？Цена ошибки？ от неверно определенных приоритетов и форм реагирования может оказаться весьма высокой. Задача долгосрочного военно-технического прогнозирования становится еще более актуальной, если принять во внимание, что Совет безопасности России, к примеру, анализирует угрозы с горизонтом не более 12 лет, т.е. ниша … ？военно-политической прикладной футурологии？ остается, по сути дела, вакантной[1]
А. Фролов
Важно подчеркнуть, что противостоящие стратегий – российской и западной ЛЧЦ – происходит в условиях создания принципиально новых средств ведении противоборства и разработки их способов прежде всего у западной ЛЧЦ. Так, российский эксперт Е. Зиновьева подчеркивает по этому поводу: ？Термин цифровая дипломатия, распространенный наряду с понятиями интернет-дипломатия, дипломатия социальных сетей и Web 2.0 дипломатия, впервые начал использовать применительно к внешней политике США. В частности, под ним подразумевалось широкое использование информационно-коммуникационных технологий (ИКТ), в том числе новых медиа, социальных сетей, блогов и тому подобных медиаплощадок в глобальной сети для содействия государственным органам для осуществления функций и коммуникаций по вопросам, связанным с внешнеполитической повесткой дня. В настоящее время программы цифровой дипломатии реализуются не только США, но и рядом других государств. В частности, возможность перехода к цифровой дипломатии рассматривается также государствами НАТО[2].
Е. Зиновьева также подчеркивает, что Правительство США определяет цифровую дипломатию как применение социальных сетей в дипломатической практике правительства США для обеспечения взаимодействия американских дипломатов с зарубежными пользователями интернета[3]. Цифровая дипломатия США – одно из направлений публичной дипломатии, ориентированной на вовлечение в дипломатическую практику широких слоев населения, а не на взаимодействие с политической и дипломатической элитой зарубежных государств. Как отмечает российский исследователь Н. Цветкова, методами публичной дипломатии Web 2.0 являются ？размещение радио- и телепередач в сети интернет, распространение в открытом доступе литературы о США в цифровом формате, мониторинг дискуссий в блог-пространстве, создание персонифицированных страничек членов правительства США в социальных сетях, а также рассылка информации через мобильные телефоны？[4].
Реализация программ цифровой дипломатии США проводится с опорой на крупные компании интернет-индустрии, среди которых лидирующие позиции занимает корпорация Google. Отправной точкой для активизации политики Государственного департамента в цифровой сфере стало осознание потенциала воздействия интернета на значительное число пользователей персональных компьютеров и обладателей мобильных телефонов в мире. Действительно, на сегодняшний день более 30 % населения планеты являются активными пользователями интернета, и цифра эта постоянно растет[5].
Ключевым для понимания сути цифровой дипломатии является тот факт, что она представляет собой технологический инструмент. В основе внешней политики и цифровой дипломатии Соединенных Штатов заложены идейные основания, которые эффективно воплощают бизнес-модель и информационная политика Google, Facebook, Twitter и других компаний американской интернет-индустрии – и прежде всего ценность демократии и либеральных свобод. Философские основы цифровой дипломатии были изложены в трудах Энн-Мэри Слотер, которая с 2009 по 2011 г. занимала пост директора по политическому планированию в Государственном департаменте США. В частности, по мнению госпожи Слотер, государства, обладающие наиболее налаженными и разветвленными информационными каналами и коммуникациями, способны определять глобальную повестку дня.
В настоящее время американские программы цифровой дипломатии реализуются в рамках различных ведомств, в том числе Госдепартамента, ЦРУ, Министерства обороны, а также Агентства международного развития США. Координацию публичной дипломатии в интернете по состоянию на сентябрь 2012 г. осуществляли заместитель госсекретаря по вопросам публичной дипломатии Тара Соненшайн, ответственная за продвижение в глобальной сети американских теле- и радиоканалов, ориентированных на зарубежную аудиторию, и старший советник по инновациям Алек Росс, занимающийся работой с социальными сетями.
В 2010–2011 гг. Белым домом были опубликованы несколько официальных документов, задающих направления цифровой дипломатии. В их числе был документ ？Публичная дипломатия: укрепление взаимодействия Соединенных Штатов с миром？, где обозначались задачи, определяемые руководством США для цифровой дипломатии. В частности, в список таких задач вошли:
– дискредитация идеологических противников Соединенных Штатов;
– противодействие информационной деятельности Китая в интернете;
– ограничение медиа-присутствия России на пространстве бывшего Советского Союза;
– противодействие внешней культурной политике Ирана, осуществляемой через социальные сети.
В задачи цифровой дипломатии также входит поддержка молодежных движений. Одним из наиболее успешных стало организованное с помощью социальной сети Facebook движение, которое переросло в массовую волну протестов.
При этом, если экономическая мощь США составляет порядка трети от коалиционной (куда включаются экономика стран-членов НАТО, Японии, Австралии, а также целого ряда других стран), то собственно военная мощь США (включая военные расходы) составляет более половины всей военной мощи, а в некоторых областях и видах вооружений значительно больше. Это означает, что простое механическое сравнение мощи восточной и западной ЛЧЦ, например, невозможно. Так же как и китайской, индийской и любой другой: необходим широкий выбор критериев и показателей для сравнения.
Так, в качестве примера для сравнения можно взять военно-экономический потенциал локальных человеческих цивилизаций, который играет все более важное значение по отношению только к военно-экономическому потенциалу государств и наций, иногда в несколько раз превосходя его по объему и качеству.
Цивилизации
западноевропейская
восточноевропейская
североамериканская
океаническая
русская
китайская
индийская
японская
арабо-мусульманская
буддийская
африканская
западноевропейская
1
7
1
9
5
1
1
1
1
5
9
восточноевропейская
1
0,25
7
1
0,2
0,2
0,2
0,25
0,2
7
североамериканская
1
9
3
1
1
5
5
7
9
океаническая
1
0,1
0,1
0,1
0,1
0,1
0,1
0,1
русская
1
1
1
3
2
7
8
китайская
1
1
3
1
7
8
индийская
1
3
1
7
8
японская
1
5
7
9
арабо-мусульманская
1
5
7
буддийская
1
3
африканская
1
Анализируя эти данные, неизбежно приходишь к выводу о ведущем значении возможных коалиций ЛЧЦ. И не только вполне ясных и логически понятных, как, например, западно-европейская и североамериканская ЛЧЦ, но и японская и индийская ЛЧЦ, от вхождения которых в тот или иной блок существенно, даже радикально, зависит будущее противоборство. Так, например, от того, чью сторону в международных конфликтах (ООН, СМИ и пр. дипломатической и экономической борьбе) занимает и будет занимать Индия, принципиально зависит расстановка сил после 2040 года. Индия - страна-цивилизация – по своему демографическому, экономическому, военному потенциалу еще только заявляет об активной позиции на международной арене. И не случайно в 2016 году в планах МО США она занимала ведущее место.
Особенно важное значение для определения роли военной силы в МО в XXI веке приобретает военно-политический потенциал ДЧЦ, который фактически представляет собой мощь всех ЛЧЦ и их коалиций. Очень условное представление о соотношении сил в военно-политической области в 2016 году могут дать следующие оценки экспертов.
Военно-политический потенциал
Цивилизации
западноевропейская
восточноевропейская
североамериканская
океаническая
русская
китайская
индийская
японская
арабо-мусульманская
буддийская
африканская
западноевропейская
1
5
0,5
7
2
0,9
1
1
5
7
9
восточноевропейская
1
0,1
6
1
0,7
0,6
0,2
0,3
3
5
североамериканская
1
9
5
1
3
5
7
7
9
океаническая
1
0,1
0,1
0,1
0,1
0,1
0,1
0,1
русская
1
1
1
3
5
9
9
китайская
1
0,2
5
2
5
9
индийская
1
3
1
5
8
японская
1
0.2
3
5
арабо-мусульманская
1
5
8
буддийская
1
3
африканская
1
Управленческий потенциал
Цивилизации
западноевропейская
восточноевропейская
североамериканская
океаническая
русская
китайская
индийская
японская
арабо-мусульманская
буддийская
африканская
западноевропейская
1
5
1
9
3
1
2
0,9
3
3
9
восточноевропейская
1
0,2
5
1
0,2
3
0,5
3
6
8
североамериканская
1
9
5
2
2
1
6
6
9
океаническая
1
0,1
0,1
0,1
0,1
0,1
0,1
0,1
русская
1
0,8
0,8
0,8
2
2
8
китайская
1
2
0,9
3
7
9
индийская
1
0,6
0,9
3
8
японская
1
7
8
9
арабо-мусульманская
1
2
8
буддийская
1
8
африканская
1
Потенциал человеческого развития
Цивилизации
западноевропейская
восточноевропейская,
североамериканская,
океаническая
русская
китайская
индийская
японская
арабо-мусульманская
буддийская
африканская
западноевропейская
1
3
1
8
3
7
7
1
6
7
9
восточноевропейская
1
0,1
8
1
3
3
0,2
5
3
9
североамериканская
1
9
5
7
7
2
9
9
9
океаническая
1
0,1
0,5
0,5
0,1
0,3
0,9
2
русская
1
3
5
0,1
5
5
9
китайская
1
3
0,5
5
5
8
индийская
1
0,2
2
2
5
японская
1
8
8
9
арабо-мусульманская
1
2
4
буддийская
1
2
африканская
1
Коалиционный потенциал
Цивилизации
западноевропейская
восточноевропейская
североамериканская
океаническая
русская
китайская
индийская
японская
арабо-мусульманская
буддийская
африканская
западноевропейская
1
5
0,8
9
5
5
7
4
7
7
9
восточноевропейская
1
0,2
8
3
3
5
2
5
6
8
североамериканская
1
9
7
7
7
7
8
8
9
океаническая
1
0,1
0,1
0,1
0,1
0,1
0,1
0,1
русская
1
1
2
0,9
0,8
5
5
китайская
1
1
4
4
7
8
индийская
1
3
2
5
7
японская
1
0,6
2
5
арабо-мусульманская
1
7
8
буддийская
1
1
африканская
1
Оценка вклада различных потенциалов цивилизаций и наций в совокупный военный потенциал цивилизации (страны)
Военно-экономический
потенциал
Военно-политический потенциал
(нематериальный)
Военный
Управленческий
потенциал
Потенциал
человеческого развития
Коалиционный потенциал
Военно-экономический потенциал
1
0,3
0,7
0,25
0,75
5
Военно-политический потенциал
1
0,5
0,5
0,5
3
Военный потенциал
1
0,5
1
3
Управленческий потенциал
1
0,5
0,25
Потенциал человеческого развития
1
2
Коалиционный потенциал
1
10 глобальных тенденций в порядке их приоритетности (вариант № 1)
Предполагается, что будут даны различные экспертные оценки развития глобальных тенденций, чьё влияние на соотношение военных потенциалов будет оценено по шкале от 1 до 10 баллов и учитываться при окончательной корректировке.
№
Глобальные тенденции
Баллы
1.
Глобализация
10
2.
Регионализация
9
3.
Усиление взаимозависимости государств
8
4.
Усиление негосударственных акторов
7
5.
Диффузия власти
6
6.
Смещение центра власти с Евро-Атлантики в АТР
5
7.
Увеличение количества внутригосударственных конфликтов
4
8.
Расширение повестки дня глобальной безопасности
3
9.
Стирание границы между войной и миром
2
10.
Информатизация
1
Глобальные тенденции в порядке их приоритетности, определяющие мировое развитие в начале и в первой половине XXI века (вариант № 2)
№
1.
Усиление противоборства локальных человеческих цивилизации вообще и попытка западной локальной цивилизации сохранить контроль над мировыми процессами с помощью силы, включая военную силу.
2.
Сокращение пространства сотрудничества и взаимной безопасности государств, отмирание прежних институтов и инструментов обеспечения международной безопасности.
3.
Исчезновение границ между войной и миром, сотрудничеством и противоборством.
4.
Усиление значения качества человеческого капитала, институтов гражданского общества и творческого (креативного) класса, изменение в его пользу социально-политической структуры и системы общества.
5.
Развитие процессов национальной и цивилизационной самоидентификации как альтернативы глобализации.
6.
Продолжение и углубление глобализации и взаимозависимости.
7.
Опережающие темпы роста мировой торговли и развития транспортной инфраструктуры.
8.
Формирование и усиление цивилизационных центров силы в Китае, Индии, России, Латинской Америке, Индонезии, а также создание двух противостоящих друг другу центров силы исламской цивилизации.
9.
Переход человечества на новый технологический, культурный и социальный этап развития, означающий слом предыдущих парадигм и алгоритмов развития и управления.
10.
Доминирование новых технологий, сформированных на баз технологий последних десятилетий: био- информационных технологий, нано-информационных и т.д.
После обработки представленной информации выходные результаты сообщены экспертам и постоянно обновляются на официальном сайте Центра военно-политических исследований МГИМО (У). При этом, была использована практика, когда эксперты делились условно ？по весу？ в баллах следующим образом:
Преподаватель, научный сотрудник – 1;
Старший научный сотрудник, доцент – 2;
Ведущий научный сотрудник, профессор – 3;
Руководитель группы, сектора, доктор наук – 4;
Директор центра, посол, военный эксперт (полковник, генерал) – 5.
Понятийный аппарат, используемый в этой методике:
Военно-экономический потенциал – часть экономического потенциала государства, которая может быть использована в военных целях при максимальном военно-экономическом напряжении.
Военный потенциал – возможности государства для ведения войны, производные от экономического и морально-политического потенциала страны.
Военно-политический потенциал – совокупность нематериальных и духовных возможностей, как задействованных в настоящее время, так и тех, которые потенциально могут быть использованы в военных целях.
Управленческий потенциал – институциональная сила государства (цивилизации), выраженная в эффективности управления – политического, экономического, военного..
Национальный человеческий потенциал – демографические, творческие, интеллектуальные и духовные ресурсы нации, являющиеся основной частью национального богатства и мощи государства. В военной области НЧК определяет качество личного состава ВС, эффективность руководства страны и ВС, а также качество ВиВТ.
Коалиционный потенциал – способность государств/цивилизаций создавать взаимные коалиции, включая военные, политические, экономические и др.
Совокупный военный потенциал страны – военная мощь государства.
Автор: А.И. Подберезкин [1] Фролов А. Опасности на горизонте // Россия в глобальной политике, 2016. Январь–февраль. – С. 45.
[2] Зиновьева Е. Цифровая дипломатия, международная безопасность и возможности для России / Индекс безопасности № 1 (104), – Т. 19. – C. 213 / http://www.pircenter.org/media/content/files/10/13559069820.pdf
[3] IT Strategic Plan: Fiscal Years 2011–2013 – Digital Diplomacy / http://www.state.gov/m/irm/rls/148572.htm
[4] Цветкова Н.А. Программы Web 2.0 в публичной дипломатии США / США и Канада: экономика, политика, культура, № 3, 2011.
[5] Зиновьева Е. Цифровая дипломатия, международная безопасность и возможности для России / Индекс безопасности № 1 (104), – Т. 19. – C. 213 / http://www.pircenter.org/media/content/files/10/13559069820.pdf
07.04.2017