Это первое послание третьего срока Путина, где он так четко отошел от консервативной повестки и вернулся к основным темам президентства Медведева. Этого разворота ждали еще в 2014-м, но он случился только после Сирии, еще раз подтвердив зависимость внутреннего курса Кремля от внешнего

       Нынешнее послание Владимира Путина содержательно очень сильно отличается от предыдущего. Россия принимает новую позу, меняя контекст внешней политики и задавая новые ориентиры внутреннего развития. Послание снова показало, насколько путь развития России и риторика Путина зависят от геополитической погоды. Внутренняя жизнь и в экономике, и в политике, и в социальной сфере оказываются функцией от внешнеполитической конъюнктуры. Зависимость кажется не менее критичной, чем зависимость экономики от нефтяных цен.

       От Турции до Думы

       Первое, что бросается в глаза в послании, – это замена на почетном месте глобального врага России. В послании вообще не было темы Украины, фашистской хунты, враждебного Госдепа. Концепт ？Вашингтон пытается развалить Россию через дестабилизацию ситуации на ее границах？ исчез полностью, что можно в общем-то считать революционным. Это не означает, что Кремль больше не считает этот концепт актуальным, скорее наоборот. Но он перестает, по крайней мере на сегодня, задавать публичную рамку российским действиям во внешней и внутренней политике. Это фундаментальная подвижка и главный итог 2015 года.

       Главным врагом теперь стал международный терроризм. Международный терроризм, помимо ИГИЛа, представлен правящими кругами Турции, что понятно, и частично очень условно пассивным поведением Запада, который Путин осторожно обвинил в лицемерии. Учитывая прежние масштабы антизападных выпадов, в этот раз можно говорить о почти полном растворении российско-западных противоречий в сирийской тематике, где в соответствии с новой концепцией Кремля Запад пусть и трудный, но все же партнер по коалиции (даже если эта коалиция существует только в глазах самого Путина).

       Вывод из послания: Кремль сегодня не готов идти на обострение в отношениях с Западом. Напротив, его политика сейчас строится на тактическом сближении, что, однако, в любой момент обратимо в зависимости от успешности такого сближения. Это сближение оказывается ограничителем, закрывающим Путину возможность для более жесткой конфронтации с Турцией. ？Помидорами не отделаетесь？, – конечно, фраза дня, но это явно не та форма, которая выглядит пугающей угрозой.

       С Турцией вполне все может быть так же, как и с Украиной: Россия будет наращивать давление и торговые войны, выкручивать руки элите, когда это выгодно, и ослаблять хватку, чтобы поторговаться. Алексей Миллер, например, уже заявил о ？Турецком потоке？, что, мол, пусть Анкара попросит возобновить проект. То есть если попросит, то, может, и построят трубу.

       К тому же уже предпринят классический маневр: разделить плохую турецкую власть и хороший турецкий народ, с которым, конечно, Россия будет дружить. В перспективе антитурецкий тренд вполне может быть низведен исключительно к неприемлемости фигуры Эрдогана, которому Путин уже никогда не простит совершенного предательства (а это уже из сферы не геополитики, а личных отношений).

       Еще один важный момент послания – противоречивое отношение к вопросу о думской кампании 2016 года. Очень четкий и громко прозвучавший призыв к сплоченности (который был еще больше усилен завершающей фразой Менделеева ？разрозненных нас уничтожат？) – это четкий сигнал элите: не допускать роста политических рисков в связи с думской кампанией и никому не раскачивать лодку. Выборы должны пройти управляемо, с умеренной долей допустимой конкуренции между системными силами, предсказуемо. Это означает, что Путину сейчас не до политических экспериментов. Кстати, проблематика внутренней политики также почти полностью отсутствовала: это выглядит закрытой темой, не требующей пересмотра.

       Выход из ступора

       В целом это первое послание третьего срока президента, где Путин впервые так четко отошел от консервативной повестки и фактически вернулся к повестке, которой придерживался Дмитрий Медведев во время своего президентства. Но не стоит ставить знак равенства между сменой повестки и изменением курса. У власти наблюдается определенное понимание, появление воли к изменению ситуации, но вопрос о преобразовании этой воли в конкретные решения – уже совсем другое дело.

       Такой разворот в сторону более либеральной повестки – это, безусловно, следствие изменения внешнеполитической концепции. Россия на протяжении последних трех лет находилась в объятиях реакции. Сначала это определилось стремлением консервативной части пропутинской элиты взять реванш за годы медведевского правления. Затем к этому добавилась Украина и Донбасс, санкции и падение мировых цен на нефть: Россия оказалась в состоянии глухой обороны и ни о чем, кроме инстинктивной самоизоляции, думать не могла. Острое чувство уязвимости мешало развитию.

       Сирия помогла выйти из этого ступора. Каковы бы ни были перспективы сирийского урегулирования и российского участия в этом, можно сказать однозначно, что Россия сумела навязать Западу признание себя в качестве партнера в борьбе с общей угрозой, несмотря на сохранение всех разногласий и глубочайших рисков в будущем. Конечно, тут можно спорить, что в большей степени оказало влияние на такой разворот: санкции (и политика сдерживания в целом), низкие цены на нефть или Сирия (вероятно, Сирия в определенной степени стала следствием всего этого). Но однозначно можно сделать вывод, что Путин пытается вывести Россию из геополитической ямы, и делает он это с пониманием, что при усугублении изоляции и нынешних трендах экономического падения Россия рискует столкнуться с фундаментальными угрозами.

       Либеральный разворот все ждали в декабре прошлого года, но произошел он в некоторой степени только сейчас. Либерализация уголовного и уголовно-процессуального законодательства, укрепление института присяжных (хотя тут многое будет зависть от того, как будет исполнено пожелание президента), сокращение контрольных и надзорных функций, импорт технологий, экспорт российских товаров через интернет, судебная реформа, борьба с коррупцией – это не полный перечень вопросов, которые поднял Путин и которые в прошлых посланиях либо полностью отсутствовали, либо были обозначены для галочки и перечеркивались консервативными трендами.

       Реальность разворота

       Но что же означает этот разворот? Пока не стоит видеть в этом что-то большее, чем смена риторики. Главный ограничитель на пути структурных реформ в России – это политически парализованное правительство, которое не способно брать на себя ответственность за принятие решений. И не потому, что оно плохое, а потому, что система власти выстроена так, что исключает инициативу. Либо Путину придется всем управлять лично (а он занят Сирией и Турцией), либо ничего работать не будет (часть решений могут носить, например, косметический характер). И второй вариант кажется как раз очень вероятным.

       Есть и еще одно непреодолимое препятствие – это неумение путинской власти создавать и поддерживать конкуренцию, причем не только во внутренней политике, но и в экономике. Конкуренция означает наличие самостоятельных субъектов и определенной их автономии, а также среды, в которой действуют способствующие конкуренции институты (независимая судебная система, защищенное право собственности и т.д.). Путин в своем послании защитил эти институты не более, чем в прошлых, и говорить об изменении подхода к этой проблематике пока нет оснований. Режим остается неспособным к поддержанию конкуренции там, где не действует политический контроль, то есть это не касается, например, естественной конкуренции пропутинских сил.

       Отдельно стоит отметить антикоррупционную проблематику. Путин очень четко поддержал Генпрокуратуру в противостоянии с СКР. Однако связано это может быть с двумя факторами, как раз обратного свойства. Во-первых, прокуратура во главе с Юрием Чайкой чрезвычайно уступает СКР в вопросах политико-аппаратного влияния, ресурсов и реальных возможностей. Политическая роль СКР в последние три года значительно выросла. Поэтому Путину свойственно поддерживать более слабого, что выглядит скорее ？утешительным призом？. Во-вторых, Чайка подвергся резонансным разоблачениям со стороны внесистемной оппозиции, и Путин четко показал элите, что Чайка – под защитой. Это вовсе не означает, что к Чайке нет вопросов. Но разбираться с этим Путин хочет лично.

       Нынешнее послание было более спокойным и технологичным, без антиамериканской истерики и духовных скреп. Это было осторожное послание руководителя, который пробует новые тактические шаги и во внешней политике, и в вопросах внутреннего развития. Это послание человека, который искренне верит в сплоченность нации и элиты вокруг его видения целей движения страны. Но это также и послание человека, который совершенно не понимает, что успех такого движения начинается с реформирования ключевых институтов власти. А значит, пока Россия обречена на колебания между охранительным трендом, когда во внешней политике штормит, и риторической либерализацией, когда во внешней политике оттепель.

       следующего автора:

       Татьяна Становая

       Фонд Карнеги за Международный Мир и Московский Центр Карнеги как организация не выступают с общей позицией по общественно-политическим вопросам. В публикации отражены личные взгляды авторов, которые не должны рассматриваться как точка зрения Фонда Карнеги за Международный Мир или Московского Центра Карнеги.