Танкер для перевозки нефтепродуктов Нимбус СПБ проплывает по Финскому заливу мимо небоскреба Лахта-центр, штаб-квартиры Газпрома в Санкт-Петербурге.

       Источник изображения: AP Photo / Dmitri Lovetsky

       TNI: Запад проигрывает в энергетической войне с Россией

       Ловкость, с которой Москва подстроилась под условия нефтяного рынка в условиях санкций и продолжает свою торговлю, многое говорит о создании устойчивых энергетических систем, пишет TNI. Западу следует выучить этот урок и сделать выводы, отмечает автор.

       Армен Агас (Armen Agas), Том Катлер (Tom Cutler)

       На июньском саммите “Семерки” в Канаде лидеры вновь подтвердили свою верность политике санкций против экспорта российской нефти, признав, что нестрогое их применение и многочисленные лазейки позволили Москве сохранить свои доходы в условиях СВО. Спустя более трех лет с начала спецоперации Россия поразительно успешно адаптировалась, перенаправив нефть новым покупателям и воспользовавшись мировым спросом для поддержания финансовой устойчивости.

       Хотя санкции и нанесли России ущерб, они ее далеко не парализовали, как предполагалось. Одно то, что Кремлю удалось стабилизировать свою экономику военного времени за счет внутреннего производства, контроля за движением капитала и альтернативных каналов сбыта, должно стать важным уроком западным политикам: одних санкций недостаточно для изоляции крупного производителя нефти — требуется жесткий контроль, гибкость рынка и четкое понимания того, как энергия может служить обоюдоострым оружием.

       Диверсификация поставок, стратегические резервы и система совместного распределения нефти Международного энергетического агентства (МЭА) остаются ключевыми факторами обеспечения энергетической безопасности Запада. Однако конфликт показал, чем чреват импорт у единственного поставщика, и вынудил западные столицы пересмотреть свои стратегии энергетической безопасности. Для них это был новый вид шока со стороны предложения — не перебои с поставками нефти с Ближнего Востока, а кризисная ситуация вследствие ими самими введенных санкций против крупного поставщика. Способность Москвы маневрировать на мировых энергетических рынках в условиях давления не только может служить классическим примером устойчивости, но и показывает, что российскую систему не следует недооценивать.

       Россия долгое время считалась зависимой от западных технологий, рынков и финансов, однако все же сохранила экспорт нефти, поступления в казну и свою финансовую систему. В репортаже Би-би-си от мая 2025 года было подсчитано, что с февраля 2022 года Россия заработала на экспорте углеводородов втрое больше, чем Украина получила в виде западной помощи.

       Урок отнюдь не в том, что Россия энергетически неуязвима, а в том, что государство, находящееся под санкциями, может переналадить рыночные инструменты, логистику и финансовые системы, чтобы сохранить свое влияние. Западные политики должны извлечь уроки из тактики Москвы по созданию более прозрачных энергетических систем и разработке эффективных меры противодействия будущим угрозам своей безопасности.

       Главным преимуществом России стала оперативность. Москва ускорила переход налоговыми льготами, экспортными корректировками и субсидиями на фрахт. Но подлинная гибкость была достигнута благодаря подконтрольным государству частным игрокам, которые опередили западные правительства. При этом оказалось, что решительные действия способны предпринимать не только крупные компании, вроде “Лукойла” и “Роснефти”, но и более мелкие фирмы, прежде державшиеся в тени.

       Российские производители поспешно организовали “теневой флот” из стареющих танкеров, плавающих под удобными флагами, нередко без страховки и с отключенными транспондерами. Это позволило Москве экспортировать нефть в обход европейских рынков покупателям в Китае, Индии и других странах, не поддержавших санкции и готовых покупать нефть, не считаясь с ценовым потолком. Это привело к незапланированному результату: сторонние нефтеперерабатывающие заводы принялись “отмывать” российскую нефть и продавать нефтепродукты обратно на рынки тех самых стран, что ввели санкции.

       Несмотря на каскад все более жестких санкций против российской нефти в январе 2025 года, по состоянию на май 2025 года на Китай и Индию приходилось 85% российского морского экспорта сырой нефти — это свидетельствует о долгосрочном изменении самой структуры мировой нефтеторговли. Что характерно, этот разворот стал следствием не централизованного планирования, а коммерческой адаптации. Экспортеры сохранили свои непредвиденные прибыли и вложили их в разработку новых маршрутов в Азию — пусть даже в ущерб краткосрочным налоговым поступлениям. Москва также выиграла от сокращения добычи ОПЕК+, поддержавшего высокие рыночные цены.

       Несмотря на все свои недостатки, потолок цен “Семерки” по-прежнему лишает Россию возможности услуг фрахта и страхования высшего уровня. Однако есть лазейки, которые предстоит устранить. Контроль соблюдения хромает, поскольку фактически заканчивается в порту погрузки. Сегодня европейские чиновники ратуют за снижение уровня с 60 до 45 за баррель или даже за плавающую планку. Что еще важнее, они также требуют вторичных санкций против субъектов, подающих заведомо подложные документы. Эта мера возложит персональную ответственность на каждого участника цепочки в отдельности, восстановив сдерживающий эффект без всеобъемлющего эмбарго.

       Морское страхование — еще один недооцененный инструмент в арсенале Запада. Лондонская ассоциация по защите интересов и взаимному страхованию судовладельцев по-прежнему охватывает примерно 90% мирового тоннажа в открытом море. Вместо того, чтобы пассивно наблюдать за ослаблением своего влияния, Великобритания и ее союзники могли бы создать постоянный механизм, который покроет страховые премии за грузы, соответствующие требованиям, и лишит страхового покрытия нарушителей ценового лимита “Семерки”. Такой подход покарает мошенников, не выдавливая с рынка честных грузоотправителей.

       Российская нефтяная торговля процветает за счет утайки: скрытых пунктов назначения, мутных собственников, непрозрачного ценообразования и тесной координации между технократами, экспортерами и перевозчиками. Эти методы, которые еще называют встречной компенсацией, системой взаимозачетов или “неттингом”, основаны на сложных финансовых структурах, подставных компаниях и других сделках через посредников, которые в противном случае оказались бы под запретом.

       У Запада есть преимущества — рынки капитала, данные, страхование и масштаб предпринимательства, — но они становятся эффективными лишь при скоординированном применении. НАТО, ЕС и “Семерка” ввели адресные санкции, но зачастую запоздало и неравномерно, поэтому их эффективность оставляет желать лучшего. В связи с этим следует изучить перспективы дальнейшей интеграции мер по защите инфраструктуры, прозрачности рынка и финансового контроля в единую систему давления, подкрепленную политической волей Запада.

       Разумеется, санкции — не панацея. Со временем они лишь ослабляют экономический потенциал страны, против которой вводятся, — не более того. Однако обходные пути России выявили скорее пробелы в правоприменительной практике, а не бесполезность санкций как таковых. Москва многому научилась за время относительно щадящих санкций, введенных после присоединения Крыма в 2014 году. Один из уроков заключается в том, что западным правительствам следует углублять возможности отслеживания экспортных операций с российской нефтью и расширять санкции, включив в них третьи стороны, участвующие в этих сделках.

       Санкции против российских банков, ограничивающие доступ к международным финансовым рынкам, и арест суверенных активов побудили Москву принять ряд встречных мер, включая активное использование золота и криптовалют, а также начать расчеты в юанях для снижения долларовой зависимости. Однако это создает новую зависимость от китайских банковских систем, которую Пекин может усугубить или воспользоваться ею в ущерб России. Еще одно непредвиденное долгосрочное последствие — это утрата правовой определенности, поскольку и Запад, и Россия конфисковали активы друг друга и презрели решения арбитражных судов при разрешении споров.

       Нефть не сходит с передовиц, но санкции также заморозили российский проект “Арктик СПГ-2”, ограничив доступность ключевых газовозов арктического класса. Параллельно мы наблюдаем исход из проекта иностранных инвесторов. В то же время Брюссель планирует запретить новые российские контракты на трубопроводный газ и СПГ с января 2026 года и разорвать действующие соглашения к 2028 году. Ужесточение ограничений на технологии, необходимые для расширения добычи и экспорта российской нефти и газа, также непременно должно быть в списке возможных мер Запада.

       Чем бы украинский конфликт ни завершился, по его окончании российский энергетический сектор вступит в новую эпоху, которая принесет больше вызовов, чем возможностей. Хотя Россия останется экспортером энергоносителей, времена легкого доступа к европейским рынкам прошли, а расширение экспорта нефти и газа в Азию станет сложной задачей. С другой стороны, геополитика мировой торговли энергоносителями выйдет на неизведанную территорию — особенно если глобальное потепление позволит Москве использовать Северный морской путь вдоль северных рубежей Сибири для прямых поставок энергоносителей.

       Долгосрочные последствия санкций, инфраструктурные ограничения и смена европейского энергетического курса воспрепятствуют полному восстановлению, но Запад все еще может ждать нового геополитического шока от поставок нефти и/или более масштабной российской военной агрессии. Смогут ли западные страны адаптироваться по мере необходимости или же будут импровизировать под давлением обстоятельств, будет зависеть от того, насколько серьезно политики изучат конспект, который Россия, пусть и сама того не желая, им предоставила. Учебная программа открыта: вопрос лишь в том, вызубрит ли Запад материал к следующему экзамену.

       Россия не боится, что ее недооценят. Она боится, что ее разгадают.

       Армен Агас — директор по стратегии Skyline, компании двойного назначения в аэрокосмической и оборонной сфере, вице-председатель Фонда Ричардса. В качестве эксперта по финансам и безопасности дает консультации по проблемным активам, уделяя особое внимание стратегическому разделению в энергетическом секторе. Его деятельность охватывает оборонные закупки, трансатлантическую интеграцию и взаимодействие с союзниками на Украине и в Ираке

       Том Катлер — президент Cutler International. Ранее занимал должность директора по делам Европы и Азиатско-Тихоокеанского региона в Министерстве энергетики США, а также два срока занимал пост председателя Комитета НАТО по нефтяному планированию. Автор книги “Военный спрос на нефть” и многочисленных публикаций по энергетической безопасности