Почти 70 лет назад, 22 февраля 1946 г., Джордж Кеннан, 42-летний советник посольства США в Москве, вошел в шифровальную комнату, чтобы отправить в госдеп самую длинную телеграмму в истории американской дипломатии. Текст, от которого отсчитывают начало существования доктрины сдерживания и который ставят едва ли не в один ряд с фултонской речью Черчилля, произнесенной 5 марта того же года, начинался с извинений за чрезмерную загрузку телеграфного канала.

       Андрей Колесников Андрей Колесников — руководитель программы ？Российская внутренняя политика и политические институты？ Московского Центра Карнеги.

       More >

       Джон Гэддис, биограф Кеннана, пишет, что его героя вдохновила на телеграмму речь Сталина в Большом театре 9 февраля 1946 г. В этом выступлении диктатора Кеннан, тонкий знаток вторых смыслов политического диалекта сталинской эпохи, увидел готовность Советов к противостоянию с Западом. Он и до этого, начиная с самых ранних лет своей дипломатической службы, весьма проницательно оценивал характер сталинской политики, а посла США Аверелла Гарримана, имевшего прямую телефонную линию с тираном, предупреждал о том, что Сталин никогда не прекращал вести политику ？в терминах сфер влияния？.

       В ？длинной телеграмме？ Кеннан, влюбленный в Россию и считавший, что мировоззрение власти ？не является естественным для русского народа？, развил свои давние мысли о советском режиме. Еще в 1937 г. он писал о том, что ？в соответствии с теориями, которые лежат в основании советского государства, весь внешний мир является враждебным и ни один иностранец не заслуживает доверия？.

       Вся телеграмма – словно намеки на российский политический режим – 2016. Ведь и сегодняшняя российская пропаганда рассматривает ？внешний мир как злобный, враждебный и грозный, но несущий в себе ростки медленно распространяющейся болезни и обреченный на полное разрушение из-за усиливающихся внутренних катаклизмов？. ？Окончательный смертельный удар будет нанесен этому миру все более могущественным социализмом, и в результате он отступит перед новым и лучшим миром, – продолжает Кеннан. – Данный тезис несет в себе оправдание роста военной и политической мощи российского государства, внешней изоляции русского народа, а также постоянному расширению границ российской политической власти, что в целом составляет естественные и инстинктивные убеждения российских правителей. В своей основе это лишь продвижение вперед неустойчивого российского национализма – многовекового движения, в котором понятия наступления и обороны невероятно запутаны？.

       Десятилетия сдерживания СССР были основаны на представлениях Кеннана о том, что советская власть ？восприимчива к логике силы？ и поэтому ？может легко ретироваться？. В том же Карибском кризисе можно усмотреть и опровержение, и подтверждение слов Кеннана (который, к слову, в 1952 г. стал американским послом, а через пять месяцев объявлен персоной нон-грата в Советском Союзе). Но на самом деле и ？длинная телеграмма？, и развившая ее статья Кеннана 1947 г. в Foreign Affairs, подписанная Mr. X, не столько о методах противостояния, сколько об исторически и психологически обусловленной природе советской автократии.

       За 70 лет не изменилось почти ничего, и телеграмма Кеннана читается как послание в будущее. Или как статья в сегодняшнем номере The New York Times.

       Оригинал статьи