Материал из номера
Июнь 2009
Скачать номер
в PDF формате
"Где они, те, что прошли Раньше дорогой солдата? Те, перед кем трепетал Мир удивленный когда-то?" Лейтенант шведского Северо-Сконского кавалерийского полка Хенрик фон Борнеман, попавший в плен спустя три дня после Полтавской битвы, написал эти стихи в 1711 году. А вскоре погиб — стража застрелила его при попытке к бегству. До окончания Северной войны оставалось десять лет. Но ее победитель уже определился — еще под Полтавой. Это понимали все: царь Петр и король Карл, "потешные" поручики и пленные шведские лейтенанты. И безымянные русские солдаты. После 1709 года удивленный мир теперь трепетал перед ними.
В отличие от многих других исторических событий Северная война вызывает у обывателя массу простых и совершенно уместных вопросов. Ну, например: какого лешего шведы делали в районе Полтавы? Или: если война называлась Северной, почему дрались на Украине? Или: как случилось, что война началась давнымдавно, а главное сражение грянуло только спустя 9 лет? И если для шведской армии битва оказалась смертельной, зачем русским понадобилось ждать еще 12 лет, чтобы заключить мир? Но прежде остальных должен возникнуть вопрос о самой Швеции: чему обязана Европа явлением могучей шведской государственности и еще более могучей шведской армии в XVII — начале XVIII века?
ШВЕДСКИЙ ФЕНОМЕН
К тому моменту, когда Петр Первый решил воевать Балтику, Швеция как империя существовала уже без малого полтора века. В конце XV столетия распался Тевтонский орден, и контроль над землями по южному берегу Балтийского моря оспаривали Польша, Дания и Швеция. Летом 1561 года передовые отряды шведской армии десантировались в Ревеле (ныне — Таллин), и постепенно одна прибалтийская территория за другой стали переходить под власть шведской короны. Германские княжества потеряли земли Померании и порт Бремен. Дания лишилась многих береговых зон и всяческих больших и малых островов. Польша уступила шведам Лифляндию, а Московия — Ингерманландию (нынешняя Ленинградская область) и область Кексгольм (Юго-Восточная Финляндия). Успехи Швеции зиждились на штыках отлично организованной и подготовленной армии. Шведский король-полководец XVII века Густав-Адольф оставил наследникам отличный инструмент силового воздействия на соседей, который славился прежде всего полками бесстрашной линейной пехоты и драгунской кавалерии. В общей сложности — до 150 тыс. штыков и шпаг. Наемников в шведской армии не признавали, полки формировались по земляческому принципу, что создавало особый боевой дух. А усиливала его однообразная, но, благодаря упорным тренировкам, чрезвычайно эффективная тактика, сформулировать которую можно так: "быстрота и натиск".
За 150 лет мелких и малокровных, но непрекращающихся войн в Швеции народился и окреп уникальный офицерский корпус. Носители воинских традиций средневековых викингов, шведские офицеры были профессионалами своего дела. Они умели только воевать, но умели это лучше других. Для сравнения: в конце XVII века русское служилое сословие об узкой профессиональной подготовке даже не задумывалось. Каждый боярин, стольник или служивый дворянин занимался в определенный момент тем, что ему поручил старший. Показательна в этом смысле карьера главного военачальника петровской армии, Бориса Шереметева. До 1700 года он успел побывать и офицером, и дипломатом, и крепким хозяйственником, и политиком...
Помимо армии Швеция располагала отличной для своего времени металлургией. А флот, хоть и деревянно-парусный, был оснащен по последнему слову артиллерийской техники и состоял из 42 линейных кораблей и 12 фрегатов, что в конце XVII века могло расстроить даже Британию.
Ясно, что положение дел не слишком радовало Польшу, Данию, Протогерманию и Россию. Петр нашел единомышленников среди монархов этих стран, и к 1700 году возник альянс. На первый взгляд — внушительный, на деле — весьма хилый и плохо управляемый.
Двухсоттысячная русская армия только училась быть армией, что и доказали шведы в первом сражении Северной войны — 19 ноября 1700 года под крепостью Нарва.
ОТ НАРВЫ ДО НАРВЫ
К тому времени, как к Нарве подошли 12 тыс. войск шведского короля Карла ХII, 35-тысячная русская армия завязла в осаде крепости, командовал нашими силами наемник — маршал де Круа, Петр ускакал в Псков за подкреплением — в общем, типичная для России в начале любой войны ситуация.
Карл, мнящий себя истинным королем викингов, ценил тактику своих предков. Неожиданные броски — это его стиль. В таком вот стиле под прикрытием предутреннего тумана и хлопьев снега он атаковал позиции русской армии. Едва шведы прорвались в центре, маршал де Круа, рекомендованный Петру польским королем и по совместительству саксонским курфюрстом Августом, прошествовал в лагерь противника и сдал Карлу шпагу. С ним в плен отправились десятки наемных офицеров из иностранцев. Дворянская конница Шереметева, глядя на все это безобразие, запаниковала и пустилась вплавь через 200-метровую реку Нарву. Предпочла тонуть, но не сражаться.
Предпочли сражаться, но не бежать только три полка: гвардейские Преображенский и Семеновский и иноземного строя Джеймса Гордона, а также дивизия генерала Вейде на левом фланге. Гвардия стояла насмерть у моста через Нарву, отгородившись от атакующих шведов телегами и рогатками. Карл лично водил своих в атаку на преображенцев и семеновцев, но напрасно. "Потешные" так и не сошли с места. Благодаря мужеству нескольких тысяч солдат, русская армия не была разгромлена наголову, правда, потеряла свыше 6 тыс. убитыми и утонувшими. Шведам досталась вся артиллерия, Преображенскому и Семеновскому полкам — первая слава. Их пропустили через мост на восточный берег с оружием и знаменами.
Это был первый и последний крупный бой, выигранный шведами у русских. Карл выбрал стратегически ошибочный вариант дальнейшего поведения. Он не решился добить деморализованное русское войско, исходя из того, что началась зима, а зимой в ингерманландских болотах воевать бессмысленно. Также король посчитал, что куда своевременнее разобраться с другими членами коалиции: Данией и Польшей. К чему, собственно, и приступил. Пока Карл гонялся по Польше за Августом, русские полководцы методично освобождали крепости Прибалтики от шведских гарнизонов. Шереметев праздновал викторию у Эрестфера в 1701-м, получив в награду от царя орден Андрея Первозванного и фельдмаршальский чин. Несмотря на то, что именно к Борису Петровичу Петр Алексеевич относился, мягко говоря, прохладно: не мог простить свойственного полководцу консерватизма родовитого боярства. У Гуммельсгофа в 1702-м Шереметев вновь, как и при Эрестфере, побил Шлиппенбаха. В том же году Михаил Голицын штурмом взял Орешек-Нотебург, отказавшись выполнить царский приказ об отступлении со словами: "Я теперь принадлежу только Богу". Правильный Шереметев захватил крепость Ниеншанц в 1703-м — это в устье Невы. В 1704-м ему покорился Дерпт. Наконец, в том же 1704 году после 45минутного яростного штурма пала Нарва. А в 1708-м адмирал Федор Апраксин отбил первое в истории нападение на... Санкт-Петербург.
Не сказать, что в начале XVIII века солдаты враждующих армий вели себя по-рыцарски. Знаменитые некогда "войны в кружевах" уходили в прошлое. Но и откровенно злобствовали не всякий раз. В Северной войне известно довольно случаев, когда побежденного противника освобождали и отпускали с "пулями во рту". Так победители выражали уважение мужеству врага. Но чем дальше, тем жестче вели себя солдаты. Сказывалась усталость от многолетних походов, потихоньку формировалось чувство личной вражды друг к другу.
Когда русские части ворвались в Нарву, началась жестокая резня. Солдаты, обозленные упорством шведов, не получивших приказа коменданта Горна о сдаче и продолжавших сражаться, не слушали даже офицеров. Петр лично заколол одного из своих гренадер, чтобы прекратить побоище. Позже он укорил Горна, показав кровь на своей шпаге и объяснив, что это не шведская, а русская кровь, и что пролилась она по вине шведского коменданта, проявившего дурацкое упрямство.
Потом шведы перестали брать русских в плен принципиально. А еще позже, в 1708 году, на территории польской Мазурии занялись "воспитанием" гражданского населения. "Множество народу было убито, а также все сожжено и разорено, так что оставшиеся в живых не так скоро забудут шведов", — это из воспоминаний полковника шведского драгунского полка Нильса Юлленшерна. Меншиков кроваво ответил при взятии города Батурин, оплота гетмана Мазепы, где Карла дожидались богатые запасы провизии и огневой припас. А сразу после Полтавской битвы не удержался Петр Алексеевич. Казаки один за другим, из тех примерно двух тысяч, что ушли вместе с Мазепой к Карлу, теряли буйну голову под топором палача, ложились на колесо, садились на кол...
Но это потом. А пока — русская армия крошила потихоньку шведскую мощь. В боях и осадах в Прибалтике с 1701 по 1708 год скандинавы потеряли по меньшей мере 30 тыс. солдат и офицеров. А в их руках остались только сильно укрепленные крепости Рига да Ревель. Петр вернул под власть русской короны почти все земли этой области, утерянные Россией в XVI–XVII веках.
НА ЗАПАДНОМ ФРОНТЕ — ПЕРЕМЕНЫ
Карл не просто гонялся за поляками-саксонцами. Он бил их с завидным постоянством. Под Ригой и Клишовом, под Варшавой и Лейпцигом. Время от времени доставалось и русским частям, отправленным царем на помощь горе-союзникам.
После взятия Лейпцига в 1706 году саксонский король подписал мирное соглашение с королем шведским, а русский царь потерял последнего союзника. Зато Карлу стало легче: на польский трон сел его ставленник Станислав Лещинский. Тылы успокоились, и пора было подумать о походе на Москву. Тутто и кроется ответ на вопрос, как шведскую армию и ее авантюрного коронованного военачальника занесло под Полтаву.
Сразу после Рождества 1708 года Карл вместе с 45 тыс. солдат переправился на восточный берег Вислы и взял курс на Москву. Все они одинаковы, эти завоеватели: чуть что — сразу на Москву. Пройдя нищие Мазурию и белорусские земли, столкнувшись с русским отрядом князя Репнина при Головчине, Карл убедился, что его армии катастрофически не хватает припасов. Он встал лагерем на Днепре, недалеко от Могилева. Сюда и должен был подойти 16-тысячный корпус генерала Левенгаупта с обозом из 7 тыс. повозок. Но не подошел.
Прежде чем Карл узнал о последствиях сражения у деревни Лесной 28 сентября 1708 года, он принял решение, о котором историки спорят до сих пор. Казалось бы, стой и жди Левенгаупта с добром! Ан нет, после двух кровавых стычек с русскими отрядами у села Доброго и деревни Раевки в августе—сентябре, Карл повернул армию на юг — в Малороссию. Понятно, что не обошлось без призывов уже изменившего к тому времени русской короне гетмана Мазепы. Но какие именно аргументы привел обольститель из Батурина? Говорил о богатых запасах еды и фуража? Рассказывал о готовности 50 тыс. казаков подняться против якобы ненавистной Москвы? Пугал историями столетней давности, когда на Москву ходили польские паны?
Да, у Доброго шведы понесли потери и отступили. И случилось это впервые на глазах самого Карла. Да, у Раевки Карл едва не попал в плен и к тому же смог вблизи увидеть царя Петра, что мало кому прибавило бы уверенности. Но все дальнейшие действия шведского короля показывают, что он не испугался. Он в принципе не боялся ничего и никого.
МАТЬ И ДОЧЬ
Левенгаупт добрался-таки до своего короля. Но без провианта, пороха и без двух третей своего корпуса. Совсем недалеко от лагеря Карла его на марше перехватил летучий кавалерийский отряд под командой самого царя. Впрочем, отряд — это скромно сказано. На переправлявшихся через речку Леснянку шведских солдат налетело до 12 тыс. драгун и казаков. Бились целый день. Шведы стали "гнуться" после того, как на помощь Петру подошел пехотный корпус генерала Боура. Последние орудийные залпы раздались уже в темноте. Левенгауптцы бросили обозы и побежали. Ушло до 7 тыс., но под городом со странным названием Пропойск их настиг спецотряд царского генерала Пфлуга, и шведский корпус сократился еще на тысячу. Впрочем, уверен, что Карл с радостью обменял бы остатки корпуса Левенгаупта на те телеги, что были брошены у Лесной. Солдаты у короля еще имелись. А вот воевать приходилось на пустой желудок и с полупустым подсумком.
Сам Петр назвал сентябрьскую победу у Лесной "матерью победы Полтавской". Ко всему прочему, будущий первый русский император был и чертовски наблюдательным. Заметил, что "Лесную" и "Полтаву" разделили ровно 9 месяцев, день в день.
Если посмотреть на события, случившиеся в эти 9 месяцев, то возникает стойкое ощущение, будто Карл и его армия втягивались в огромную ловушку, приготовленную умелым охотником. Куда бы ни ткнулся швед, всюду его ждали русские отряды, а при отсутствии оных не ждало ничего, кроме пустых амбаров и гнилой соломы. Даже крохотные крепости, попадавшиеся по дороге, отнимали живую силу и время. Крепость Веприк с полуторатысячным гарнизоном держалась 10 дней и капитулировала только потому, что вышел весь порох. Потери шведов при осаде составили до тысячи человек. И нервы, видно, стали сдавать окончательно. Крепость сожгли дотла, а весь гарнизон жестоко казнили. Правда, по другой версии, Карл выдал каждому пленному премию в несколько злотых за храбрость. Но это как-то плохо соотносится с теми фактами, что остались в истории многих украинских городов и сел после шведского похода. Во Львове горожан рубили на улицах, грабили костелы и церкви, а в Львовском городском архиве завели конюшню. В Красном Куте жителей от мала до велика раздели и погнали в поле по снегу. В Лохвицах не брезговали массовыми казнями. В Крестовоздвиженском монастыре под Полтавой вместо дров жгли иконы, на одной из них вырезали клетки шахматной доски. Сожгли деревни Рашевка, Ковалевка, Опошня. В последней развлекались, заставляя детей под страхом пытки убивать собственных родителей.
Так или иначе, путь шведов лежал к берегам реки Ворсклы, туда, где она впадает в Днепр. У стен полтавской крепости Карл оказался весной 1709 года и сразу приступил к штурму. Крепость — это громко звучит, на деле — земляные валы, частоколы, примитивные орудийные редуты и гарнизон в 6 тыс. человек, добрая половина которого — мирные жители. Зато комендант — настоящий полковник. Алексей Степанович Келин (Келен, Келлин) — один из тех русских героев былых времен, сведений о которых осталось крайне мало. Не в привычках русской армии XVIII века было возвеличивать индивидуальные заслуги солдат и офицеров. Дата рождения будущего генерал-майора неизвестна. Зато известно, что он сражался начиная с 1702 года, брал Орешек, Ниеншанц, Дерпт, Нарву, в 1708-м командовал Тверским пехотным полком и в декабре того же года получил назначение в Полтаву. Карл три месяца безуспешно штурмовал крепость. Упорство полковника Келина и его гарнизона лишили шведскую армию артиллерии. Дело в том, что за время осады Карл в запальчивости расстрелял все то немногое, что у него было. А пока он занимался безнадежным делом, к Полтаве подошли основные силы армии Петра — 42 тыс. солдат при 102 орудиях. Шведов к тому моменту оставалось от 30 тыс. до 35 тыс. 19 июня 1709 года царь писал коменданту Келину: "Пойдем со всем войском к Петровскому мосту и тамо, перешед и осмотрясь, пойдем на неприятеля искать с оным баталии, чтобы пробитца всем войском к городу".
Сам Полтавский бой блестяще описан Пушкиным в поэме "Полтава".
Но вот версия для тех, кто плохо реагирует на рифму. Шведы, как уже говорилось, признавали только одну тактику: атакующую. И в этот раз они пошли в атаку первыми.
Хронология событий такова. 27 июня 1709 года, три часа утра: шведская пехота двинулась на русские редуты, но подверглась атаке драгун Александра Меншикова. Появились также шведские всадники, и закипел встречный кавалерийский бой. Шведская пехота выровняла боевые порядки и вновь пошла на штурм артиллерийских редутов. Она захватила два ближних, недостроенных редута, но дальше продвинуться ей не удалось. В то же время драгуны Меншикова загнали в лес понесшие громадные потери от артиллерийского огня и расстроенные колонны генерала Росса. К 6 утра наступила пауза, которая растянулась аж на три часа. Около 9 утра просочившиеся мимо редутов полки шведской пехоты выстроились в две шеренги для последней атаки. Шеренги были жиденькие, так как Карл приказал растянуть фронт в соответствии с длиной русского фронта. В шеренгах оставалось от силы 10 тыс. солдат. Сам король распорядился поставить его носилки перед правым крылом боевых порядков (в одной из прежних стычек Карл был ранен в ногу и не мог ходить). Напротив строились в колонны русские полки: Преображенский, Семеновский, Ингерманландский, Астраханский и батальон гренадер — справа. В центре — дивизия генерала Репнина. Того самого, что за отход дивизии при Головчине был разжалован в рядовые, а за храбрость и дельный совет царю в пик боя при Лесной — прощен и возвращен к войскам в прежнем чине. Слева — батальоны дивизии Алларта. Командовать всей пехотой выпало фельдмаршалу Шереметеву. По флангам разместились кавалеристы Боура и Меншикова. Петр в последний раз объехал войска в полковничьем преображенском мундире.
Ровно в 9 завыли трубы, забили барабаны, и синяя шведская линия тронулась в смертный путь. Да, шведские пехотинцы умели держать строй. И в штыковую ходить умели! После обмена ружейными залпами синий и зеленый строи сошлись в рукопашной. На нашем левом фланге дрогнул было батальон Новгородского пехотного полка. Но вовремя заметивший это Петр лично повел в атаку второй батальон полка, и новгородцы восстановили фронт.
Точно в пьесе, наступил момент, когда равновесие оказалось нарушено. Уже два часа продолжался рукопашный бой. Шведы начали слабеть. Но тут ядро попало в носилки Карла, и короля бросило оземь. Шведы сломались. И побежали.
Два дня остатки шведских войск собирались на днепровском берегу у Переволочны. Их не преследовали. Царь дал армии отдохнуть и устроил праздник. Но 30 июня отправился в погоню. У Переволочны застали до 15 тыс. солдат и офицеров, несколько тысяч нестроевых и статских, Карла и Мазепы среди них не было. Король с гетманом, остатками личной стражи и 1300 воинами переправился на другой берег и исчез. А брошенные войска во главе с несчастливцем Левенгауптом сдались в плен. Всего — 20 тыс. человек.
В четыре дня исчезла армия, десятилетиями наводившая ужас на Европу! Боевые невозвратные потери шведского войска в Полтавской битве составили 9234 человека, пленными, захваченными непосредственно на поле сражения, — 2874. В русской армии похоронили 1345 павших. Победителю достались 31 орудие, десятки тысяч мушкетов, шпаг, пик, кучи упряжи и снаряжения, но главное — 142 знамени и штандарта. А в денежных ящиках полков — 400 тыс. монет, в сундуках Мазепы — 300 тыс.
Военные статистики какие только подсчеты не ведут! Есть и такая таблица: крупнейшие по числу убитых битвы Нового времени до изобретения автоматического оружия (1618–1913). Полтавский бой стоит 13-м в этом кровавом списке, опередив такие знаменитые и, казалось бы, масштабные сражения, как Аустерлиц (1805), Плевна (1877), Трафальгар (1805), Цусима (1905) и даже Ватерлоо (1814).
ЛУЧШЕЕ НАПАДЕНИЕ — ЗАЩИТА
Споры о качествах личности Петра Великого идут по сей день. Причем от полюса до полюса. Известный публицист и идейный монархист Иван Солоневич был убежден и пытался убеждать остальных, что у Петра полководческий навык отсутствовал напрочь. Хуже того, обвинял царя в природной трусости. Есть и такие, кто готов сравнивать царя с величайшими стратегами, да еще в пользу самого Петра Первого.
Есть мнение, что государь перехитрил шведов, а есть точка зрения, что это Карл перехитрил сам себя. Некоторые отстаивают позицию, из которой следует, что в Полтавской битве победил не Петр-военный, а Петр-администратор и великий эконом. Им возражают те, кто помнит о контратаке второго батальона Новгородского пехотного полка и трех пулях, попавших царю в седло, шляпу и крест на груди.
Есть ли ответ на вопрос, почему победа под Полтавой выбрала Петра Романова?
Самому Петру не повезло (а России как раз наоборот. — Прим. авт.) в том, что в бытность его правителем не случилось войны наполеоновских масштабов. Впрочем, в начале XVIII века ее и не могло случиться. А значит, твердо говорить о пределах военного дарования Петра весьма затруднительно. Оценивать его допустимо лишь в относительных величинах. Но в том, что талант был, сомневаться не стоит.
Фридрих Великий крайне серьезно изучал опыт Северной войны. Применительно к полтавской баталии он отмечает, что Петр очень грамотно выбрал место для лагеря потому, что вода и дрова для тысяч солдат перед боем важнее генеральских амбиций будут.
Организовав "войну мелких уколов", царь "вел" Карла в бесконечный поход по славянским землям, в процессе которого блестящая шведская армия утрачивала прежнюю дисциплинированность и веру в предопределенность успеха. Участники битвы вспоминали потом, что под Полтавой Карл впервые не призвал войска к утренней молитве. Царь показал себя отличным квартирмейстером, то есть начальником штаба, отвечающим не только и не столько за само сражение, сколько за полноценную подготовку к нему. Его армия имела полный боезапас, продукты, фураж, она заранее знала, где будет переправа, где разбит лагерь, а где построены укрепления.
Кстати, о фортификации. Успех в Полтавской битве предопределили многие факторы, но главных два: грамотно и вовремя построенные редуты и работа артиллерии. Суть тактики Петра в сражении можно определить так: "активная оборона". Для реализации замысла он нашел дивный способ. Редуты, построенные на поле битвы, не только перегораживали его поперек, но и шли от поперечной линии укреплений в сторону шведов. Получился своеобразный волнорез, не позволивший знаменитой шведской пехоте наступать широким фронтом, разбивший ее на части. Сто лет спустя Наполеон советовал: "Избегайте поля боя, на котором неприятель укрепился и окопался" (сам, правда, на Бородинском поле поступил иначе). Положение атакующих шведов усугублялось тем, что 70 орудий поливали их огнем не только фронтально, но и вдоль флангов. Петр добился фантастической плотности артиллерийского огня в Полтавской баталии. Во время стрельбы из редутов с 3 до 6 часов утра подсчет выпущенным зарядам не велся. Но чтобы представить себе картину боя хоть частично, замечу, что во второй фазе битвы только пушки дивизий Алларта и Репнина выпустили около 1000 ядер и картечи. Чтобы окончательно осознать глубокий военный смысл решения Петра о строительстве Т-образного укрепления, представьте, что ядро, попадающее во фронт наступающей шеренги, выбивало несколько человек. А вот ядро, летящее вдоль шеренги, теоретически — эффект кеглей — могло вывести из строя до 150 воинов. Жуткая эффективность! Так, собственно, и произошло в реальности. Потери шведской пехоты за первые три часа сражения были колоссальны. Боевой дух падал на глазах, поскольку сражение как таковое для солдат короля еще даже не наступило.
Из дальнейших действий Петра на Полтавском поле ясно, что в отсутствии оперативных полководческих навыков его обвинить нельзя. А если вспомнить, что многие сражения и штурмы Северной войны планировал и воплощал тоже Петр Алексеевич, даром что командующими любил назначать других, станет понятно главное: царь воевать умел.
С другой стороны, та самая истина, познаваемая в сравнении, напоминает и о глупостях Азовского похода, и о первой Нарве, когда отсутствие знаний и опыта не заменилось талантом предвидения и гением интуиции. Она же — истина — напоминает и о 1711 годе, когда Прутский поход против Турции, вступившей в войну под напором беглеца Карла и, как водится, остальной Европы, едва не стоил нам всех балтийско-полтавских достижений. Тогда авантюра возобладала над здравым смыслом. Но если б это была гениальная авантюра...
АГОНИЯ ВИКИНГА
Карл уцелел, но не успокоился. Его интриги при дворе султана зашли так далеко, что шведского короля взяли под арест. На родину монарх попал нескоро — только в 1714 году, а когда попал, в Стокгольме так и не появился. Удивительно, но, покинув столицу в 1700 году, Карл ХII отведенные ему Господом Богом последние 18 лет жизни провел за ее пределами. Король погиб во время военных действий в Норвегии в 1718 году: шла обычная утренняя рекогносцировка, и шальная пуля ударила его в голову. В Швеции стараются не обсуждать, откуда прилетела эта шальная пуля: с фронта или из тыла...
Итак, король странствовал, а страна воевала. Правда, без успеха. Антишведская коалиция вновь возродилась. Понятно, европейские монархи почувствовали, что и на их шакалий аппетит останется от российского обеда. После взятия в 1710 году Шереметевым Риги, а Апраксиным Выборга к России отошла вся Прибалтика и Карельский перешеек, а подсуетившемуся вовремя дважды королю Польши Августу — Лифляндия.
В 1713 году датско-саксонской армии досталось от шведского генерала Штейнбока. Пришлось Петру выручать союзников. Сначала шведы, уже испытывавшие хронический страх перед русским солдатом, бежали под Фридрихштадтом, чуть позже сдали мощную крепость Штеттин. Что характерно: город отошел к Пруссии. На этом подарки союзникам кончились, а русский царь вплотную занялся шведским флотом. Надо было уничтожить последний оплот шведской империи.
26 июля 1714 года при полном штиле гребная флотилия русских атаковала лишенные маневра шведские парусники у мыса Гангут. 11 кораблей стали призовыми для русских моряков, которыми командовал адмирал Апраксин, а шведский адмирал Эреншельд был взят в плен. План операции разрабатывал, к слову, не Апраксин, а царь Петр.
Строго говоря, военные действия на этом закончились. Понимая, что Швеция разбита, Карл начал бои на дипломатическом поприще. Вплоть до смерти монарха они ни к чему конкретному не привели. Но едва Карл ушел из жизни, как активизировались западные союзники России. Последовательно мир со Швецией заключили Ганновер, Пруссия, Дания... Скандинавы лишились почти всех континентальных территорий и приобрели нового партнера — Англию. Казалось бы, ситуация вокруг России снова начинает ухудшаться, ибо морское могущество Британии не оспаривалось. Но корабль, что называется, уплыл. Русский флот уже мог решать серьезные задачи, что он и доказал в двух последних морских сражениях Северной войны: у острова Эйзель (Сааремаа) и у острова Гренгам в 1720 году. Гренгам входит в Аландский архипелаг, а это в считанных милях от Стокгольма. Паника в шведской столице разразилась нешуточная, но брать город в планы русского царя не входило. Хотя сделать сие было вовсе не трудно.
И царь, и вся страна хотели мира. Он был подписан в финском местечке Ништадт (ныне — Уусикаупунки) 30 августа 1721 года. Швеция навечно передавала России Эстляндию, Лифляндию, Ингрию, карельский Выборг. Швеции вернули финские земли, захваченные в 1713— 1714 годах да еще заплатили 2 млн рублей.
Эх, Петр Алексеевич, щедрая душа, с кого теперь получить два золотых миллиона, превратившиеся за 300 лет в бумажные триллионы? А ведь и во времена царя Петра русский человек знал, что ничего вечного на земле не бывает!
Послать
ссылку письмом
Распечатать
страницу