В последние дни многие из нас повторяют: если бы еще совсем недавно кто-то сказал, что будут происходить нынешние события, то никто бы не поверил. Не буду о политике, которую оставлю специалистам, профессионально в ней разбирающимся. Остановимся на экономике и финансах. И в контексте монетарной политики, во что бы не поверила я? Наблюдая за российскими монетарными событиями уже не первый десяток. Во-первых, в то, что США и Евросоюз решатся на фактический арест резервов российского Центробанка. Накопили, конечно, на свою голову, но ладно — что сделали, то сделали.

       Мировые центробанки имеют независимый от государства правовой статус. И последнее не отвечает по их обязательствам, и наоборот. Решение о заморозке этих средств — фактически объявление финансово-экономической войны. До этого такие санкции были наложены на центробанки Ирана, Венесуэлы и Сирии.

       Эти меры, нужно сказать, весьма болезненны, особенно в моменты обострения инфляции и слабости национальной валюты, что мы и переживали последний год. Аналогия тут приходит такая: человек видит, что часть его дома горит, и тут приходит зарубежный партнер, который подливает в небольшой очаг возгорания бензин. Понятно, что действие это бьет по населению, сбережения и доходы которого обесцениваются из-за нарастающей инфляции (дай Бог, без добавления ？гипер？). Возможно, давления на граждан и добиваются, но это опять же оставим политикам.

       Да, прецеденты были. Но Россия отличается от упомянутых выше стран хотя бы объемом резервов. Поэтому для других держателей американского госдолга и, прежде всего, Китая, как одного из крупнейших, такой шаг является прецедентом. И, мягко говоря, нехорошим. Да, какие-то счета и имущество ЦБ уже арестовывались в связи с долгоиграющим процессом по делу Noga, но тогда именно этот момент сопровождался грандиозным скандалом на уровне международных юристов.

       Во-вторых, я бы не поверила в то, что российский регулятор действительно ответит симметрично в этом случае. Но в историческую ночь 28 февраля стало известно, что ЦБ предписал временно приостановить операции нерезидентов с российскими ценными бумагами. То есть фактически установил запрет на продажу. 1:1 во всех смыслах слова, поскольку и там, и там речь идет примерно о сумме в $320–350 млрд.

       Почему не верилось? Прежде всего, поскольку мы всегда как-то очень стеснялись на финансовой арене оказаться невежливыми. Один раз в пресловутом 1998 году объявили дефолт. Но это, согласитесь, трагическое стечение обстоятельств, а не решение с применением политической воли. Но, как сказала в понедельник глава Центробанка Эльвира Набиуллина, нестандартные ситуации требуют нестандартных решений.

       Далее в понедельник наш ЦБ строчил новостями как из пулемета: повышение ключевой ставки до 20%, большие послабления для банков с точки зрения заимствования и кредитования, обязательство продажи 80% валютной выручки экспортерами. Затем выступил с заявлением Минфин о новых условиях амнистии капитала. То есть все доллары и евро входят, но не выходят.

       В середине дня с заявлением выступила и Эльвира Набиуллина, которая еще раз озвучила меры антисанкционного противодействия. На этот раз она не надела традиционную брошку и предпочла строгий, полностью черный, наряд. Остряки поспешили с ироничными замечаниями, что председатель Центробанка своим внешним видом символизирует траур по российской финансовой системе. Но мне показалось, что она просто подчеркнула, что не до милых шуток, ничего не должно отвлекать от действительно очень сложной ситуации, и надо сосредоточиться.

       ？Делай, что должно, и будь, что будет？, — призывали стоики. И, в целом, правильно делали. Особенно такая позиция важна в период, когда всё стремительно катится в пропасть. Паниковать и устраивать истерики в этой ситуации может население, да и имеет право, а финансовым властям нельзя распускаться. Напротив, им важно мобилизоваться и пытаться изначально справиться с той же паникой, которая усугубляет проблемы с неизбежностью снежного кома.

       Итак, повышение ключевой ставки до 20%, абсолютного рекорда за свою историю. Нет, конечно, ее предшественница — ставка рефинансирования — преодолевала в первой половине 90-х прошлого века и более серьезные вершины в 200%, но, как говорится, пришли иные времена.

       Естественно, глава ЦБ объясняла такой размашистый шаг возросшими проинфляционными рисками в связи с текущей обстановкой, но можно сказать и проще. В момент, когда национальная валюта падает со скоростью свиста, есть два пути подставить под нее ладонь: тратить резервы на валютные интервенции для поддержания курса или вот такое резкое увеличение ставки.

       После кризиса 2008 года, когда предпочли объявленную девальвацию и поддержание рубля в техническом коридоре за счет ？заначки？, в 2014-м резко подняли ставку до 17%, решив резервы сохранить по максимуму. Сейчас особенно на резервы не погуляешь, увы. И, кстати, после публикации решения по ставке курс рубля, пусть медленно и осторожно, но качнулся в обратную сторону. Высокие процентные ставки могут действовать охлаждающе.

       Повышение ставки — это еще и повышение доходности вкладов, что особенно актуально, когда за два дня наши граждане вынесли из банков 1,5 трлн рублей. Вернут ли деньги назад, польстившись резко подскочившими ставками по депозитам (есть банки, которые задрали их даже до 23% годовых)? Если честно, сомневаюсь. По крайней мере, не прямо сейчас. Пока люди напуганы и нет определенности, свою копейку предпочитают положить поближе к телу, чтобы там же и взять. Но постепенно, когда начнет спадать паника, поток развернется. Проверено 30 годами новейшей финансовой истории и подтверждено пандемическим кризисом.

       Только бы некоторые депутаты не размышляли на тему, будет ли государство изымать вклады, если обстановка начнет ухудшаться. Подруга рассказала, что именно в момент, когда прозвучала эта новость, она уговаривала маму не снимать деньги с депозита. Но ровно в ту же секунду родительница повесила трубку и направилась в банк.

       С кредитами всё сложнее. Для банков регулятор представил огромные послабления. Помимо расширения возможности для получения ликвидности у ЦБ, им разрешили не создавать резервы под кредиты, а существующие распустить. Что, как сообщила в понедельник Эльвира Набиуллина, даст им дополнительно 900 млрд рублей. Макропруденциальные надбавки будут применяться только к очень рискованным кредитам.

       Но поделятся ли банки щедростью регулятора с заемщиком? Не верю. Уже 28 февраля некоторые из них заявили о пересмотре стоимости кредитов. И явно, как понимаете, не в сторону понижения ставок. И если спрос на короткие потребкредиты по ставке 20% и более представить еще можно, то ипотека по 15–17% — это уже реальная катастрофа.

       Кстати, в этом смысле есть желание упрекнуть наши монетарные власти за то, что весьма бойко и оперативно выпускают меры поддержки банкам, брокерам, страховщикам. При этом для граждан — лишь одна, и та в форме рекомендации банкам не начислять штрафы и пени за просрочку, а также реструктуризировать задолженность у граждан, чьи доходы снизились в связи с последними событиями.

       Вы серьезно? Рекомендации при беспрецедентных послаблениях самим банкам? Тут, как мне видится, тоже необходимы предписания и более широкий спектр поддержки заемщиков с учетом закредитованности. Новая реальность — для всех новая. Одно дело — слушать от главы ЦБ, что регулятор контролирует ситуацию, другое — ощутить реальную поддержку. Возможно, тогда будут меньше штурмовать банкоматы и отделения банков.

       Под вечер подоспел еще и указ президента о специальных мерах в условиях санкций. Большинство из них направлено на пополнение валютных запасов страны. Помимо уже известных с утра продажи экспортерами 80% валютной выручки и более выгодных условий амнистии капитала, запрет на перевод на свои счета в зарубежных банках без открытия счета и займы иностранцам в иностранной валюте.

       Проще говоря, продал нефть, получил доллары или евро, 80% реализуй и поддержи рубль. Да и вывод иностранных денег, мягко говоря, не приветствуется. Безусловно, эти меры противоречат курсу на свободную конвертируемость рубля, но о какой свободной конвертируемости в нынешних условиях может идти речь?

       И последнее. Будто сумасшедшее креативное бюро, ЕС и США придумывают всё новые и новые санкции. Странно, что в понедельник они не отреагировали на запрет на сделки нерезидентов с российскими ценными бумагами. Но обратят обязательно, поскольку тут включаются уже интересы крупных финансовых игроков. Что придумают дальше? Разморозку или новые санкции? Скажем, напрашивается досрочное погашение российскими компаниями внешних долгов. Тем более, что с большой долей вероятности сработают ковенанты по кредитным договорам из-за физической невозможности осуществления выплат. У многих же счета в подсанкционных банках.

       Всего, кстати, внешний долг России на начало года составлял почти $480 млрд. А нестандартные меры требуют нестандартных решений.

       Финляндия, например, додумалась до того, чтобы ударить по больному и перестать закупать российскую водку. Не знаю, большими ли объемами поставлялся наш исконный продукт в эту страну, но вряд ли мы делали на него ставку под лозунгом ？водка — новая нефть？.

       Автор — журналист, обозреватель газеты ？Известия？

       Позиция редакции может не совпадать с мнением автора