В 1944 году 16-летний Джордж Кох поступил на службу в торговый флот США, чтобы помочь своей стране и ее союзникам в борьбе с фашизмом. В конце 2020 года Россия наградила Джорджа Коха медалью Ушакова за участие в знаменитых Северных конвоях, доставлявших грузы в СССР.
— Господин Кох, примите поздравления с награждением российской медалью и благодарность за то, что помогали нашей стране в трудное время. Какие чувства испытали, получая награду?
— Я горжусь этой медалью и тем, что Россия вручила мне ее. У нас в городе должна была состояться церемония по этому поводу, но из-за пандемии ее отменили, так что я получил эту замечательную награду по почте. Очень важно, что Российская Федерация вручает медали нам, морякам торгового флота, которые жертвовали жизнями, чтобы доставить необходимые грузы в вашу страну и помочь ей бороться с фашистами. Могу сказать: замечательно, что в этой борьбе у нас был такой союзник.
Фото: Предоставлено автором Джордж Кох с женой Джин у мемориала морякам торгового флота во Флориде в мае 2019 года
— На ваш взгляд, нынешнее поколение американцев достаточно знает о Северных конвоях во время Второй мировой войны или их нужно просвещать по этому поводу?
— К сожалению, американцы сейчас мало знают о том, как наши корабли пробирались через полярный круг с грузами для Советского Союза. В нашей стране нет ни понимания, ни уважения к тому, что сделали моряки торгового флота в годы Второй мировой войны и во время других конфликтов. В США на это не обращают никакого внимания, и нам нужно много говорить об этом. Я благодарен России за такое уважительное отношение к нам.
— В войну вы были совсем мальчишкой и могли не служить по возрасту. Почему вы не сделали этого?
— В 1944-м мне исполнилось 16 лет, я учился в старшей школе. Многие из моих одноклассников собирались поступать на военную службу, и я тоже чувствовал, что могу принести пользу. Отец записал меня в торговый флот. В морской школе Sheepshead Bay в Нью-Йорке я выучился на пожарного в котельном отсеке. По окончании курса меня направили в профсоюз и назначили помощником в котельную на корабле Eloy Alfaro. На палубу нам погрузили локомотив и вагон для перевозки угля, а в трюмы — еще какие-то грузы, которые были упакованы заранее. Я не представляю, что там было, знаю только, что в том числе и продовольствие.
Фото: Предоставлено автором Джордж Кох у Мемориала Второй мировой войне примерно в 2010 году
— Помните, как начиналось плавание в составе конвоя JW 61?
— Из Нью-Йорка мы с конвоем в сопровождении военного флота отправились в Глазго, в Шотландию. Там взяли еще какие-то грузы и в составе уже другого конвоя вышли по направлению Северного Ледовитого океана. На этом пути нас неоднократно атаковали фашистские самолеты и подводные лодки. Мне было всего 16 лет, и мне хотелось посмотреть, что происходит. Я выскочил на палубу и забрался повыше на какой-то ящик. Не знаю, что в нем хранилось, но все почему-то называли его "картофельным".
— Что же увидел 16-летний Джордж Кох?
— Над нами пролетали вражеские самолеты. Наш капитан зигзагами менял курс, чтобы избежать атаки. Мне показалось, что корабли каравана потеряли друг друга, во всяком случае, я не видел наших судов поблизости. В какой-то момент я увидел фашистскую торпеду, которая едва разминулась с нашим бортом. Уже потом капитан заметил, что я торчу на палубе, и прогнал меня обратно в котельную. Когда я вернулся на свое рабочее место, к нам подошли военные корабли из сопровождения, которые прямо рядом с нами стали сбрасывать глубинные бомбы, чтобы уничтожить фашистские подлодки. Я понятия не имел, что происходит, но сказать, что шум был очень мощный, — значит, ничего не сказать. Впечатление было такое, будто молотком бьют по ведру, которое у тебя на голове. Это было захватывающее время. И ужасное.
Уже после войны я узнал, что нам еще повезло, поскольку фашисты тогда испытывали большие проблемы с топливом и их корабли, самолеты и подлодки не могли часто атаковать нас. Бог был на нашей стороне, и нам удалось добраться до Мурманска.
— Вы были тогда совсем мальчишкой, а вокруг — война, бомбы, вражеские корабли и самолеты. Вы помните свои ощущения?
— Ох, это было ужасно. Нас атаковали субмарины, фашистские самолеты пролетали прямо над нами и стреляли. Мне было только 16 лет, и я был достаточно наивным. Но все это, конечно, наводило на меня страх. Я боялся, что мы получим торпеду в борт или бомбу с самолета. У меня не было никакой уверенности в том, что нам удастся выполнить поставленную задачу. Слава богу, по какой-то причине нам повезло, и мы достигли цели без потерь и серьезных повреждений.
Фото: Предоставлено автором Джордж Кох и Джин Кох сразу после свадьбы в Нью-Йорке в 1947 году
— Помните свои первые ощущения от Мурманска, который фашисты к тому времени почти сровняли с землей?
— Я никогда в жизни не видел таких разрушений. Весь город был разбомблен, уничтожен, здания лежали в руинах. На улицах было полно грязи, и людям пришлось построить деревянные настилы, чтобы хоть как-то пробираться по ним. Мы сошли на берег с одним палубным матросом, который знал польский язык. Там нам повстречались две или три женщины старше нас, одна из которых тоже говорила по-польски. Мы разговорились, и эти женщины рассказали, что все дети из города находятся в безопасном месте. Тогда мы спросили, где все девушки нашего возраста, но они только повторили: "В безопасном месте". Ни в какие детали они не вдавались.
— Вы сказали, что никогда не видели таких разрушений. А что еще запомнилось из того пребывания?
— Я не помню, сколько времени мы провели в Мурманске — может быть, недели две. Конечно, нам пришлось ждать на входе в порт, потом, наверное, с неделю мы разгружались, а затем снова вышли в залив в ожидании обратного конвоя. У нас сложились прекрасные взаимоотношения с русскими, и я благодарен им за то, как нас встретили. Как я уже говорил, мой друг и одна из женщин, с которыми мы познакомились, знали польский, благодаря чему мы могли получать информацию о том, что происходит на фронте. Эта женщина сказала, что в городе сильные разрушения, но мы все и так видели. Меня поразил ее рассказ о том, что жены военнослужащих находились вместе с ними на передовой. Вовсе не обязательно, что эти женщины воевали, но они помогали своим мужьям. Я был очень удивлен этим. Кстати, с военными, работавшими в порту, у нас тоже сложились прекрасные отношения. Мы обменивались сигаретами, а один из них подарил мне небольшой ножик. Он сказал, что этот ножик был сделан из обломков сбитого фашистского самолета.
Фото: Предоставлено автором Джордж Кох второй слева во втором ряду, 1944 год, с однокашниками по военной школе Sheepshead Bay
— Все ваше общение портом и ограничивалось?
— Те женщины, с которыми мы познакомились, первыми спросили нас, хотим ли мы послушать музыку. Конечно, мы согласились, и они привели нас в какой-то зал. Наверное, до войны это был театр, там была сцена, оркестр играл какую-то полуклассическую музыку. Она была мне знакомой, и я стал напевать, чем удивил наших спутниц.
— Дружбу с кем-нибудь завели?
— Нет, абсолютно. Сейчас жалею, что не взял тогда ни у кого адрес и не поддерживал контакты после войны. Кстати, из России я отправил письмо отцу в Америку, но он его так и не получил. Я был расстроен этим, однако война есть война, и почта работала с перебоями, так что все это объяснимо. Зато я привез набор советских марок для папы, который их коллекционировал. Он был счастлив. Сейчас я уже не вспомню, что это за марки.
— В те времена СССР и США были союзниками...
— Безусловно. Я был поражен тем, как дружелюбны были к нам те русские, которых мы встречали. У нас не получалось много разговаривать, поскольку я не знал русского, но это общение было очень хорошим.
— Когда я общаюсь с ветеранами Второй мировой из России и США, мне кажется, что они не видят друг в друге врагов, даже несмотря на то, что произошло между нашими странами после войны. На ваш взгляд, это верное впечатление?
— Абсолютно. Да, наши страны начали потом холодную войну, но это политика, и я не хочу говорить о ней. Пусть политики делают то, что должны делать. А я просто помню то, что видел в Мурманске, и не имею ничего против русских.
— Что вы вспоминаете о России и Мурманске сейчас?
— Я вспоминаю прекрасных людей, и мне очень жаль, что им пришлось жить в разрушенном до основания городе.
Фото: Предоставлено автором Джордж Кох с медалью Ушакова, декабрь 2020 года
— На обратном пути в США вашему каравану удалось избежать встречи с фашистами.
— Время клонилось к зиме, так что было холодно, как вы понимаете. И если путь из Глазго в Мурманск был для нас достаточно спокойным в плане погоды, то во время обратного путешествия нам пришлось пережить сильный шторм. Мы везли груз марганцевой руды, нас швыряло из стороны в сторону так, что корабль порой кренился на 45 градусов и даже больше, волны захлестывали палубу. Говорят, соленая волна не замерзает, но я видел собственными глазами и могу подтвердить: она замерзает. Верхушка нашего корабля вся была покрыта льдом.
— Чем вы занимались, вернувшись в США из Мурманска?
— Вернулся домой, уволился из торгового флота, в 1945-м, когда мне исполнилось 17, поступил в Военно-морские силы, где служил до августа 1946-го. Встретил свою будущую жену Джин, мы сыграли свадьбу 1 февраля 1947-го и с тех пор вместе уже более семидесяти лет. У нас два сына, один из которых ветеран ВМС, как и я, как и мой внук. Я служил во время Второй мировой, сын — во Вьетнаме, а внук — в Ираке. Два других моих внука служили в ВВС, два двоюродных брата погибли во Вторую мировую, а два шурина тогда же служили в военном флоте. Один из них был артиллеристом, другой — в составе морской десантной инженерно-строительной части. Так что у меня семья военнослужащих, я бы сказал, и мы гордимся тем, что защищаем свою страну.
Послать
ссылку письмом
Распечатать
страницу