идут ни в какое сравнение с потребительскими безумствами арабских шейхов и новых русских богачей. А затем, на рубеже 1989 и 1990 годов ？пузырь？ лопнул. Начало краха положило повышение процентных ставок Банком Японии, но спад была неминуем в любом случае. За 1990–1994 гг. рыночная цена финансовых активов страны упала более чем на 1000 трлн. иен, что соответствовало ВВП более чем за 2 года. Индекс Никкэй опустился до 14 тысяч в 1992 г. Экономика Японии вошла в полосу длительного застоя, с последствиями которого она неудачно боролась в течение всех 90-х гг. и продолжает бороться до сих пор. Первыми разорились компании, занимающиеся финансовыми спекуляциями, затем пострадали крупные риэлтеры, покупавшие под кредиты банков земельные участки для застройщиков, затем цепная реакция захватила строительные компании и стала распространяться все шире и шире. Падение цен на землю (примерно в два раза) и ценные бумаги в Японии привело к увеличению ？плохих？ долгов на счетах японских банков и размыванию их собственных средств. Это, в свою очередь, вело к урезанию кредитов и капиталовложений и развалу финансовых институтов. Последующий экономический спад сопровождался дальнейшим сокращением цен на акции и земельную собственность, ускоряя дальнейшее ослабление положения банков. В середине 90-х несколько крупных банков были объявлены банкротами. Серьезной проблемой в экономике стала дефляция. Основной ее причиной было значительное положительное сальдо торгового баланса: Япония экспортировала значительно больше, чем импортировала. В результате положительного торгового баланса курс иены постоянно рос, а повышающийся курс национальной валюты — это движущая сила дефляции. В условиях дефляции цен происходит сокращение внутреннего спроса. Зачем покупать сегодня, если завтра можно купить то же самое еще дешевле? В результате товары раскупаются все хуже и хуже. Дефляция и кризис в финансовой сфере быстро привели к спаду производства. Экономика Японии, ставшая примером самого впечатляющего роста в современной истории человечества, начала стагнировать: средний годовой рост в 90-е и 2000-е гг. составил около 1,5%. Первый рост стоимости земли в Японии после кризиса был отмечен только в 2005 г., когда земля в Токио подорожала на целый … 1%. 1. Пузырь цен на луковицы тюльпанов в Нидерландах, 1636 г. 2. Финансовый пузырь цен на акции Компании Южных морей, 1720 г. 3. Повышение цен на акции Компании Миссисипи, 1720 г. 4. Финансовый пузырь цен на фондовом рынке, 1927-1929 гг. 5. Волна банковских кредитов Мексике и другим развивающимся странам, 1970-е гг. 6. Пузырь на рынках недвижимости и акций в Финляндии, Норвегии и Швеции, 1985-1989 гг. 7. Финансовый пузырь на рынках недвижимости и акций в Японии, 1990-е гг 8. Финансовый пузырь на рынках недвижимости и акций в Таиланде, Малайзии, Индонезии и некоторых других азиатских странах, 1992-1997 гг. 9. Волна иностранных инвестиций в экономику Мексики, 1990-1993 гг. 10. Ажиотаж на внебиржевом рынке в США, 1995-2000 гг. Первый из упомянутых в этом списке финансовых пузырей имел место в Нидерландах в XVII в. и распространялся на торговлю луковицами тюльпанов, особенно их редкими экземплярами. Два последующих финансового пузыря в Великобритании и во Франции произошли почти одновременно в период окончания Наполеоновских войн. Финансовые ажиотажи и крахи первой половины XIX в. были связаны с долгосрочными вложениями в строительство инфраструктурных объектов, как то каналы, железные дороги и т. п., и проблемами, возникающими у банков из-за невозврата кредитов. Кризисы на валютных рынках и в банковской сфере были частыми явлениями в период между 1920-ми и 1940-ми гг. В последние. 40 лет отмечался значительный рост цен на акции, по темпам превышающий все предыдущие периоды. Как правило, раздувание финансовых пузырей на рынках акций и недвижимого имущества происходит одновременно (прочитайте статью "Спекуляция акций и недвижимостью - предвестники кризиса". Тем не менее, в некоторых странах эти события не следуют одно за другим, как, например, в США, где во второй половине 1990-х гг. повышение цен затронуло лишь рынок акций. Историю "тюльпанной лихорадки" некоторые исследователи не считают классическим образцом биржевого пузыря, однако таких ученых меньшинство. В любом случае, эту эпопею можно считать первым, хорошо описанным образцом спекулятивной гонки, завершившейся крахом (предполагается, что в Западной Европе первые пузыри возникли еще в конце 13-го века, однако информации для их анализа сохранилось ничтожно мало). Бум тюльпанов в Нидерландах продлился примерно с 1620-го по 1637 год, пик цен был достигнут в 1634-1637-е годы. Первые тюльпаны были завезены в Голландию из Турции в 1593 году. Постепенно эти цветы стали популярными и превратились в объект для коллекционирования состоятельных голландцев. К началу 17 века голландские тюльпаны пережили инфекцию штамма вируса, который не вредил цветам, однако привел к тому, что лепестки получали необычную и более яркую окраску. Спрос на подобные тюльпаны резко вырос, цветы резко выросли в цене. Удачливые цветоводы получали колоссальные прибыли. Это и стало поводом для начала бума. Тюльпанами заинтересовались люди, которые ранее о них совершенно не думали: их привлекала возможность быстро разбогатеть. Для того, чтобы получить максимальную прибыль (то есть купить больше луковиц тюльпанов), они закладывали свои дома, земли, драгоценности, рабочий скот и пр., а также брали деньги в кредит. Известно, что в игру на рынке тюльпанов включились не только крупные предприниматели, но и фермеры, мелкие лавочники и даже лакеи. Инвестиции облегчались тем, что к тому времени голландские финансисты начали широко использовать новый инструмент - ныне известный как "опционы" (право совершить сделку в течение определенного срока по заранее оговоренной цене). Рост цен на драгоценные луковицы был настолько серьезен, что в 1636 году стоимость одного тюльпана сравнялась со стоимостью небольшого дома. Однако достаточно быстро предложение превысило спрос, в 1637 году цены на тюльпаны быстро упали, и огромное число неудачливых инвесторов оказались без имущества и в долгах. Опционы здесь сыграли негативную роль - их широкое использование лишь усугубило кризис. Кризис возник зимой 1636-1637 годов, когда реальных тюльпанов еще не было: луковицы лишь были высажены в оранжереи. То есть, реальная красота, а, следовательно, стоимость будущих цветов были неизвестны. Многие инвесторы основывали свои покупки лишь на предположениях и обещаниях продавцов - это фундаментальный признак любого биржевого пузыря, когда реальные факты известны либо небольшому кругу лиц, либо неизвестны вообще. Правительство Нидерландов попыталось помочь пострадавшим и предложило выкупить опционы по "почетной" цене в 10% от номинала, но этот проект еще более усугубил кризис. Впрочем, ряд историков указывает, что информации о реальном положении дел в тот период времени сохранилось крайне мало, поэтому вполне вероятно, что и сам кризис начался в результате неумелых действий властей. Известно, что серьезнее всего этот кризис ударил по мелким инвесторам - в большинстве своем, весьма небогатым людям. Майк Дэш, автор книги "Тюльпаномания", приводит показательный факт: в 1645 году цена луковицы тюльпана составляла лишь 1% от цены, которую за нее давали за десятилетие до этого. Однако кризис на рынке тюльпанов мало повлиял на главные отрасли голландской экономики - судостроение, сельское хозяйство, рыболовство, поэтому общенациональный кризис не начался, хотя несколько лет экономику страны лихорадило. Тем не менее, именно этот период принято считать "золотым веком" Нидерландов. Поэтому некоторые экономисты (например, Питер Гарбер, автор книги "Первые Биржевые Пузыри: Основы Старинных Маний) и не склонны считать "тюльпанную лихорадку" биржевым пузырем. Они также указывают на то, что эта история стала своеобразной "прививкой" для голландского бизнеса - на протяжении двух столетий голландцы крайне резко ввязывались в супервыгодные, но и суперрисковые бизнес-проекты. Компания Южных морей, основанная в 1711 г. группой богатых купцов и банкиров, вкладывала активы преимущественно в финансовые обязательства правительства, ради своих целей широко практикуя подкуп чиновников и членов парламента. При ее создании была использована следующая финансовая схема: держатели государственных обязательств на сумму около 9 миллионов фунтов стерлингов получили в обмен на эти бумаги акции Компании Южных морей. Таким образом, компания стала крупным кредитором государства. Парламентским актом ей было предоставлено монопольное право торговли с богатыми землями Южной и Центральной Америки, которые принадлежали в то время Испании. Зависимая от компании печать описывала сказочные дивиденды, которые будут выплачиваться по акциям. На новые финансовые манипуляции хозяев вдохновляли события, происходившие в Париже, - фантастический успех аферы Джона Ло. Компания предлагала обменять практически весь государственный долг на свои акции по рыночному соотношению курсов ценных бумаг (100-фунтовая акция стоила 125-130 фунтов, а облигации государства оценивались по номиналу – 100 фунтов). Как только распространились слухи о том, что парламент примет закон об обмене ценных бумаг на акции, курс резко взмыл вверх. Наемные журналисты подняли большой шум вокруг блестящих перспектив по готовящемуся договору с Испанией, которая откроет свои колонии для английских промышленных товаров, и золото с серебром оттуда рекой потекут в Англию, предвещая фантастические размеры дивидендов по акциям компании. Росту курсов также способствовал, наступивший в первые месяцы 1720 г. кризис системы Ло во Франции: спекулянты, сумевшие вовремя забрать свои деньги в Париже, теперь инвестировали их в Лондоне. И через несколько дней после вступления закона в силу правление компании объявило подписку на новую эмиссию по 300 фунтов за акцию. Вместо одного миллиона фунтов, на который рассчитывало правление, было собрано два, и вскоре был объявлен еще один выпуск, по 400 фунтов за акцию, также имевший большую популярность. Безумная жажда обогащения овладела публикой. В последующий период курс продолжал расти и к лету 1720 г. достиг 900 фунтов. Но постепенно начало распространяться мнение, что акции достигли потолка, многие стали распродавать пакеты акций и фиксировать прибыль, и курс упал до 640. К концу августа курс искусственно, путем покупки большого количества акций агентами компании, повысился до 1000 фунтов. Теперь ？мыльный пузырь？ раздулся до предела. Вокруг дел компании стали распространяться сомнительные слухи, особую тревогу спровоцировало известие о продаже своих акций председателем правления и другими директорами компании. К этому времени Компания Южных морей заняла столь важное место в финансовой системе страны, что было составлено соглашение между Компанией Южных Морей и Банком Англии, по которому банк должен был прийти на помощь компании. Банком была открыта подписка на 5-процентные облигации на сумму в 3 миллиона фунтов, которые были предоставлены в ссуду Компании Южных Морей на один год. Сначала этот выпуск имел успех, но очень скоро произошел поворот, и подписка остановилась. Это было воспринято публикой как сигнал катастрофы, люди кинулись не только продавать акции, но и изымать деньги из банка Англии. В результате курс акций упал до 130-135 фунтов, в восемь раз по сравнению с пиком двумя месяцами ранее. Через некоторое время Банк Англии отказался выполнять обязательства по соглашению, и курс акций упал еще ниже. Огромные эмиссии акций Компании Южных морей и операции с ними требовали много денег. В отличие от ситуации во Франции, где биржевой бум подпирался эмиссией банкнот банка Ло, в Англии свои векселя типа банкнот выпускали многие частные банки. Эти векселя были равноценным денежным средством и широко использовались во всех операциях с акциями Компании Южных морей. Падение курса акций компании сделало для многих должников невозможным погашение долгов банкам, а те в свою очередь попали в трудное положение. Близкий к компании банк ？Сорд блейд？ оказался неспособен выплачивать звонкую монету по своим бумажным обязательствам. Под сомнением оказались векселя и других банков. Все это означало не просто обесценение акций одной компании, хотя и крупнейшей, но кредитный кризис, который ударил по экономике всей страны. Наступило крушение Компании Южных Морей. Во многих городах Англии прошли собрания акционеров, требовавших примерно наказать виновных и взыскать с них, потерянные людьми деньги. Предпринятое парламентское расследование выявило случаи мошенничества среди директоров компании. Некоторые из обвиняемых, в том числе казначей компании, бежали за границу. В результате расследования было выявлено, что до принятия закона о привилегиях компании её руководство фиктивно (без фактической оплаты) продало акции по низкой цене нескольким чиновникам и членам парламента. По итогам принятия закона большой рост курса принес им огромные прибыли, в связи с чем, эти операции с полным основанием были признаны взятками. По результатам расследования к тюремному заключению были приговорены председатель правления компании Блайт и некоторые сотрудники казначейства. Была принята резолюция, которая требовала, чтобы директора компании и другие лица, незаконно обогатившиеся на её акциях, возместили из их собственности ？нанесенный народу ущерб？. Часть денег была выплачена: распределили наличные активы и конфискованные у директоров деньги между акционерами; каждому досталось меньше 30 фунтов на стофунтовую акцию. Компания Южных морей не была единственной действовавшей в начале XVIII в. на территории Англии финансовой пирамидой. Все эти компании разорили сотни людей, прежде чем рухнуть. Печальный опыт с ？мыльными пузырями？ и Компанией южных морей способствовал постепенной выработке законодательства и моральных норм, определяющих правила обращения с деньгами, которые люди доверяют банкирам и учредителям акционерных обществ. В частности, уже в июне 1720 г. вступил в силу закон, запрещавший явочное (без официальной лицензии) учреждение акционерных обществ под угрозой штрафов и тюремного заключения. Этот закон, ставший известным как Акт о ？мыльных пузырях？ (Bubble Act), был в силе более ста лет. Великобритания не была единственной страной, пострадавшей от ошибок спекулянтов в первой четверти восемнадцатого века. После смерти Людовика XIV французская экономика была полностью истощена непрерывными войнами, которые вёл по всей Европе Король-Солнце. У казначея даже не было достаточного количества золота, чтобы чеканить новые монеты. Джон Ло – экономист при французском правительстве, предложил создать банк, который печатал бы бумажные деньги. Правительство напечатало столько денег, что их количество в пять раз превысило благосостояние Франции. Чтобы уладить проблему и спасти экономику от разрушения, Ло объявил будто бы новая французская колония – Луизиана весьма богата золотом, что предоставляет отличные возможности инвесторам. Он надеялся, что благодаря инвестициям правительству удастся поправить финансовое положение и решить проблему с бесполезными банкнотами. В 1720 году, когда обещанных гор золота в Луизиане не появилось, пузырь лопнул, и акции инвесторов девальвировались. Последовало паническое изъятие банковских вкладов, валюта Ло обесценилась вдвое, а разрушительная инфляция ударила по французской экономике. В США одной из самых первых и известных мошеннических схем считается схема, разработанная и воплощенная в жизнь в 1920-х годах Чарльзом Понци. Понци выплачивал ？дивиденды？ инвесторам из сумм, собираемых с новых клиентов, которых находили его сообщники, уверяя людей в том, что Понци имеет секретную стратегию для проведения валютных спекуляций, или же по рекомендации уже вовлеченных в пирамиду инвесторов. Понци обещал своим инвесторам 60 процентов годовых (при тогдашних ставках около 5 процентов). Так он смог собрать порядка $8 миллионов за относительно короткий промежуток времени и вовлечь в свою пирамиду не одну тысячу людей. К великому сожалению инвесторов, их средства были просто разворованы, а сам Понци был арестован и посажен в тюрьму. Эта достаточно простая схема Понци стала первой ласточкой из целой стаи, вылетевшей в 1927-1929 годах из гнезда. Важные события, которые непосредственно подготовили кризис 1929 года, происходили на рынке ценных бумаг и в сфере корпоративных финансовых организаций. Слово "процветание" более всего подходит для описания этого периода. Во второй половине 1920-х годов происходил большой рост курсов акций, повышались доходы населения, росло производство, безработица уменьшалась. В период с 1927 года по январь 1929 года индекс курса акций увеличился в два раза и прибавил ещё 20 процентов до осени 1929 года. Многие эксперты предупреждали, что такое повышение цен на акции очень опасно для экономики страны, но победные кличи биржи, радостные голоса разбогатевших обладателей ценных бумаг и оптимистические речи, находившихся тогда у власти, президентов К. Кулиджа и Г. Гувера, полностью заглушили опасения высказываемые скептиками. Повсеместное использование кредита стимулировало рост курса акций. В то время использование биржевого кредита получило широкое развитие, по-иному это можно назвать - торговля ценными бумагами с маржей. Т.е. покупатель ценных бумаг мог заплатить всю цену разом, а мог получить кредит на оплату их стоимости от своего брокера. В свою очередь, брокерская фирма кредитовала только часть стоимости ценных бумаг, а та доля, которую оплачивал сам покупатель, называется "маржа". Необходимо сказать, что в те годы брокерские фирмы получали котировки акций, а толпы их клиентов совершали свои сделки с помощью телеграфа. На морские суда информация от брокеров доставлялась по радио. В конце 1920-х годов доля, которую кредитовали брокеры своим клиентам, достигала 90 процентов от всей цены, это значит, что покупатель оплачивал наличными всего 10 процентов от стоимости ценных бумаг. Клиенты охотно пользовались данной услугой и выплачивали процент по кредиту, ведь он почти сразу перекрывался повышением курса приобретенных акций. Сами ценные бумаги переходили в собственность клиента, но оставались в залоге у брокерской фирмы. Такая схема приносила громадные прибыли охотникам до легкой наживы. Так как брокеры не имели достаточного капитала для кредитования своих клиентов, они брали ссуды у различных банков под залог всё тех же ценных бумаг, которые фактически принадлежали их клиентам, но остались у них в залоге. Высокая доходность так называемых брокерских ссуд привлекала на рынок не только американские банки, но и иностранных кредиторов. Таким образом, получилась всё та же пирамида. До тех пор, пока цена акций росла, все звенья пирамиды получали огромную прибыль и даже не задумывались о том, что курсы акций не могут повышаться вечно. Неконтролируемый рост инвестиционных трестов послужил ещё одним двигателем биржевого бума. Инвестиционные компании (тресты) собирали деньги у мелких инвесторов за счет выпуска собственных ценных бумаг. Затем собранные средства вкладывались трестом в хорошо подобранный инвестиционный портфель, в наборе которого присутствовали различные активы (в основном акции ведущих компаний, так называемые ？голубые фишки？). Таким образом, мелкие инвесторы за скромную плату освобождались от сложного выбора - в какие акции вкладывать свои средства, а заодно инвестиционный трест за счет хорошего портфеля уменьшает риск потери вложенных средств. Всё было бы очень даже хорошо, но реалии 20-х годов были далеки от этой безоблачной перспективы для мелких инвесторов. Те, кто оценил потенциал, который крылся в обладании инвестиционной компанией, ринулись их открывать и сразу начали собирать огромные средства с инвесторов. За это брались различные люди, от Дж. П. Моргана-младшего, до жуликов различного калибра, так как законов, затрагивающих данную сферу, на то время ещё не было. А раз нет законов, регулирующих целую сферу деятельности, то инвестиционные тресты могли распоряжаться собранными средствами так, как им будет угодно. Инвестиционные компании выплачивали сами себе громадные комиссионные, за всё что хотели, за управление портфелями, за куплю-продажу ценных бумаг и т.д. Наряду с этим акции инвестиционных трестов резко колебались в цене, так как имели свой рынок. У менеджеров имелась практика оставлять некоторую часть акций в своих руках и в союзных фирмах. Затем на слухах вздували цену данных акций и в конечном итоге продавали по завышенному курсу. За счёт собственной легкой наживы инвестиционные компании раскачивали весь рынок ценных бумаг (знали бы они, к чему это приведёт). Существует такое понятие - ？ливередж？, т.е. принцип рычага. Представим следующую схему: инвестиционная компания выпускает свои ценные бумаги на сумму $300 миллионов в следующей пропорции: 2/3 суммы составляют облигации (бумаги с фиксированным процентом), а 1/3 непосредственно акции. Вся сумма инвестируется в портфель, состоящий из бумаг промышленных компаний. Допустим, что рыночная цена портфеля увеличилась в два раза, и его стоимость уже не $300 миллионов, а $600 миллионов. Так как цена портфеля выросла вдвое, соответственно, ценные бумаги инвестиционной компании подорожали в два раза. Но ведь по облигациям выплачивается фиксированный процент, значит, их цена существенно не изменится. Практически вся прибыль от портфеля придётся на долю акций, выпущенных инвестиционной компанией. Таким образом, эти акции будут иметь цену не $100 миллионов (1/3 от всей стоимости), а что-то около $400 миллионов, т.е. принцип рычага сработал примерно в четыре раза. Развиваем выше описанную схему: предположим, акции вышеупомянутой инвестиционной компании принадлежат ещё одной инвестиционной компании с абсолютно одинаковой структурой капитала (1/3 акции, 2/3 облигации), из этого следует, что акции второй компании будут иметь двойной рычаг, и он сработает уже примерно в восемь раз. Таким образом те, кто будут стоять у руля компании, находящейся на вершине пирамиды, будут получать реально громадные доходы. Именно поэтому в то время создавались целые сети инвестиционных трестов, с куда более сложной схемой взаимодействия. Чем не пирамида? Основание - акции производственных компаний, служащие дубликатом реального капитала, а над этим основанием нарастают слои чисто бумажного, фиктивного капитала, у которого нет практически никакой собственной ценности. Теперь представим, что цены акций промышленных компаний в какой-то момент взяли курс на резкое понижение. Вы уже догадались, что тогда произойдет с данной схемой. Правильно, рычаг сработает в обратную сторону, а акции инвестиционных компаний, участвующих в данной цепочке, обесценятся во столько же раз, во сколько они раньше росли. Теперь рассмотрим ещё один очень важный момент: за счет чего курс акций увеличивался с поразительной скоростью? Всё просто: рост акций промышленных компаний поддерживался за счёт небывалого спроса на них (в реальности он превышал предложение). Такой огромный спрос обеспечивали инвестиционные тресты, выстраивавшие свои пирамиды вокруг этих акций. Наряду с ними инвесторы, которым брокеры предоставляли кредит (90 процентов), просто боролись за акции солидных компаний. Сумасшедшую гонку курсов подгоняли действия ？быков？. Они начинали покупать акции заранее выбранных фирм, тем временем распространяя слухи об их скором небывалом росте. В те годы за счёт этих действий они легко повышали стоимость выбранных ими акций чуть ли не вдвое, а затем продавали их. А если цены на акции компаний в большей мере обеспечены не реальным производством, не увеличением мощностей, не развитием отраслей и так далее, то это означает только одно - раздувается мыльный пузырь, который неизбежно лопнет. Вопрос только в том, когда? Об этом и пытались предупредить скептики и эксперты, которые уже поняли, что крах неизбежен, но их практически не слушали или не слышали. Начало Великой депрессии. 21-го октября 1929 года сверкнула молния, тогда во время сумасшедшей сессии было продано более 6 миллионов акций по снижающимся ценам, но публика скептически отнеслась к этому факту. А уже 24 октября грянул гром - этот день вошел в историю. Курсы акций покатились вниз через час после открытия сессии, а к полудню продажа акций напоминала панику. Акции некоторых компаний вообще нельзя было продать, даже за 1 цент. Брокеры обезумели, выполняя громадное количество приказов на продажу от своих клиентов. Плюс, защищая свои интересы, они продавали акции клиентов, вовремя не внесших или не пополнивших маржу. В силу того, что техническое оснащение того времени, мягко говоря, было не идеальным, брокерские сети не справлялись с той информацией, которая всё поступала и поступала. Котировки начали отставать от реального времени на два часа. Хаос распространился на небиржевой рынок. По всей стране держатели ценных бумаг впали в ужас, ожидая новых котировок, минуты ожидания превратились в часы, часы в сутки. Кого-то охватывала безудержная истерика, кто-то пытался покончить с собой, но все они ждали. Часть бирж, не выдержав, вообще закрылась. Тут все вспомнили про Дж. П. Моргана-старшего и 1907 год. Биржевики и банкиры обратились за помощью к знаменитому ？Дому Морганов？. Дж. П. Морган-младший в то время был в Европе, поэтому Т. Ламонт заменял его в фирме. Он срочно пригласил на встречу глав пяти самых крупных банков Нью-Йорка, которые занимались ценными бумагами и обладали мощными денежными ресурсами. Банкиры скинулись на некоторую крупную сумму, размеры которой не были оглашены. С этими, в любом случае, большими деньгами они начали покупать акции. На некоторое время эта мера замедлила падение, однако вскоре обнаружилось, что сумма, с которой они вошли в рынок, абсолютно мизерна, по сравнени