Материал из номера

       Апрель 2017

       Скачать номер

       в PDF формате

       Осенью 1929 года коллегия ОГПУ вынесла смертный приговор в отношении Якова Блюмкина, одного из самых загадочных персонажей в истории отечественных спецслужб. Формулировка звучала весьма нестандартно: "За повторную измену делу Пролетарской революции". Впрочем, в жизни Якова Блюмкина нестандартным был не только приговор...

       Начнем с того, что достоверных фактов о жизни Блюмкина крайне мало, зато легенд и мифов более чем достаточно. И некий ореол таинственности, которым было окутано имя Блюмкина, ему самому очень нравился. Он даже свою внешность умудрялся менять до такой степени, что разные люди впоследствии описывали Якова то "мордатым и низкорослым", то "аскетичным и тонким", то "довольно высоким, но рано оплывшим юношей". Самое удивительное заключается в том, что все эти разношерстные описания относятся к началу 1920-х годов, когда Блюмкину едва перевалило за двадцать.

       Фото: Фото предоставлено М. Золотаревым Яков Григорьевич Блюмкин. Конец 1910-х годов

       Также не совсем понятно, где и когда этот "низкорослый высокий юноша" родился. По одним данным, это произошло в марте 1898 года в Одессе, по другим — весной 1900 года в местечке Сосница Черниговской губернии. Нет полной ясности и с его отчеством. Считается, что папашу Блюмкина звали Герш, в русской огласовке — Григорий. Однако многие из тех, кто знал Блюмкина лично, уверяют, что его отца звали Наум.

       Как бы там ни было, Блюмкин-старший, служивший приказчиком в одном из одесских магазинов, прочил торговое будущее и для своего сынишки. Тем более что тот явно отличался изворотливостью ума и пронырливостью — качествами, которые у торгашей всегда ценились превыше всего. Известно, к примеру, что в 15-летнем возрасте Блюмкин, работая у весьма влиятельного в те годы одесского дельца Пермена, умудрился подставить своего хозяина. Дело было так.

       В конце 1914 года Яша наловчился подделывать документы, дававшие освобождение от призыва в действующую армию. Услуга пользовалась спросом, от заказов не было отбоя. А когда махинации всплыли и дело дошло до суда, Яков заявил, что организатором аферы был Пермен. И суд, как ни странно, поверил. Позже выяснилось, что судья, который вел это дело и слыл неподкупным, получил конверт с деньгами и запиской якобы от господина Пермена. Конвертик судье подбросил Яша...

       Фото: Фото предоставлено М. Золотаревым Одесса. 1918 год

       Неизвестно, каких бы высот добился Яков на коммерческом поприще, но тут в России грянула революция. Для авантюристов всех мастей открылись поистине безграничные возможности. Блюмкин быстро сообразил, какие гешефты можно делать в обстановке всеобщего хаоса, в который погрузилась страна, и тут же примкнул к революционному движению. Поскольку самой влиятельной и популярной в народе политической силой на тот период была партия эсеров, Блюмкин вступил в нее и довольно быстро выдвинулся на первые роли. Так, уже в январе 1918 года Блюмкин был в числе тех, кто устанавливал советскую власть в Одессе. А в апреле того же года именно Блюмкин по поручению украинских эсеров отправился в Киев изымать золото из отделения государственного банка.

       С поручением Яков справился блестяще, экспроприировав для нужд революции 4 миллиона рублей золотом, из которых значительную сумму умыкнул лично для себя. А еще через два месяца Яков Блюмкин по рекомендации ЦК партии эсеров перебирается в Москву и устраивается на работу в ЧК. При этом молодой человек так понравился председателю ВЧК Феликсу Дзержинскому, что тот поручает свежеиспеченному сотруднику операцию особой важности: организовать убийство германского посла.

       Фото: Фото предоставлено М. Золотаревым Феликс Дзержинский. 1917 год

       БОМБА ДЛЯ ГРАФА

       Считается, что немецкого посла к смерти приговорил ЦК партии левых эсеров. Это вполне в духе социалистов-революционеров, которые, как известно, изрядно поднаторели в терроре. Устраивать взрывы и стрелять в представителей власти эсеры умели лучше кого бы то ни было.

       И вот летом 1918 года в поле зрения террористов попал германский посол в Москве граф Вильгельм фон Мирбах. К убийству Мирбаха эсеров подталкивали агенты английской разведки в Москве во главе с Робертом Локкартом. Англичанам было крайне выгодно, чтобы отношения между Советской Россией и Германией испортились. И желательно до такой степени, чтобы снова начались военные действия. Таким образом, втянув Германию в войну на два фронта, британцы рассчитывали на скорый крах своего главного противника на континенте.

       Примерно так же рассуждали и левые эсеры. С той лишь разницей, что вступление Германии в войну с Россией должно было по замыслу эсеров привести к взрыву народного возмущения как в самой Германии, так и в соседних странах. А там и до вожделенной мировой революции недалеко.

       Фото: Фото предоставлено М. Золотаревым Здание cтрахового общества "Якорь" на Большой Лубянке. После революции в нем разместилась ВЧК и там был кабинет Ф. Дзержинского. Фото 1910-х годов

       Фото: Фото предоставлено М. Золотаревым Граф Вильгельм фон Мирбах, с апреля 1918 года посол Германской империи при правительстве РСФСР в Москве

       Впрочем, в убийстве германского посла были заинтересованы не только левые эсеры и англичане, но и большевики, давно искавшие формальный предлог для окончательного разрыва со своими недавними политическими союзниками. Убийство германского посла, за которым неизбежно последует осложнение советско-германских отношений, должно было стать отличным поводом для обвинения левых эсеров в предательстве дела революции. Так оно и получилось. И осуществил эту провокацию Яша Блюмкин, метнувший бомбу в посла 6 июля 1918 года. Известно, что мандат для посещения германского посольства Блюмкину выписал лично зампред ВЧК Вячеслав Александров.

       В пользу версии о чекистской провокации говорит и тот факт, что после убийства посла Блюмкин в очередной раз удивительным образом избежал какоголибо наказания. Хотя формально в отношении Блюмкина и было начато следствие, это не помешало ему спокойно уехать на Украину и отсидеться там, пока в Москве не утихли страсти. Уже в мае 1919 года по рекомендации Дзержинского Блюмкин был амнистирован и вернулся к работе в ЧК. Вскоре его переводят в только что созданный Иностранный отдел (ИНО) — предшественник будущей внешней разведки. А через год Блюмкин в качестве сотрудника ИНО отправляется в свою первую зарубежную командировку — помогать иранским трудящимся строить социализм.

       Чем конкретно занимался Блюмкин в Иране — тайна за семью печатями. Но, судя по тому, что после возвращения в Москву его награждают орденом Красного Знамени и зачисляют в Академию Генерального штаба РККА, помощь иранским трудящимся была оказана неоценимая.

       Фото: Фото предоставлено М. Золотаревым Интерьер особняка С.П. Берга. В этом доме 6 июля 1918 года был застрелен германский посол Мирбах

       Фото: Фото предоставлено М. Золотаревым Встреча Блюмкина и Мирбаха. Кадр из советского фильма "Шестое июля". 1968 год

       "МОНГОЛЬСКИЙ ЛАМА" С ЧЕКИСТСКИМ МАНДАТОМ

       Давно замечено, что в периоды великих социальных катаклизмов в обществе резко возрастает интерес к разного рода оккультным теориям. Первые годы советской власти — не исключение. В середине 1920-х годов умами многих видных большевиков овладела идея экспедиции в Гималаи для поисков легендарной страны Шамбалы. Той самой, которая, по преданию, уцелела после Всемирного потопа и в которой якобы жили монахи, обладавшие "тайнами бессмертия и управления временем и пространством".

       При всей иллюзорности идея такой экспедиции в середине 1920-х годов не лишена некой прагматичности. Дело в том, что к тому времени даже самые фанатичные революционеры поняли: мечты о мировой революции лопнули как мыльный пузырь. Европа постепенно приходила в себя после потрясений и явно не желала в обозримом будущем следовать примеру Советской России. Так вот, любители легенд о загадочной стране, в которой, дескать, таятся секреты мирового господства, сумели убедить даже отъявленных скептиков вроде Дзержинского в том, что экспедиция в Гималаи поможет нащупать пути расширения мировой революции. В результате глава ОГПУ дал добро на это предприятие. Однако поставил условие, что возглавить экспедицию должен Яков Блюмкин. Так, благодаря вмешательству Железного Феликса, Блюмкин снова оказался в центре событий, хотя кандидатов на эту роль было предостаточно. Ведь на гималайскую авантюру из бюджета СССР выделялось 600 тысяч долларов — немалая по тем временам сумма, "распилить" которую тут же нашлось немало желающих.

       Фото: Фото предоставлено М. Золотаревым Н.К. Рерих во время экспедиции. Монголия. 1927 год

       Гималайская экспедиция Блюмкина, как и многое другое, связанное с его именем, окутана плотной завесой таинственности. О том, что происходило в далеких Гималаях осенью 1925 года, известно лишь со слов самого Якова, который любил в узком кругу прихвастнуть своими подвигами, а также из описаний художника Николая Рериха. Почти достоверно установлено, что в сентябре 1925 года Блюмкин под видом монгольского ламы прибыл в столицу княжества Ладакх — город Лех (ныне это территория Индии. — Прим. авт.). Там и состоялась встреча Блюмкина с Николаем Рерихом. Блюмкин и здесь умудрился продемонстрировать свои недюжинные артистические способности. Во всяком случае, как признавался впоследствии сам Рерих, он не сразу распознал в "монгольском ламе" сотрудника ОГПУ, особо приближенного к самому Дзержинскому.

       Известно, что результаты экспедиции были обстоятельно изложены в отчете Якова Блюмкина. Но этот отчет был либо уничтожен, либо так глубоко засекречен, что детали и результаты гималайской эпопеи по-прежнему остаются белым пятном в истории советских спецслужб.

       Фото: Фото предоставлено М. Золотаревым Н.К. Рерих с танкой Шамбалы (священного буддийского изображения). Монголия. 1927 год

       ТАЛАНТЫ И ПОКЛОННИКИ

       По воспоминаниям современников, Яков Блюмкин обладал многими талантами. Он неплохо знал несколько восточных языков и считался в ОГПУ большим специалистом по Ближнему Востоку. Блюмкин был в отличной физической форме, увлекался гимнастикой и мог запросто сделать двойное сальто. О незаурядных артистических способностях выше уже шла речь. Но, пожалуй, главное его достоинство — это поразительное умение выпутываться из самых, казалось бы, безнадежных жизненных ситуаций. Чего стоит, например, череда покушений на Блюмкина осенью 1918 года! Организовали их бывшие партийные соратники Якова, не простившие ему убийства германского посла, за которым последовали репрессии в отношении членов эсеровской партии. Несколько раз в Блюмкина стреляли, бросали бомбу в больничную палату, где Яша лежал после операции, — безрезультатно. Как-то раз в Киеве, на Крещатике, эсеровские боевики разрядили в Блюмкина две обоймы. Но Яков выжил. Впоследствии Блюмкин не без гордости повторял в кругу знакомых, что в общей сложности пережил восемь покушений!

       Фото: Фото предоставлено М. Золотаревым Город Яффа, в котором нелегально работал Я. Блюмкин. Палестина. 1920-е годы

       И уж совсем фантастической выглядит история чудесного спасения Блюмкина из петлюровского плена. По всем законам жанра еврея Блюмкина украинские националисты должны были шлепнуть как первого врага "незалежной". Однако почему-то не шлепнули. А затем, как ни в чем не бывало, он вернулся в Москву и продолжил работу в центральном аппарате ВЧК.

       Как и многие "джентльмены удачи", сделавшие карьеру в мутные революционные годы, Блюмкин обожал красивую жизнь. В 1920-е годы он жил в четырехкомнатной квартире в Денежном переулке. Его соседями по дому были Анатолий Луначарский и другие видные большевики. О страсти Блюмкина к старинной мебели по Москве ходили легенды. Которые, кстати, сам же Блюмкин всячески подогревал. Так, очевидцы вспоминали, что из поездки в Монголию, куда его отправили для организации местной контрразведки, Блюмкин привез необычное кресло, отделанное драгоценными камнями и позолотой. Всем своим гостям Блюмкин рассказывал байки о том, что на этом кресле сидел сам Чингисхан.

       Помимо монгольского кресла в квартире Блюмкина хранились картины известных русских художников-передвижников, изделия Фаберже, редкие книги и манускрипты. Где и при каких обстоятельствах Блюмкин приобретал эти сокровища — точно неизвестно. Однако о каждом произведении искусства и предмете антиквариата Блюмкин был готов рассказывать часами.

       Фото: Фото предоставлено М. Золотаревым Татьяна Файнерман, жена Я. Блюмкина. Начало 1920-х годов. Вырезано, предположительно, изображение Я. Блюмкина

       Человек общительный и не лишенный обаяния, Блюмкин водил дружбу со многими известными людьми того времени, в том числе и с корифеями русской литературы. Блюмкина хорошо знали и частенько бывали у него дома Мандельштам и Гумилев, Маяковский и Есенин. Маяковский даже подарил Блюмкину одну из своих книг, оставив на обложке трогательную надпись: "Дорогому товарищу Блюмочке от Вл. Маяковского". В Блюмкина регулярно влюблялись начинающие поэтессы и театральные актрисы. А одна из таких экзальтированных дамочек, Татьяна Файнерман, в течение пяти лет была его женой.

       Блюмкин и сам писал стихи, и, по отзывам современников, получалось у него это весьма недурно. Но главное, что так привлекало в Блюмкине окружающих, это удивительная манера рассказывать о своих похождениях. В изложении Блюмкина служебная командировка куда-нибудь в Палестину или в монгольские степи выглядела словно древнегреческий эпос — настолько причудливо переплетались в нем реальные события и безудержная фантазия автора.

       Это пристрастие Блюмкина к словесному эпатажу, немыслимое для профессионального разведчика, в конце концов сыграло с ним злую шутку. На заре советской власти руководство спецслужб закрывало глаза на чрезмерную болтливость некоторых своих агентов. Но по мере того, как в политике революционный романтизм сменялся трезвым государственным расчетом, такие люди, как Яков Блюмкин, с их авантюрными наклонностями и длинным языком, становились ненужными и даже опасными.

       Фото: Фото предоставлено М. Золотаревым Анатолий Луначарский и его жена Наталья Розенель, соседи Я. Блюмкина по дому в Денежном переулке

       ТУЧИ НАД ЯШЕЙ

       Тучи над Блюмкиным стали сгущаться в конце 1920-х годов, после высылки Троцкого из страны. И тому есть вполне прозаические причины. Во-первых, зафиксированы случаи, когда Блюмкин лично встречался с опальным Троцким. Например, в Стамбуле в 1929 году. Возможно, во время этой встречи Блюмкин подробно рассказал Льву Давидовичу о результатах своей поездки в Гималаи на поиски таинственной Шамбалы. А через окружение Троцкого, в свою очередь, об этом позднее узнали и нацисты, дюже охочие до мистики и оккультных тайн.

       А во-вторых, до руководства ОГПУ стали доходить упорные слухи о том, что Блюмкин собирается эмигрировать за кордон или не вернуться в СССР после очередной заграничной командировки. Такое в те годы не прощалось. В структуре ИНО для физического устранения предателей и перебежчиков даже был создан специальный отдел во главе с Яковом Серебрянским. Работали ребята виртуозно, не оставляя следов. На их счету — не один десяток искусно подстроенных автомобильных катастроф и несчастных случаев. Масла в огонь подлил и родственник Блюмкина — некто Аркадий Биргер, или Максимов, как он сам себя называл.

       Фото: Фото предоставлено М. Золотаревым Я.Г. Блюмкин. Около 1925 года

       Этот Биргер—Максимов был типичным авантюристом, коих после февраля 1917-го развелось слишком много. В отличие от идейных революционеров эти товарищи руководствовались только соображениями личной выгоды. Им было все равно, где и кому служить, лишь бы иметь доступ к кормушке. Известно, к примеру, что Биргер во время Гражданской войны неплохо устроился начальником хозчасти армии. За годы братоубийственной бойни завхоз Биргер наворовал столько, что был уволен с должности и едва не предстал перед суровым пролетарским судом.

       От заслуженного наказания Биргера спас Яков Блюмкин, занимавший в то время ответственный пост в ВЧК. Поскольку проворовавшийся авантюрист Биргер приходился Блюмкину двоюродным братом, тот пристроил его в свое ведомство. Впрочем, долго на ниве государственной безопасности Биргер не прослужил и уже в январе 1928 года сбежал сначала в Персию, а затем во Францию. ОГПУ устроило настоящую охоту за своим бывшим сотрудником. Несколько бригад специально обученных людей пытались ликвидировать перебежчика. В конце концов это им удалось: в 1935 году Биргер при загадочных обстоятельствах упал с Эйфелевой башни. Французские полицейские поспешили квалифицировать это как несчастный случай и быстренько закрыли дело.

       Фото: Фото предоставлено М. Золотаревым Яков Блюмкин. Фото из следственного дела. Октябрь 1929 года

       Измена Биргера бросила тень на карьеру Якова Блюмкина. Ему тут же припомнили все его прошлые грехи. Тем более что покровитель Блюмкина Феликс Дзержинский к тому времени уже почил вечным сном и заступаться за Яшу было некому. В 1929 году Блюмкин был отозван из Стамбула в Москву и вскоре по приезде арестован. Судила Блюмкина так называемая "тройка", в состав которой входили председатель ОГПУ Вячеслав Менжинский, зампред ОГПУ Генрих Ягода и начальник ИНО Меер Трилиссер. По настоянию Ягоды Блюмкину дали вышку. В начале ноября 1929 года приговор был приведен в исполнение.

       Вину Якова Блюмкина перед Родиной следователи ОГПУ сформулировали так: "За повторную измену делу пролетарской революции". Первая измена, как мы помним, это членство в партии эсеров и убийство германского посла.

       Послать

       ссылку письмом

       Распечатать

       страницу