Когда к невеждам ты идешь высокомерным,

       Средь ложных мудрецов ты будь

       Ослом примерным

       Авиценна, врач, философ

       Катастрофические результаты развития СССР и России последних лет неизбежно ставят вопрос об ответственности правящей советской и российской элиты за эти ошибки и преступления. Не ответив на этот вопрос и не приняв самые решительные меры, в т.ч. по очищению правящей элиты от преступников, нельзя надеяться на выход из системного кризиса. Те, кто остаются у власти и рядом с ней, не позволят выйти их парадигмы аморального обогащения любой ценой, которая была заложена в основу нынешней системы государственного и политического управления и формирования правящей элиты. Так или иначе, но в аналогичных ситуациях общество избавлялось от носителей ложных установок и средств управления – революциями, переворотами, вспышками насилия, либо люстрациями, наказаниями или забвением.

       Это неизбежно предстоит сделать еще и потому, что современная правящая элита просто неспособна трезво и адекватно оценить политическую ситуацию, в том числе и МО, и ВПО. Она – неадекватна, ибо многочисленные примеры показывают её неспособность своевременно и хотя бы приблизительно точно реагировать на возникающие угрозы в политике, экономике и в области национальной безопасности.

       То, что происходит – жалкая мимикрия на реальность, продолжающаяся несколько десятилетий. С той разницей, что от вакханалии всеобщего разрушения правящая элита перешла к стагнации и очень медленным попыткам стабилизации. Такова советско-российская правящая элита, изучению свойств и качеств многих представителей которой в СССР и России я посвятил более 20 лет[1].

       Адекватность правящей элиты – т.е. максимально точное соответствие её действий национальным и государственным интересам страны, не только редкое качество, но, надо признать, что это качество не может быть абсолютным. Чем выше адекватность оценок и действий, тем выше эффективность управления, но 100% адекватности, т.е. идеального, ？гениального？ управления и эффективности вряд ли кому удается добиться.

       Чаще всего случается, как показывает история человечества, либо низкая адекватность понимания состояния МО и ВПО (например, в Германии накануне Первой и Второй мировых войн), либо полное её отсутствие (как у Л. Троцкого, который стремился ？разжечь пожар мировой революции？). Соответственно и эффективность государственного управления прямо зависит от способности правящей элиты к адекватной оценке МО и ВПО. Надо признать, что самая низкая адекватность и эффективность внешней политики СССР и России была в 90-е годы именно в силу неспособности М. Горбачева (или его нежелания) адекватно оценить состояние МО и ВПО, а позже – откровенного предательства Б. Ельцина и А. Козырева.

       Можно наверняка сказать, что эти политики и поддерживавшие их эксперты, – не только не вполне адекватны, но и не вполне нормальны с простой человеческой и медицинской точки зрения. Во всяком случае именно в 90-е годы я встречал очень много людей в российской власти, которые были психически ненормальны.

       Примечательно, что можно сделать и обратный вывод: неэффективность внешней политики свидетельствует о неадекватности правящей элиты, т.е. когда результаты внешнеполитической деятельности отрицательны или негативны, это прямое свидетельство неадекватности правящей элиты. ？Продвижение НАТО на Восток？ – откровенное признание неадекватности ельцинской правящей элиты, как и бомбардировки Белграда, уничтожение Каддафи и Хусейна, и многое другое.

       В этой связи полезно попытаться оценить адекватность и эффективность правящей элиты, предложив некие критерии. В настоящее время существует достаточно много таких критериев оценки эффективности правящей элиты, в том числе национальных и международных институтов[2] (которые, как правило, оценивают правящую российскую элиту на низком уровне). Прежде всего, из-за низких результатов её деятельности, хотя нередко создаются сознательно и искаженные представления, например, о ？лучшем председателе ЦБ？ (который фактически многократно девальвировал национальную валюту, хотя именно это и является главной задачей ЦБ).

       И для этого есть все основания, ведь последние десятилетия наша страна находилась постоянно в системном кризисе, характеризовавшемся спаде ВВП и численности населения. Тем не менее выделение критериев эффективности правящей элиты крайне важно и регулярно предпринимаются попытки федеральных и региональных властей как-то оценить и выделить лучшие ？100？ или ？1000？ представителей, что на практике пока не дает сколько-нибудь реального результата, кроме ？самого процесса？ – своего рода игры, в которой любят заниматься российские чиновники.

       Между тем кадровая политика власти должна не в играх, а на практике, опираться на реальные критерии и принципы, среди которых я традиционно несколько лет[3] выделяю следующие:

       – профессионализм, опыт, результативность управления;

       – образованность, высокая степень общей культуры;

       – нравственность, преданность нации и государству;

       – способность к стратегическому прогнозу и оценке последствий своих решений;

       – креативность, творческий подход;

       – главное, – субъективная способность быстро и точно отражать объективные интересы (потребности) нации, общества и государства, следовать нравственным принципам, когда эти интересы занимают в работе самое приоритетное место.

       К сожалению, в современной политической истории характерно другое – провальное отношение власти к нравственным требованиям в отношении элит при отказе от идеологических и иных нематериальных мотивов, что привело к кризису в управлении государством и обществом. Очень наглядный пример такого кризиса стали, например, события накануне и в ходе Первой чеченской войны. Напомню основные этапы и наиболее характерные особенности. 1991–1993 годы – фактически сознательная потеря федерального центра над ходом развития событий в Чечне, которая объявила себя суверенным государством. Политическая власть в Москве (в лице ？демократических лидеров？) фактически поддержала сепаратизм чеченских лидеров и не препятствовала превращению республики в криминальное государство, которое использует территорию России в своих целях, уничтожает русскоязычное население и полностью игнорирует власть в Москве.

       Осень 1993 года – неготовность и непонимание правящей элиты России во главе с президентом реального положения дел в республике и состояния ВС РФ.

       Предательство высшего политического и военного руководства, которое отказалось выполнять приказы Б. Ельцина (Семенов, Воробьев, Громов и др. замы П. Грачева).

       Массовый отказ офицеров и контрактников от службы.

       Неготовность личного состава и обеспечение.

       Предательство А. Лебедя и Б. Ельцина.

       Откровенное предательство ？демократических？ СМИ и партий, их лидеров.

       Всё это говорило о том, что правящая элита была абсолютно не готова выполнять свои обязанности перед государством, т.е. фактическое отсутствие власти.

       Именно последнее качество представителя правящей элиты – главное потому, что в основе анализа политики любого субъекта или актора МО и ВПО находится, как известно, точный и своевременный субъективный анализ, базирующийся на объективных интересах (потребностей) и систем ценностей, а также целей, которые в наименьшей степени подвержены конъюнктурным изменениям и субъективному влиянию. Нередко такой анализ вытекает не из экспертных оценок и подготовки решения, а становится результатом интуитивного творчества, опирающегося на талант и опыт политика.

       Эти объективные факторы (интересы, потребности и ценности) являются не только наиболее устойчивыми, объективными и стабильными, но, одновременно, к сожалению, наиболее подвержены ошибочным субъективным оценкам политиков, военачальников и экспертов, чья адекватность[4] порой вызывает сомнения. Политическая или иная управленческая адекватность выражается, прежде всего, в субъективной способности лица, принимающего решение, объективно и точно, оперативно и своевременно оценивать обстановку и находить наиболее эффективные средства и способы достижения поставленных целей. Причём, желательно, чтобы эти цели соответствовали не только тактическим, но и стратегическим задачам.

       Проблемам принятия политических решений и политического процесса посвящено немало исследований[5], суть которых, однако, как правило, далека от практической реальности и потребностей политической практики. Иначе мы имели бы очень эффективную правящую элиту, свободную от крупных ошибок, а не ту – советско-российскую правящую верхушку, – которая вот уже несколько десятилетий не способно обеспечить стране устойчивое развитие и социальную справедливость, фантастически подвержена коррупции и антипатриотична.

       В самом общем виде, таким образом, адекватность правящей элиты выражена в субъективной способности максимально точно отражать в своих оценках и решениях объективные потребности (интересы) нации. Именно поэтому интересы (потребности) и их анализ и объективный прогноз перспектив развития являются основой анализа и прогноза политики субъектов МО и ВПО и развития того или их иного сценария. Поэтому, как минимум, эти интересы и цели должны быть точно определены и зафиксированы.

       Современная политическая история России характерна тем, что эти национальные и государственные интересы нередко формулировались искаженно, а приоритеты расставлялись неверно. К сожалению, остатки этого явления сохраняются до настоящего времени, являясь предметом бурного спора между различными лагерями правящих элит.

       К сожалению, современная политическая история России знает мало таких политиков и военных, хотя, надо признать, что есть и блестящие примеры. Так, например, накануне очередного штурма Грозного после отражения агрессии бандитов в Дагестане в 1999 году, начальник Генерального штаба ВС России А.В. Квашнин поставил задачу на ввод войск в Чечню, которая в то время обладала не только фактическим суверенитетом, но и договорами с федеральной властью, лично с Б. Ельциным и В. Путиным, и поддержкой многих представителей ？демократической？ правящей элиты.

       Надо напомнить, что общественное мнение, СМИ, зарубежные ？партнеры？ и многие представители правящей элиты, ссылаясь на опыт военных действий в 1995–1996 гг., выступали категорически против этого, как, впрочем, и многие генералы, боявшиеся последствий такой операции.

       Несмотря на это, А.В. Квашнин смог убедить Кремль[6] и настоял на своем, исходя именно из стратегического понимания национальных интересов России. В результате – решительный успех, имевший не только военное, но и политическое значение, которое не только вернуло уверенность и авторитет армии, но и авторитет политике России.

       Вместе с тем нельзя упрощенно подходить к категории ？интерес？, ограничиваясь, например, только государственными интересами того или иного субъекта ВПО. Делая самый общий вывод в отношении значения базового понятия ？интерес？ (？потребность？), которое лежит в основе целеполагания любой политики, важно не забывать, что интересы существуют не вообще, а могут быть, как минимум (если говорить об их приоритетности)[7]:

       – биологическими, общечеловеческими;

       – национальными;

       – государственными;

       – социальными (классовыми);

       – корпоративными;

       – групповыми;

       – личными (семейными) и др.

       Кроме того, все эти интересы (потребности) могут делится на:

       – политические;

       – экономические;

       – финансовые;

       – военные и др.,

       т. е. быть достаточно системными и комплексными, например, государственные интересы России в отношении Чечни с геополитической точки зрения могут характеризоваться сохранением контроля над Северным Кавказом, с экономической точки зрения – контролем над промышленностью и энергоресурсами, с военной – сохранением центральной базы и т. д. Эти же интересы с точки зрения категории ？национальные интересы？, могут не совпадать с государственными, например, потому, что население равнинной Чечни в прошлом – казаки – совсем не заинтересовано в сохранении автономии, которая на протяжении многих лет проводила по отношению к ним политику откровенного геноцида. а также по интересы (национальные, классовые, групповые, личные и пр.) делятся по продолжительности, ？по-времени？ на:

       – краткосрочные (1–2 года);

       – среднесрочные (3–7 лет);

       – долгосрочные (7–15 лет).

       То, что может быть важным с точки зрения краткосрочных, сиюминутных, интересов, может быть вредным, с точки зрения долгосрочных интересов. Конкретных примеров из 90-х годов можно предложить множества, в частности, когда брали крайне невыгодные внешние займы (под высокий процент, связанные не нужными закупками и пр.), понимая, что отдавать придется кому-то другому. Именно так и произошло к концу 90х годов, когда суммы выплат по набранным кредитам для правительства стали превышать доходы бюджета. Правительство В.В. Путина в первые годы находилось поэтому под угрозой банкротства.

       Существует немало и других важных критерием адекватности, своего рода водоразделов, например, по степени важности, значения и т. п.

       Далеко не всегда приоритет, например, национальных или государственных интересов преобладает над личными. Личные интересы и амбиции М.С. Горбачева в конце 80-х годов прошлого века превалировали над интересами безопасности страны, а его субъективная абсолютная неспособность осознать интересы страны привела к тому, что даже те договоренности по ограничению ВВСТ, которые были достигнуты посредством огромных уступок, были очень быстро ликвидированы США (Договор по ПРО – в 2002 году, ДОН и ДРСИ – в 2020 гг. и т. д.).

       Вообще в истории, как правило, происходит наоборот: личные и групповые интересы превалируют над общенациональными и государственными. Только крупные политические деятеля становятся государственными деятелями на долгосрочную перспективу, а не заложниками текущих ситуаций в МО и ВПО. Именно конфликт таких интересов лежит в основе современной политики и является, например, ключом к пониманию политики в области безопасности правящей российской элиты, которая стремится обеспечить часто свои личные и групповые интересы за счёт национальных.

       Самая трудная проблема в политике связана не с определением объективных национальных интересов и целей, а субъективных целей представителей тех или иных слоёв правящей элиты. Применительно к истории внешней политики СССР и России это обстоятельство серьёзно осложняется тем, что специальных работ, посвященных проблеме подготовки и принятия решений, роли отдельных личностей и экспертов очень мало, а мемуары носят, как правило, очень субъективный и эмоциональный характер.

       Именно поэтому нравственные качества правящей элиты в России становятся на первое место по сравнению с профессиональными в последние десятилетия.

       При И. Сталине–Н. Хрущеве и Л. Брежневе считалось, что сохранение статуса обеспечивало пожизненно сохранение относительно высокой зарплаты или пенсии, доступа к услугам здравоохранения, отдыха и уважения окружающих, что, в свою очередь, не требовало коррупции, взяток и прочих материальных благ (хотя и не исключало их).

       Те подношения и подарки, которые были, например, в период Л. Брежнева, не выходили за рамки ？сувенирной продукции？[8]. Я сам не раз видел, как жили члены политбюро и секретари ЦК, которые были принуждены к скромности ещё ？сталинской аскезой？, ограничивающей их потребности малым. Их дети и внуки, за очень редким исключением, не получили огромных наследств (хорошие квартиры в центре Москвы, пожалуй, единственное преимущество, хотя и оно выглядит очень скромным по сравнению с квартирами современных чиновников).

       Иное дело было положено уже с приходом к власти М. Горбачёва. Не только бизнесмены, но и известные ？борцы с привилегиями？ времен Горбачева-Ельцина успели обогатиться уже в самом начале реформ, которые сделали личное обогащение откровенной целью новой частью правящей элиты. Дикая роскошь чиновников поражает, но она же легла и в основу их личных (и семейных) интересов в политике.

       Субъективные же цели правящей российской элиты в последние 4-е десятилетия, как правило, сводились к необычно завышенным потребностям и выгоде, примитивному получению удовольствий и дополнительных сверхвозможностей. Так, яхты олигархов и некоторых чиновников в современной России по своему водоизмещению и технической оснащенности в десятки раз превосходят самые крупные суда ВМФ России. Многое, к сожалению, было и ？при большевиках？, и ？при демократах？, и ？при патриотах？.

       Как справедливо писал Л. Толстой, ？… Самая большая группа людей, которая по своему огромному количеству относилась к другим, как 99 к 1, состояла из людей, не желающих ни мира, ни войны, ни наступательных движений, ни оборонительного лагеря ни при Дриссе, ни где бы то ни было, ни Барклая…, но одного и самого существенного: наибольших для себя выгод и удовольствий. Все люди этого лагеря ловили рубли, кресты, чины и в этом ловлении следили только за направлением флюгера царской милости…？[9].

       Стремительно возрастающая роль человеческого капитала в политике и экономике предъявляет принципиально новые требования к тем, кто управляет и планирует развитие, в особенности к их нравственному, творческому и интеллектуальному капиталу.

       Но Россия периода последних 4-х десятилетий – яркий пример того, как развитие её правящей элиты прямо противоречит этой тенденции. Политической реальностью в России стало то, что адекватная (своевременная и точная) оценка современного состояния МО, ВПО, состояния общества и государства, а тем более перспектив их развития, с точки зрения интересов национальных и государственных, стало не нормой, а исключением[10]. Так, если ошибки во внешней политике Н. Хрущёва и Л. Брежнева можно назвать ？частными？ (хотя бывало и крупными), то ошибки в оценке состояния и перспектив развития МО М. Горбачёва были стратегическими – катастрофическими не только для самого существования СССР и даже всего Социалистического содружества, но и для многих других государств. К сожалению, эта характерная особенность политики России сохранилась и на более поздние десятилетия.

       Главное же, что отличало внешнюю политику ？до М. Горбачева？ от политики ？при нём и после него？, на мой взгляд, это то, что в первом случае существовала некая долгосрочная (основанная на идеологии и системе ценностей) стратегия, а во втором случае – рефлексия, реакция на внешние опасности и угрозы, – подлинные и мнимые. Иногда эту политику называют ？прагматической？, что только маскирует отсутствие в ней стратегического замысла. На мой взгляд, даже не всегда верная, но последовательная стратегия во внешней политике намного лучше её отсутствия. Неверную стратегию можно исправить, внешнеполитический курс – скорректировать или даже изменить, но отсутствие стратегической линии и последовательности уже ничем не компенсируешь. Это неизбежно означает бесконечную цепь субъективных ошибок политиков и чиновников, которые изначально не могут адекватно оценить то, что объективно неверно.

       Причём парадокс заключался в том, что чем сложнее становились условия развития МО и ВПО, а также социально-экономического развития СССР-России, чем сложнее задачи государственного управления, тем примитивнее и безнравственнее становилась правящая элита: если в 70-е годы низкий уровень высшего руководства как-то компенсировался достаточно высоким качеством среднего звена (зав. Отделы ЦК, министры, замы), то падение качества представителей высшего уровня правящей элиты при М.

       Горбачеве и Б. Ельцине усугублялось резким снижением качества всего исполнительного аппарата управления – министерств, региональных администраций, аппарата правительства и администрации президента, глав областных и районных администраций, где коррупция и откровенная неспособность к эффективному управлению скрывались за реальной и мнимой лояльностью, чинопочитанием и мнимой исполнительностью.

       Именно поэтому бессмысленно и бесполезно придумывать разного рода конкурсы, игры и соревнования на приз ？лучшего？. Систем отторгает действительно лучших за простой ненадобностью. И все это видят.

       Автор: А.И. Подберезкин

       >>Полностью ознакомиться с монографией "Оценка и прогноз военно-политической обстановки"<<

       [1] В том числе было опубликовано и много исследований. См., например: Россия – 2000. Современная политическая история (1985-1999 гг.), т.2. Издание 3-е. Лица России / Под общей редакцией А.И. Подберезкина. М.: ВОПД ？Духовное наследие？, 2000. 1084 с.

       [2] В заключительной, пятой, главе этой работы я предложу в качестве универсального критерия оценки эффективности деятельности правящей элиты качество и количество НЧК, темпы его развития и темпы развития институтов НЧК.

       [3] Критерии к правящей элите я более 20 лет назад сформулировал в нескольких рабатах. Они были обязательными и дополнительными. См., например, Подберёзкин А.И. Национальный человеческий капитал. М.: МГИМО-Университет, 2011–2013 гг., тт. 1–3.

       [4] Адекватность – зд.: способность объективно, оперативно и точно оценивать обстановку.

       [5] См., например: Теория политики: Углубленный курс: Практикум. Под ред. Т.А. Алексеевой и др.М.: ？Аспект Пресс？, 2020, сс. 279–305.

       [6] Ему в конечном счете разрешили ввод войск, но ？только в северные районы？. См.: Трошев Г.Н. Чеченский излом. Дневники и воспоминания. М.: Вече, 2020, сс. 298–300.

       [7] Эти положения разработаны классиками марксизма, а в современный период подробно описаны профессором МГИМО МИД РФ М.А. Хрусталёвым и его последователями.

       [8] Те картины и драгоценности, которые ставят в вину, например, Г.Л. Брежневой, выглядят сегодня убогими по сравнению с драгоценностями ？среднего？ российского чиновника, а дачи и квартиры высших партийно-государственных бюрократов в 100–500 раз скромнее нынешних ？средних？ руководителей.

       [9] Цит. по: Васильев А.М. От Ленина до Путина. Россия на Ближнем и Среднем Востоке. М.: Центрполиграф, 2018, с. 210.

       [10] См. подробнее: Васильев А.М. От Ленина до Путина. Россия на Ближнем и Среднем Востоке. М.: Центрполиграф, 2018. 670 с.

       19.07.2021