2736

       ？ 22.09.2015, Михеев В.В., Луконин С.А.

       В последние 2-3 месяца обостряется внутриполитическое противостояние Си Цзиньпина и китайской партийной, военной и административной элиты, проигрывающей от антикоррупционных реформ. Фоном этому служат:

       √ во-первых, максимальная за последние годы нестабильность на китайском фондовом и валютном рынках,

       √ а, с другой стороны, в подтверждение правильности курса Си, – наибольшая за последнее время демонстрация Китаем миру растущего военного потенциала и своей важной роли в мировой истории в связи с 70-детием окончания Второй мировой войны.

       Внутриполитическая ситуация

       Летом 2015 г. Си перешел новую черту в антикоррупционной компании. Карательные меры начинают применяться не только к личным помощникам и детям бывших руководителей, но и к личным помощникам действующего высшего руководства (в августе был арестован помощник нынешнего заместителя Председателя КНР Ли Юньчао).

       Скрытое противодействие реформам выходит на страницы китайской печати (например, веб-сайты китайского телевидения и влиятельной газеты ？Гуанмин Жибао？). Си критикуют не только за акции против китайских бонз (？тигров？ – в китайской официальной трактовке антикоррупционных мер), но и против среднего партийного и административного звена. В партийных кругах начинают распространяться как сомнения в эффективности антикоррупционных реформ Си Цзиньпина, так и мнение о том, что их продолжение будет иметь обратный эффект и вызовет сильнейшее сопротивление аппарата.

       Китайские аналитики выделяют три группы противников реформ:

       партийные лидеры в отставке, во главе с бывшим Председателем КНР Цзян Цзэминем; действующие партийные кадры, чьи политические и финансовые позиции ослабли; среднее звено госслужащих, недовольных новыми ограничительными правилами работы, затрудняющими т.н. ？малую коррупцию？ (решение административных проблем за ？умеренные？ взятки). Отмечавшиеся нами ранее (в июне 2015 г.) предположения о существовании реальной угрозы физической ликвидации Си противниками его реформ в августе-сентябре стали распространяться и японскими СМИ.

       Противники Си начинают говорить о рисках для одной из наиболее важных для него темы – китайско-американских отношений. Особенно – в свете первого государственного визита Си в США (в конце сентября 2015 г.) и стратегии Пекина на формирование ？отношений партнерства нового типа с США？. Противники Си ссылаются на недовольство официального Вашингтона активностью китайских спецслужб на территории США в отношении подозреваемых в коррупции китайцев (требования вернуться на родину, подкрепляемые угрозами в отношении оставшихся в Китае родственников) в условиях отсутствия соглашения об экстрадиции между Пекином и Вашингтоном.

       Ответ пекинского руководства также носит открытый характер – партийные СМИ (？Женьминь Жибао？) в жесткой манере доводят до чиновников категорическое мнение Си: ？кто активно не поддерживает антикоррупционные реформы, тот не может рассчитывать на повышение？.

       Здесь нельзя не согласиться с мнением гонконгских СМИ (наиболее компетентных в вопросах внутриполитических событий в Китае), что ？подобный прямой и жесткий язык является необычным для китайской политической традиции？.

       Фондовый кризис

       Противники Си Цзиньпина используют в своих интересах кризис на фондовых и валютных рынках, говоря о том, что ？Си увлечен не тем？. ？Вместо нормализации финансовой ситуации и спасения экономики он занимается охотой на ведьм (？тигров？)？.

       Вместе с тем, последний кризис фондового и валютного рынков носит объективный и естественный характер.

       Китай вступает в завершающий этап рыночных реформ – приватизацию госпредприятий (наиболее коррупционно-емкая, по мнению китайского руководства, сфера) и, главное – переход к полной открытости фондового рынка и свободной конвертации юаня. Пекин спешит с реформами в финансовой сфере, рассчитывая, что МВФ в конце 2015 г. может принять решение о включении юаня в корзину валют СДР, наряду с Долларом, Евро, Фунтом и Йеной.

       В ожидании (1) либерализации финансовых рынков и (2) на фоне длительного роста курса акций на китайском фондовом рынке после успешного выхода из мирового кризиса 2008-2009 гг, биржевые спекулянты, естественным образом, перешли к ？игре на понижение？.

       Китайское руководство прореагировало на фондовый кризис двояко. С одной стороны, в Пекине понимают, что волатильность фондовых рынков – это общемировая тенденция. Нынешние флуктуации, как и девальвацию юаня, можно рассматривать как своего рода ？пробу？, ？репетицию？ того, что можно ожидать после полной либерализации финансовой сферы. Что, наконец, 3-х триллионные золотовалютные резервы позволят ？погасить пожар？ на фондовом и валютном рынках в любом случае.

       С другой стороны, китайские руководители со всей серьезностью расследуют возможность манипулирования рынком со стороны не только биржевых спекулянтов и ？внешних сил？, но и политических противников Си, стремящихся ？раскачать？ экономическую ситуацию в Китае и тем самым приостановить борьбу с коррупцией. Более 200 руководителей финансовых институтов высшего и среднего уровня были привлечены к ответственности за ？распространение негативных слухов？ и манипуляцию фондовым рынком в августе - сентябре 2015 г.

       Международная реакция на фондовый кризис в Китае разноплановая.

       Нельзя согласиться с теми, кто видит в фондовом кризисе крах китайской экономики в самое ближайшее время (например, Блумберг, предрекает замедление китайской экономики до 3%).

       Такое мнение не учитывает специфики китайской инвестиционной модели, которая не является англо-саксонской (бизнес берет деньги в основном с фондовых рынков), а ближе к европейской (бизнес берет деньги в основном у банков). При этом пока сохраняется преобладание государственного инвестирования экономики, плюс к этому – более чем 3-х триллионные (в долларах США) золотовалютные резервы Китая.

       Это позволяет Китаю как вбрасывать дополнительную ликвидность на фондовый рынок и в банковский сектор в момент кризиса, так и нивелировать негативные последствия уменьшения капитализации корпораций для их инвестиционной деятельности (госбанки просто получают указание продолжать финансирование ？нужных корпораций？ и в нужных размерах, несмотря на уменьшение фондовой капитализации этих корпораций).

       В то же время можно согласиться с теми (в основном, гонконгскими СМИ), которые характеризуют последние события как ？коррекцию？ ？перегретого？ рынка акций в Китае.

       Тем не менее, финансовая нестабильность нанесла болезненный удар по политическим позициям Си Цзиньпина, хотя и не привела к катастрофе. Си пока не проявляет признаков торможения антикоррупционных реформ, но вынужден искать дополнительные аргументы в борьбе за сохранение симпатий населения в отношении своей жесткой политики.

       Военно-политические аспекты

       Основное направление компенсации экономических потерь – военно-политическая сфера.

       Си идет на беспрецедентное наращивание военной мощи: в ближайшие 5-15 лет предполагается осуществить модернизацию военно-морских и военно-воздушных сил в западной части Тихого океана – с тем, чтобы они ？покрывали？ не только Окинаву, Тайвань и Филиппины, но и Гуам и Новую Гвинею.

       Политико-компенсаторный эффект призвана принести кампания по возвеличиванию роли Китая во Второй мировой войне. Празднование 70-летия ？победы (не Китая – он тогда был Гоминьдановский), а китайских сил сопротивления во главе с КПК над японскими захватчиками？ и окончания Второй мировой войны было выстроено таким образом, чтобы показать равновеликое значение ？обеих войн？ (СССР и коалиции с фашизмом Китая с Японией), тем самым внося новые коррективы в устоявшиеся в мире, в т.ч. и в России, версии тех событий.

       Во внешнем плане Пекин демонстрирует нарастающую военно-политическую активность по спорным территориям в Южно-Китайском море:

       объявляет о неправомочности Филиппин обращаться в международный суд по спорным территориям; наращивает давление на Токио, развернув международную кампанию по демонстрации тех исторических документов, которые говорят о традиционной принадлежности спорных островов Китаю; в отношении Вьетнама – расширяет насыпные работы в спорной зоне, разрабатывает планы по созданию новых военно-морских баз на курортном о. Хайнань. Во внешнеполитической стратегии Китай акцентирует свою роль ？самостоятельного игрока？, проводящего многовекторную политику отношений с мировыми лидерами (США, Россия, ЕС, Япония).

       Вместе с тем, государственный визит Си Цзиньпина в США в сентябре обозначил приоритетный характер американского направления работы Пекина.

       Существующие между Китаем и США разногласия по политическим, экологическим, военным вопросам и вопросам безопасности (кибершпионаж, безопасность в Южно-Китайском море, права интеллектуальной собственности и т.д.) стороны представили как ？темы для решения через переговорные механизмы？.

       В контактах с США Пекин продолжает успешно разыгрывать ？российскую карту？, обходя тему антироссийских санкций и тему Украины, и играя на стремлении Вашингтона не допустить чрезмерного российско-китайского военно-политического сближения. Пекин настойчиво подчеркивает, что для него не приемлема идея военно-политических союзов с кем бы то ни было.

       В ближайшее время – на фоне антикоррупционной кампании и новых подвижек в китайско-американских отношениях – России можно ожидать более жестких переговоров с Китаем по большинству направлений сотрудничества.

       Новым нюансом может стать сверхосторожность китайских партнеров как в политике – в плане избегать открытого антиамериканского направления российско-китайского партнёрства, так и в экономике – в тех вопросах, где китайские представители могут усматривать, даже если это им только кажется, хоть какой-то намек на коррупционную составляющую.