Материал опубликован в журнале ？Арсенал Отечества？ № 3 (77) за 2025 г.
Александр Боев
Окончание. Начало - часть 1
К тому времени в Афганистане уже активно действовали 154？й, 173？й, 177？й, 668？й отдельные отряды СпН, а также 459？я отдельная Кабульская рота СпН. Каждой бригаде были определены зоны ответственности вдоль границ и поставлены боевые задачи, среди которых были вскрытие и уничтожение районов сосредоточения моджахедов, складов вооружения и боеприпасов, борьба с караванами оружия мятежников, путем организации засадных действий на маршрутах их передвижения из-за границы вглубь страны. В состав 15？й отдельной бригады СпН ГРУ ГШ, штаб которой дислоцировался в Джелалабаде, вошли 154？й ооСпН — г. Джелалабад, 177？й ооСпН — г. Газни, 334？й ооСпН — г. Асадабад, 668？й ооСпН — г. Бараки. В состав 22？й отдельной бригады СпН ГРУ ГШ (со штабом в Лашкаргахе) вошли 173？й ооСпН — г. Кандагар, 186？й ооСпН — г. Шахджой, 370？й ооСпН — г. Лашкаргах и 411？й ооСпН — г. Фарах, сформированный на территории Афганистана осенью 1985 года. Обе эти бригады продемонстрировали очень высокую результативность уже на начальном этапе своей деятельности. В целях сокрытия информации о применении частей специального назначения в Афганистане каждый отряд получил условное наименование ？отдельный мотострелковый батальон？ с соответствующей нумерацией.
В силу специфики выполняемых задач в штатные расписания были введены должности переводчиков бригад, батальонов и рот СпН. Выпускники факультета спецназ Рязанского высшего воздушно--десантного командного училища и разведывательного факультета Киевского высшего общевой-скового командного училища, которые составляли основной костяк отрядов, являлись неплохими языковыми специалистами, но офицеров со знанием персидского языка среди них было явно не достаточно. По этой причине для укомплектования штатов командованием было принято решение задействовать выпускников Военного института.
Только со временем стало понятно, в какой круговорот важнейших геополитических событий мы оказались вовлечены. Так закончилась красивая история про агентурные группы и начиналась суровая, полная опасных приключений жизнь в спецназе — структуре военной разведки. Подполковник на собеседовании в институте сказал нам истинную правду, но такую, о которой мы даже не подозревали. Оказались правы и наши преподаватели: агентурные группы в Афганистане действительно существовали, и мы постоянно взаимодействовали с ними.
Рождественский Сергей и Скоробогатый Константин задержались в Кабуле для улаживания некоторых документальных формальностей, а я вместе с Багдатьевым Александром и Баклановым Александром 19 августа 1985 г. вылетел в Кандагар. По прибытии в отряд их немедленно задействовали в допросе захваченного в плен главаря банды.
На следующий день с помощью почтовых вертолетов я благополучно добрался до пункта постоянной дислокации 186？го ооСпН, который на два года стал для меня родным домом. Подняв тучу жирной пыли, наш вертолет плюхнулся на землю. Еще через несколько мгновений винты остановились и, выбравшись наружу, я увидел огромный горный массив, у подножия которого расположились обычные армейские взводные палатки и автопарк. На невысоком взгорке у вертолетной площадки стояли два человека, в странной форме без знаков различия. Это были командир отряда капитан Лихидченко Александр Иванович и его замполит старший лейтенант Донцов Василий Александрович. Я предстал перед ними в гражданской одежде, с дипломатом в руке, внутри которого находился персидско--русский словарь Рубинчика. Для полной картины маслом не хватало только очков в толстой роговой оправе. В глазах этих суровых, обветренных воинов я выглядел довольно комично, как какой？то неведомо откуда свалившийся на их голову студент--практикант, которым, по сути дела, я и был. Смысл краткой вступительной речи, в основном состоящей из жестких выражений, сводился к тому, что мне отводилось полчаса на то, чтобы разместиться в одной из палаток, переодеться в форму десантника, взять оружие и быть готовым к выезду. Замполит деловито посоветовал взять с собой побольше гранат и на мой глупый вопрос ？зачем？ ответил, видимо, со знанием дела: ？Чтобы не сдаваться врагу, если чо？. Я уложился в норматив и вскоре вместе с бронегруппой убыл в Шахджой на свое первое задание. Так началась моя служба в спецназе ГРУ в качестве переводчика штаба 186？го ооСпН.
Офицеры и прапорщики отряда встретили меня неожиданно тепло и радушно. Вечером в роте минирования, где я временно остановился, был накрыт богатый, по афганским меркам, праздничный стол, состоялось знакомство. За расспросами и разговорами время прошло незаметно, первоначальную скованность как рукой сняло. На первых порах пришлось терпеть насмешки солдат, которые за глаза называли меня микромайором из-за маленькой, одинокой звездочки младшего лейтенанта на погонах.
С точки зрения климатических условий, место дислокации отряда было выбрано очень удачно. Горно-равнинная местность с высотой 1500 м над уровнем моря позволяла сносно переносить жару в 50 градусов Цельсия. Зимой выпадал обильный снег, было довольно холодно. Отряд располагался рядом с трассой Кабул — Кандагар на берегу небольшой речушки Тарнакруд, которая поила нас холодной ключевой водой из прибрежных источников. В ней в изобилии водились рыба, крабы и черепахи. Проживала на речке и неприятная живность в виде змей и скорпионов, но с таким соседством мы освоились быстро. Существенным раздражителем был ветер--афганец, который каждый день донимал нас тучами пыли и песка, проникавших повсюду. Отбой в отряде объявляли только после тщательного вытряхивания постельных принадлежностей.
Акклиматизация к местным погодным условиям прошла быстро. Уже через несколько дней после прибытия в отряд кожа приобрела шоколадный цвет, а нос облупился, как переваренная картошка в мундире.
186？й отдельный отряд специального назначения ГРУ был сформирован 15 февраля 1985 г. в украинском городе Изяслав Прикарпатского Военного округа на базе 8-й оБрСпН (отдельной бригады спецназ) и уже 7 апреля 1985 г., полностью укомплектованный боевой техникой и личным составом пересек границу Афганистана и своим ходом выдвинулся в пункт постоянной дислокации, который находился неподалеку от населенного пункта Шахджой, в юго-восточной афганской провинции Забуль. По этому городку отряд и назвался — Шахджойским. С целью обеспечения скрытности участия подразделений спецназа ГРУ в боевых действиях отряд получил условное наименование 7？й отдельный мотострелковый батальон. Но вскоре местные вездесущие пацаны--бачата точно знали, что в их краях появилась не пехота, а ？кондаке махсус？ — т.？е. ？батальон спецназа？. Отряд быстро прошел этап боевого слаживания и уже в мае 1985 г. приступил к выполнению поставленных задач. Провинцию Забуль называли краем непуганых духов. При отсутствии советских воинских частей в провинции моджахеды чувствовали свою полную безнаказанность и нагло проводили караваны с оружием даже среди бела дня. Появление батальона в уезде Шахджой поначалу не сильно обеспокоило бандитов, они продолжали поставки оружия. Но когда разведгруппы начали громить первые караваны, мятежники стали осознавать, что в нашем лице они столкнулись с достойным противником, применяющем нестандартную тактику ведения боевых действий, которая к тому же постоянно менялась. Душманы всячески давали нам понять, что не потерпят нашего присутствия на их территории. Отряд часто подвергался обстрелам реактивными снарядами с открытой задней площадки подвижных легковых автомобилей Toyota и Simurgh, которые, увертываясь от ответного огня, стремительно скрывались в ？зеленке？ кишлачных зон. По ночам мятежники на фоне дальних гор выкладывали костры в виде огромных букв V.？Так они в пытались оказывать психологическое давление на нас. Мы же только посмеивались: было забавно наблюдать в ночи подобные огненные шоу.
Спецназ, применяя новые методы ведения боевых действий, постоянно расширял зону своего контроля. Душманы начали остерегаться ночных разведчиков, которые внезапным и сокрушительным ударом уничтожали очередной караван и, собрав трофеи, быстро покидали место засады. Главари местных бандформирований были в ярости, на нас объявили настоящую охоту. За голову спецназовца была установлена приличная денежная награда. В 30 км на юго-восток от расположения отряда, у границы с Пакистаном, мятежники построили мощный укреп-район Сурхаган, который являлся перевалочной базой для проводки крупных караванов с территории Пакистана. Укрепрайон был оборудован по всем правилам оборонительных сооружений. Он был буквально выруб-лен в скалах и оснащен многоуровневой системой ПВО. Там располагалась база подготовки мятежников, имелись крупные склады с оружием, продовольствием и медикаментами. По некоторым сведениям, в Сурхагане находился полевой госпиталь с европейским медицинским персоналом. Посредством автономных генераторов осуществлялась постоянная подача электричества, оружие в район доставлялось с прилегающей территории Пакистана на американских вертолетах Chinook. В летний период численность личного состава гарнизона мятежников достигала 5 тыс. человек. Захватить этот укрепрайон силами одного отряда спецназа было немыслимо. Для этого было необходимо проведение масштабной армейской операции с привлечением бомбардировочной авиации, РСЗО, ствольной артиллерии, крупных мотострелковых и десантных соединений. Однако даже при наличии таких внушительных сил и средств душманы не решались напасть на отряд и однажды покончить с ним раз и навсегда. Они хорошо знали, что нам было, чем ответить. Так мы и сосуществовали относительно мирно с ними, но все, что попадало за пределы укрепрайона, было нашей законной целью.
Мой первый настоящий боевой выход состоялся через два дня после прибытия в отряд, 22 августа 1985 года. Очень порадовало, что тогда мы оказались вместе с Константином Скоробогатым, который накануне прилетел в отряд вместе с Сергеем Рождественским. Костя был назначен переводчиком в 1？ю роту, а Сергей — во 2？ю. В составе бронегруппы под командованием начальника штаба отряда, будущего Героя России капитана Александра Гурьевича Фомина мы выдвинулись в район провинциального центра, города Калат, где к нам в качестве проводников присоединились представители афганской службы безопасности ХАД. У меня появилась первая возможность общения с ними на языке дари. Ярко запомнился один курьезный случай, который мог закончиться трагично. Наша бронегруппа расположилась на ночевку в холмистой местности и заняла круговую оборону. На броне мирно спали афганцы. Начальник штаба, соорудив себе уютное спальное место, отдыхал внутри машины. За какой？то надобностью я полез в командирский люк и в потемках случайно задел ногой ручной тормоз БМП. Стремительно набирая скорость, тяжелая бронированная машина на холостом ходу помчалась вниз по склону небольшой горы в черную неизвестность. За ней бежал механик--водитель и что？то истошно кричал на непонятном азербайджанском языке, а я впервые пожалел, что выбрал для изучения дари. Проснувшиеся афганцы во главе со мной в ужасе вжались в броню. В кромешной темноте выпрыгивать из машины было уже поздно, любой крупный камень или яма на пути движения могли стать для нас фатальными. ？Иншалла!？ — подумал я и приготовился к самому худшему. К счастью, машина плавно скатилась с горы и по инерции начала подъем на соседний холм. Затем, откатившись назад, остановилась. Проехались мы мягко, начальник штаба даже не проснулся. Разбудил его прибежавший механик--водитель, который завел БМП и вернул ее на прежнее место. Сгорая от стыда, я терпеливо выслушал в свой адрес ？приветственную речь？ отдохнувшего командира, из которой узнал много нового о себе, с обещанием тяжелых ？эротических？ санкций по возвращении в отряд. Но, к счастью, все обошлось благополучно, многочисленные интересные события, произошедшие на том выходе, помогли командиру забыть мою оплошность. После выполнения боевой задачи наша бронегруппа успешно вернулась в пункт постоянной дислокации.
Через пару дней командир батальона назначил меня на должность исполняющего обязанности начальника разведки отряда. Действующий начальник разведки, старший лейтенант Андрей Скуртул, заболел тяжелой формой гепатита, попал в госпиталь и долго отсутствовал в отряде. Комбат мудро рассудил, что если я знаю местный язык, читаю и перевожу документацию, могу работать с картами, то вполне подхожу для этой работы. После выздоровления из Союза вернулся Андрей, но вскоре он был переведен в штаб бригады, а я продолжил службу в должности и.？о. начальника разведки вплоть до июля 1986 г.
Все оказалось не так однозначно, как сказал комбат. Это сегодня мы смеемся с ним, вспоминая то неожиданное назначение. А тогда мне было точно не до смеха. В основные мои обязанности входило участие в планировании разведывательно--боевой деятельности отряда, составление рабочих карт с нанесением обстановки и разведданных о выявленных караванных маршрутах и местах дислокации бандформирований, захват и допрос пленных, работа с агентурой и взаимодействие с афганскими органами безопасности — ХАД и Царандой, изучение зоны ответственности отряда и документации мятежников, совершение досмотров местности и, конечно же, участие в боевых выходах. На втором году службы доводилось выходить на задания в качестве командира группы. Кроме того, приходилось налаживать контакты с местным афганским руководством и населением, заниматься строительством офицерского общежития, пункта допроса и содержания пленных, обучать языку рядовых разведчиков и проводить с ними политинформации. Наверное, у меня все получалось неплохо, поскольку весной 1986 г., уже новый комбат — майор Александр Анатольевич Нечитайло предложил мне остаться на должности начальника разведки и сменить военно--учетную специальность. От предложения я вежливо отказался, объяснив комбату, что мне хотелось бы сначала закончить ВКИМО, куда я планировал вернуться после завершения ？языковой практики？.
С появлением в нашем отряде 8 приданных вертолетов (двух звеньев на Ми？24 и на Ми？8) 205？й отдельной вертолетной эскадрильи в конце 1985 года, результативность разведывательно--боевой деятельности резко возросла. Наличие столь эффективной боевой техники сделало нас более мобильными. Появилась возможность проводить ежедневные досмотры зоны ответственности, высаживать разведгруппы на удаление свыше 100 км от места расположения отряда, в тех районах, где ？духи？ меньше всего нас ожидали. Огневая поддержка различного рода боевых действий отряда и эвакуация разведывательных групп после выполнения задач также легли на плечи наших братьев--вертолетчиков. Внезапное появление в зоне боевых действий вертолетов, оснащенных мощным ракетно--артиллерийским вооружением, вызывало панику у моджахедов. В критических ситуациях зачастую только вертолеты были для нас единственной надеждой на спасение.
Нет смысла описывать в деталях то, чем мы занимались во время службы в спецназе, да и не все можно предавать огласке. Могу только с уверенностью сказать, что переводчики 186？го ооСпН воевали достойно, принимая активное участие во всех самых значимых и результативных боевых операциях отряда. В январе 1987 г. благодаря смелым и решительным действиям досмотровой группы под командованием заместителя командира отряда майора Евгения Георгиевича Сергеева наши разведчики впервые в ходе афганской вой-ны захватили знаменитый американский ПЗРК Stinger с полным комплектом документации. Два офицера группы — майор Сергеев и заместитель командира 2？й роты старший лейтенант Владимир Павлович Ковтун были представлены к присвоению высокого звания Герой Советского Союза. В той знаменитой операции, давно уже ставшей одной из хрестоматийных страниц героической летописи спецназа, активное участие принимал и переводчик 1？й роты младший лейтенант Константин Станиславович Скоробогатый.
В конце июня 1987 г. наступило время нашего возвращения в Союз. Попрощавшись с отрядом, Сергей Рождественский, Костя Скоробогатый и я вылетели на вертолетах в Кандагар. В ожидании борта на Кабул мы провели еще пару дней в расположении братского 173？го ооСпН, где к нам присоединились наши однокурсники А.？Багдатьев и А.？Бакланов. Ярким впечатлением тех дней в Кандагаре был неожиданный концерт Александра Розенбаума, на котором он впервые исполнил свой знаменитый афганский реквием ？Черный тюльпан？. В то время 70？я мотострелковая бригада вела боевые действия в так называемой кандагарской ？зеленке？. На фоне звуков далеких разрывов снарядов, артиллерийского и пулеметного огня, несмолкаемом рокоте постоянно барражирующих вертолетов, песня прозвучала особенно трагично. Я сидел на БТР около импровизированной сцены открытого солдатского клуба и, не зная, как лучше выразить свое впечатление от песни, громко засвистел, за что получил справедливое замечание от исполнителя, который посоветовал мне не путать его концерт с футбольным матчем. Александр Яковлевич пожелал нам всем скорейшего возвращения домой и назвал пароль для бесплатного прохода на любой его концерт в Союзе: ？Кандагар — спецназ 87？, чем мы и воспользовались в сентябре 1987 г. во время гастрольного тура Розенбаума в Москве.
Вернулись мы в Союз уже совсем другими людьми. Слегка потрепанные жизнью, переболевшие гепатитом и малярией, обгорелые, раненые и контуженные, но самое главное — живые! Еще несколько лет после возвращения в ночных снах мы продолжали воевать, кричать, гореть в падающих вертолетах, отстреливаться от наседающих душманов, брать караваны. Проводили бессонные ночи в поездах, потому что стук колес неизменно ассоциировалась со звуком пулеметных очередей ДШК. Не могли заходить в парную, в которой от жары становилось дурно.
Крепкая мужская дружба связала нас с людьми, вместе с которыми мы прошли опасной военной тропой. С некоторыми из них мы уже давно породнились через своих детей.
Стены Главного храма Вооруженных Сил России в подмосковном парке ？Патриот？ украшают мозаичные панно с сюжетами различных войн, в которых участвовала Россия на протяжении своей многовековой истории. В центре панно, посвященном современным военным конфликтам, изображены мои боевые друзья — Герой России Владимир Ковтун и Владимир Иванов. В своей работе автор панно использовал реальное фото, сделанное 7 января 1987 года сразу после того, как наш отряд успешно завершил зачистку от бандформирований ущелья Шинкай, на юге провинции Газни. В результате нанесения мощного бомбового удара и стремительного штурма огневых позиций мятежники понесли ощутимые потери в живой силе, а мы захватили и уничтожили огромные склады оружия и боеприпасов, по количеству которых это был самый крупный результат отряда в его боевой истории. В том бою я командовал подгруппой захвата и был награжден орденом Красной Звезды. А снимок сделал переводчик 2？й роты 186？го ооСпН младший лейтенант Рождественский Сергей, который тоже участвовал в штурме.
Школа афганского спецназа многому нас научила. Спецназ — это элита Вооруженных Сил. Для службы в этих подразделениях отбирают самых отчаянных и профессионально подготовленных воинов. Волею судеб в одном строю с ними оказались и мы — выпускники Военного Краснознаменного института, которые не спасовали перед смертельной опасностью, не ударили в грязь лицом и не запятнали честь родной альма--матер при выполнении поставленных боевых заданий. Много тягот и лишений выпало на нашу долю, но тест на право обладания голубым беретом мы прошли достойно и сегодня с величайшей гордостью носим почетное звание — ？ветеран спецназа ГРУ？. Как бесценную реликвию я храню единственную точную копию боевого знамени легендарного 186？го отряда спецназа, который всего лишь за три года своего пребывания в Афганистане воспитал пятерых Героев Советского Союза. Я не оговорился, именно пятерых Героев СССР, несмотря на тот факт, что Ковтун и Сергеев, представленные к этому высокому званию еще в 1987 г., получили свои заслуженные награды по прошествии многих лет и стали Героями России. К великому сожалению, Евгений Сергеев — посмертно.
В 2001 году за массовый героизм и отвагу, стойкость и мужество, проявленные личным составом в боевых действиях в Афганистане и на Северном Кавказе, 22？й отдельной бригаде специального назначения было присвоено почетное наименование ？Гвардейская？. Бригада стала первым воинским формированием, получившим это звание после Великой Отечественной вой-ны. В этом есть немалая заслуга и военных переводчиков, каждый из которых был отмечен высокими правительственными наградами.
Кавалер ордена Красного Знамени Юрий Земляк, будучи тяжело раненым, оказывал первую медицинскую помощь другим раненым бойцам, пока сам не потерял сознание. После Афганистана он продолжил учебу в ВКИМО и еще некоторое время прослужил в армии. Судьба--злодейка не пощадила его: он погиб при невыясненных обстоятельствах в Москве в конце 90？х гг.
Сергей Рождественский за успешное выполнение боевых заданий в составе 186？го ооСпН был удостоен двух орденов Красной Звезды и медали ？За боевые заслуги？. В качестве примера можно привести всего лишь один показательный эпизод из его ？языковой практики？. Во время досмотра местности вертолет с подгруппой Сергея на борту был сбит мятежниками и упал на землю. Под сильным огнем противника Сергей помогал бойцам выбраться из горящей машины, покинув ее последним. Через 20 секунд вертолет взорвался, но экипаж и все разведчики остались живы.
Достойно воевали наши ребята и в соседних отрядах спецназа, а знание языка порой спасало им жизнь. Во время интенсивного ночного боя у кавалера двух орденов Красной Звезды, переводчика 2？й роты кандагарского 173？го ооСпН Александра Багдатьева заклинило оружие. Александр, одетый в афганскую национальную одежду, тщетно пытался отвести затворную раму автомата. В этот момент к нему в придорожную канаву запрыгнул вооруженный моджахед и что？то спросил у Александра, в потемках приняв его за своего. Переводчик не растерялся и ответил на дари, чем на мгновенье отвлек внимание противника. Затем, незаметно выдернув кольцо гранаты, бросил ее под ноги душмана и выскочил наружу. Душман этого сделать уже не успел.
При штурме укрепрайона Васатичигнай падал в подбитом вертолете и, получив два пулевых ранения, отстреливался от превосходящих сил наседавшего противника переводчик 3？й роты 173？го ооСпН младший лейтенант Александр Бакланов, который также стал кавалером двух орденов Красной Звезды.
Приведенные примеры лишь частично отражают ту реальную обстановку, в которой оказались военные переводчики, но таких примеров было множество. В условиях активных боевых действий никто не задумывался о героике своих и чужих поступков, не придавая им особого значения. Это была нормальная, повседневная жизнь суровых воинов спецназа, наполненная радостью побед, горечью потерь и тяжелыми нервными потрясениями. Вспоминая прошлое и оценивая пережитое с позиции сегодняшнего дня, я четко осознаю, что именно такие поступки наши потомки назовут простым и емким словом — ？подвиг？.
Радует, что не сбылось предсказание того ？приветливого？ капитана из штаба ТуркВо, но мы настолько часто оказывались на грани жизни и смерти, что, пожалуй, в чем？то он оказался прав.
P.S. В 1989 г., уже после вывода вой-ск, по воле судьбы я вновь оказался в Афганистане. В личном деле моих однокурсников о той командировке нет никаких упоминаний. Согласно сухим записям о прохождении воинской службы, мы в то время обучались в Военном институте. Мне ？повезло？ больше других: в моем офицерском деле подшита справка о тяжелом ранении, полученном в Кабуле в 1990 г., что впоследствии стало причиной моего увольнения из Вооруженных Сил. Офицерские погоны пришлось снять, а они, как известно, отрываются с кровью…？
Честь имею!
Автор:
Александр Боев, выпускник факультета западных языков ВКИМО 1991 года