Когда Тэй Фицджеральд недавно беседовал с Майком Груссом, главным редактором издания Defense News, они сосредоточились на "текущем состоянии противоракетной обороны, возникающих угрозах в ближайшем будущем и долгосрочных потребностях в эффективной космической и противоракетной обороне", особенно в свете последних мировых событий.
Ключевые моменты, которые они рассмотрели в веб-трансляции Defense News, включают:
Что означает для стратегической противоракетной обороны рост использования противниками крылатых ракет, баллистических ракет, беспилотников и передовых технологий, таких как гиперзвуковые ракеты. Важность достижений Министерства обороны США в области гиперзвуковых возможностей, таких как Концепция гиперзвукового боеприпаса(ов) с воздушно-реактивным(и) двигателем(ями), или HAWC, и противогиперзвукового оружия, такого как ракета-перехватчик с планирующим боевым блоком или GPI. Как Raytheon Missiles & Defense, подразделение Raytheon Technologies, поддерживает региональную и глобальную оборону.
Вот некоторые основные моменты из беседы Фицджеральда с Груссом:
Defense News: Что мы узнали за последние 12 месяцев о потребностях в противоракетной обороне?
Тэй Фицджеральд: Очень многое изменилось с прошлого года. В связи с действиями на Украине мы видели запуски крылатых ракет, мы видели запуски баллистических ракет, мы видели активность беспилотников, и мы даже видели использование гиперзвуковых ракет на театре военных действий.
Это все негативные, сложные моменты. Но с другой стороны, был достигнут и большой прогресс. Мы наблюдаем большой технический прогресс в области гиперзвука, который также входит в число наших угроз, а также в области противодействия гиперзвуку и прогресс специалистов Министерства обороны в области гиперзвукового пространства.
Так что, я думаю, было много событий, которые подтвердили некоторые из наших предыдущих опасений, но мы также видели много большой активности и технических достижений для противостояния этим угрозам.
Defense News: Вы упомянули Украину. Очевидно, что противоракетная оборона является основой дискуссии там. Каким образом конфликт в Украине изменил или меняет представление людей о необходимости противоракетной обороны не только в Украине или Европе, но и во всем мире? И что работники организации Raytheon Technologies думают о некоторых из этих проблем?
Тэй Фицджеральд: Активность в Украине определённо привлекла большое внимание к обычным вооружённым силам – некоторым из наших более традиционных видов оружия – но это не является для нас большим сюрпризом. Мы уже некоторое время говорим, что необходимо сосредоточиться на сегодняшней угрозе, потому что угроза была очень реальной, а также не терять фокус на угрозах завтрашнего дня.
Очевидно, что сегодня много внимания уделяется возможностям, которые у нас уже готовы. В компании Raytheon Missiles & Defense у нас есть изделия SPY-6 и TPY-2 с точки зрения зондирования. У нас есть стандартное семейство ракет-перехватчиков, включая SM-6 и SM-3. Сегодня у нас много отличных возможностей.
Но мы не можем терять фокус на завтрашний день. В связи с этим большое внимание уделяется перехватчику следующего поколения, или NGI, и Glide Phase Interceptor, или GPI (ракета-перехватчик с планирующим боевым блоком), – архитектуре, над которой так усердно работали работники Агентства противоракетной обороны, чтобы в кратчайшие сроки ввести её в эксплуатацию".
Defense News: Не желая терять из виду долгосрочную перспективу, как вы смотрите на краткосрочные и среднесрочные перспективы? И каковы некоторые из главных приоритетов?
Тэй Фицджеральд: Я думаю, что одним из главных приоритетов, который мы абсолютно не можем упустить из виду, является оборона Гуама. Он не только критически важен для напряженности в мире сегодня, но и станет образцом для нашей архитектуры в других частях мира.
Организация RMD обладает большим потенциалом, который может быть задействован для обороны Гуама уже сегодня: семейство ракет Standard, изделия SPY-6 и TPY-2. Но эти архитектуры должны быть изменяемыми. Мы должны быть в состоянии развивать эти архитектуры для более современных угроз, которые мы ожидаем.
Сразу после защиты Гуама, я думаю, мы должны сосредоточиться на противодействии гиперзвуковым средствам. В течение последнего года мы видели довольно впечатляющие гиперзвуковые угрозы, запущенные несколькими странами.
Поэтому мы должны убедиться, что мы сжигаем все риски, которые у нас есть в нашем нынешнем потенциале противодействия гиперзвуку. Мы знаем, что у нас есть конечный потенциал с изделием SM-6. Изделие SM-3 является основой для довольно краткосрочных возможностей, помимо конечных, и мы должны быть в состоянии развивать их по мере развития угрозы. Что касается баллистических ракет, то сегодня организации RMD имеет хорошие возможности с нашим наземным перехватчиком, внеатмосферным средством поражения, или EKV.
Но поскольку наши противники продолжают всё больше и больше совершенствовать свои угрозы, мы должны быть готовы к ним в ближайшие годы – ближайшие годы не так уж далеки. И для этого в Агентстве противоракетной обороны имеется программа NGI, в которой мы сотрудничаем с организацией Northrop Grumman, чтобы быть готовыми к этим угрозам в будущем.
Мы отредактировали это интервью для краткости и ясности. Полный текст беседы доступен на сайте Defense News здесь: https://www.defensenews.com/native/raytheon-missiles-defense/2022/08/09/webcast-smd-debrief-2022/.
Англо-русский военный словарь (обновлён 02.10.2022 г.)
Русский вариант: Машинный перевод с помощью электронного переводчика Deepl (https://www.deepl.com/ru/translator) (Германия). Поиск, обработка, редактирование и оформление материала: С.В. Гуров (Россия, Город-Герой Тула)
https://www.raytheonmissilesanddefense.com/news/2022/10/12/missile-defense-now-and-into-the-future 13.10.2022 г.