Значение и роль международных, региональных и национальных акторов[1] на формировании МО и ВПО стало общепризнанным в новом столетии, хотя социальные и национально-освободительные революции ХХ века уже превратили эти организации в субъектов формирования МО в ХХ веке. Принципиальная разница в их роли – способность основных субъектов (государств) использовать эти акторы в отношениях между собой, которая превратила их в инструмент внешней и военной политики.
По мере развития ЛЧЦ и военно-политических коалиций эти акторы превращались уже не только в политические инструменты государств, но и инструменты таких коалиций. Так, использование антисоветских и антикоммунистических акторов в Польше и Чехословакии в 70-е и 80-е годы прошлого века носило очевидно характер блоковой политики. В результате подписания 1 августа 1975 года Хельсинского Акта, например, эти акторы получили вполне легитимную основу, но само создание ОБСЕ стало результатом блоковой политики Запада в отношении СССР и ОВД.
Локальные человеческие цивилизации (ЛЧЦ), как основные субъекты формирования МО и ВПО в современный период, учитывают стремительный рост влияния различных акторов[2] – международных организаций, неправительственных организаций, партий, движений, религиозных и националистических, экстремистских, террористических и прочих организаций – на формирование МО и ВПО в начале ХХI века. Это растущее влияние отдельных акторов старые субъекты используют в интересах своей политики – как лидеров ЛЧЦ, так и национальных интересах отдельных стран.
Последнее обстоятельство очень характерно для западной ЛЧЦ во главе с США, где страна-лидер пытается использовать ресурсы всей западной ЛЧЦ и военно-политической коалиции в своих узко национальных интересах. В значительной степени, но иногда очень сильно, как видно на примере участия самых разных акторов в конфликте в Сирии, поддерживаемых ？спонсорами？, усиливается их влияние на формирование конкретных сценариев развития ВПО в том или ином регионе[3]. Так, созданная и поддерживаемая западной коалицией САА или режим Порошенко на Украине, почти превратились с помощью США в реальных субъектов МО и ВПО, т.е. процесс перерастания незначительного актора, созданного искусственно, во влиятельного актора и затем – в субъекта МО, прошёл достаточно быстро. На Украине с начала нулевых до 2014 года, а в Сирии – с 2011 до 2015 года. Заключительную стадию – легитимизацию и превращение из актора в субъекта ВПО – режим Порошенко прошел, а сирийская оппозиция нет.
Объективности ради следует признать, что влияние этих организаций (самых разных акторов) на современную МО и ВПО настолько усилилось, что сравнялось, а в ряде случаев и превзошло влияние субъектов МО и ВПО. Но само разнообразие этих акторов требует к ним дифференцированного отношения.
Разрушение системы международных институтов и правовых норм Западом как стратегическая задача
К середине первого десятилетия ХХI века международная система приобрела новые черты[4]
Т. Шаклеина, профессор
Очевидно, что политика ？силового принуждения？ не совместима с политикой компромиссов, достигаемых в результате переговоров. Подчеркну: не с переговорами (которые могут быть формой принуждения), а с компромиссами. Поэтому сохранение институтов и договорённостей, достигнутых прежде в результате переговоров и компромиссов, не находится в системе приоритетов современной политики Запада, прежде всего США.
Изменение соотношения сил в мире требовало от Запада ？переформатирования？ системы институтов и норм международного права под свои новые интересы и ценности, отличающиеся от тех, которые существовали вплоть до начала нового века. К началу нового века США и их союзникам удалось фактически сложить параллельно с существовавшим механизм обеспечения международной безопасности ？свой？, не уступающий де-факто по влиянию механизм, который состоял из системы клубов и организаций (？Группа семи？, НАТО и др.).
Стратегия Д. Трампа (США) до 2025 года
1. Быстрая замена широкой коалиции Запада на систему обязывающих двусторонних договоренностей с лидером – США.
2. Сохранение контроля над МО и ВПО за США до 2025 года с помощью финансово-экономических, политико-дипломатических и военно-технических средств.
3. Эскалация развития мер и силовых средств политики США, которая предполагает:
3.а). Рост военной мощи во всех её сегментах, всех ВВСТ, прежде всего способности гибкого использования;
3.б). Отказ от системы политических компромиссов и договоренностей, которые кажутся не выгодными, их демонтаж и слом:
– существующих международных, региональных и двусторонних институтов;
– отказ от существовавших политических и правовых договоренностей.
3.в). Активизация невоенных средств силовой политики, поиск и активное использование новых мер и средств силовой политики.
Эти программы – пример долгосрочной стратегии США по развитию стратегических наступательных вооружений, которые планируются на десятилетия вперед.
Основные этапы политики дезинформации западной коалиции - создание политической реальности из ？виртуальной？:
– во-первых, запланированное заранее создание необходимого виртуального желаемого образа и способов действий противника, который может быть очень далек (или даже прямо противоречить) реальному и радикально отличаться от действительности;
– во-вторых, заранее разработать и внедрить комплекс информационных и организационных мер, с помощью которых этот виртуальный образ превращается в относительную или ？мнимую？ реальность;
– в-третьих, настойчивое убеждение значительной части населения субъектов МО или общественности в том, что именно этот образ и есть реальность;
– в-четвертых, превращение этого образа в общепринятую норму;
– в-пятых, информационно-пропагандистское обеспечение таких действий по продвижению, защите или навязыванию этой нормы в качестве политического обоснования необходимости силовых действий в (ООН, ЕС, НАТО);
– в-шестых, игнорирование сознательного искажения действий той области по силовому навязыванию этой нормы (ситуация с южнокорейским Боингом, сбитым на Украине).
Эти шаги не гарантировали 100% успех потому что параллельно создавались новые, неподконтрольные институты. Поэтому параллельно шел процесс по двум направлениям:
– подрыву авторитета традиционных институтов – ООН, ОБСЕ и др.
– замены норм международного права на американские нормы, часто внутренние нормы, права (демонстративные аресты на территории третьих стран, обыски консульств в 2017 году и т.д.).
Эта тенденция в политике Запада, однако, не оказалась настолько эффективной, как ожидалось: в первые десятилетия XXI века политика США и их союзников несколько раз подходила если не к кризисной черте и провалам, то к очевидным неудачам. Очень симптоматично было в этой связи следующее признание осенью 2017 года влиятельной французской газеты ？Фигаро？: ？В вопросе санкций против Северной Кореи Соединённым Штатам снова пришлось пойти на уступки и смягчить свою позицию, чтобы Россия и Китай не наложили своё вето на их резолюцию, – пишет журналист Le Figaro. Это говорит о том, что США – больше не сверхдержава, которая могла отделить Косово от Сербии в обход ООН и диктовать миру свои правила.
Показательно оказалось и фактическое бессилие политики санкций США по отношению к Ирану и России. С 2013 по 2015 год объем торговли США с Россией сократился с 38 до 24 млрд. долл., а Россия стала на 32 месте среди других партнеров США.
[5]
Все те десятилетия, что последовали за сносом Берлинской стены и развалом Советского Союза, Соединённые Штаты были столь сильны, с моральной, культурной, дипломатической, финансовой, военной точек зрения, что могли диктовать свои законы всему миру, пишет Le Figaro[6].
Ярче всего это проявилось во время конфликта в Косово в 1999 году, когда, действуя без санкции ООН, американцы смогли отделить от Сербии её провинцию, которая вскоре стала независимым государством, и никто не посмел открыто против этого выступать.
Но такого положения дел больше нет, предупреждает автор статьи. И этот вывод он делает на основании того, что в вопросе санкций в отношении Северной Кореи Соединённым Штатам не удалось диктовать свою волю. ？Этот понедельник 11 сентября останется в анналах истории как дата, которая отмечает полный упадок американского влияния на Дальнем Востоке？, – пишет автор статьи.
Когда Дональд Трамп пришёл к власти, он утверждал, что Америка не допустит, чтобы режим в Пхеньяне обзавёлся межконтинентальными ракетами с ядерными боеголовками, способными достичь американской территории. Но Северная Корея продолжает идти своим путём и проводит всё новые испытания[7].
В ответ на это США хотели представить в Совет Безопасности проект резолюции с очень жёсткими санкциями в адрес КНДР, но из-за угрозы вето со стороны России и Китая меры пришлось значительно смягчить.
Пришлось убрать, например, пункт о нефтяном эмбарго, поскольку Пекин, через который идут поставки энергоресурсов в Северную Корею, хочет показать Пхеньяну своё неодобрение, но не перекрывать ему кислород, ведь иначе именно в Китай хлынут миллионы беженцев.
？Неспособность Соединённых Штатов заставить северокорейский режим отказаться от ядерного оружия – не исключительный случай. Он вписывается в долгий список геополитических провалов, которые скинули Америку с её пьедестала сверхдержавы？, – пишет автор статьи.
Так, в последний раз ей удалось навязать свои условия в 2003 году, когда она силой свергла режим Саддама Хусейна в Ираке. По словам автора статьи, то была иррациональная и необдуманная реакция Вашингтона на теракты 11 сентября, но в геополитике иррациональность лишает авторитета и, следовательно, возможности сдерживания.
Более того, северокорейскому провалу США предшествовали три другие неудачи: в Центральной Азии, где США потакали Пакистану, что вылилось в усиление талибов в Афганистане; у границ России, где Америка поддержала революции в Грузии и на Украине, не предугадав реакции Москвы; в Сирии, где Башар Асад нашёл себе союзников и остался у власти, хотя Вашингтон требовал его отставки[8].
？В этой большой игре, где психология важнее всего, нет ничего хуже, чем ？ложная твёрдость？ – поведение жандарма, который угрожает по поводу и без, но никогда не переходит к наказанию, – пишет журналист Le Figaro. – В геополитике лучше скрывать свои намерения, мало говорить, как можно меньше обещать, действовать быстро и ставить своих противников перед лицом уже свершившегося действия？.
Автор: А.И. Подберёзкин
[1] Акторы – зд. и далее имеются ввиду негосударственные участники формирования МО и ВПО, которые в полной мере – политически и юридически – не могут считаться субъектами МО и ВПО, но практически оказывают на их формирование сильное, а иногда и решающее влияние.
[2] Целесообразно делить акторов, как минимум, на международные, региональные и национальные, а также правительственные (государственные) и общественные.
[3] Сценарии развития международной обстановки – зд. относительно детальный план (проект), существующий в виде документа или набора логически последовательных идей по поводу краткосрочных, среднесрочных и долгосрочных политических и иных тенденций в развитии и взаимодействии витии субъектов, факторов и акторов, формирующих международную обстановку.
[4] Введение в прикладной анализ международных ситуаций / под ред. – Т. А. Шаклеиной. – М.: МГИМО-Университет, 2014. – С. 33.
[5] Sanctions on Russia: Impacts and economic costs on the United States / http://repository.graduateinstitute.ch/record/295176/files/Russian-Sanctions-Report.pdf. – С. 13.
[6] Время всесильности США подошло к концу // Фигаро, 2017. 13 сентября / http://stockinfocus.ru/2017/09/13/le-figaro-vremya-vsesilnosti-ssha-podoshlo-k-koncu/
[7] http://viperson.ru/data/201409/6748843.jpg
[8] См. подробнее: Подберёзкин А.И. Раздел ？США и Россия в будущей ВПО？. В кн.: Формирование современной военно-политической обстановки. – LAP LAMBERT Academic Publishing, 2018. – P. 236–280.
06.04.2020